...Уйти вправо, пропустить судно, резко дать газу, чтобы проскочить над волной и не потерять доли секунд. На миг гидроцикл взмывает в воздух, как на горке, и затем всем брюхом падает на воду, вспарывая её до пены острым носом. Вот ещё чуть-чуть... слегка отклонить седло влево, выйти из встречного потока. Кажется, что до братца можно достать рукой. Вот бы он удивился похлопыванию по плечу на такой скорости! Слегка поднажать вперед, сместить центр тяжести. Вот они идут уже вровень!
- Лакки! Прямо! - заорал во всю глотку братец, вытаращив глаза от ужаса.
Впереди им наперерез неспешно выруливало со стоянки длинное торговое судно.
Что судно нельзя ни обойти, ни пропустить, Лаккомо понял только потом. А в тот момент он не задумываясь взметнул свой гидроцикл в воздух, почти перед самым боком транспорта, и за секунду до столкновения нырнул с ним под воду.
Гулко рычал двигатель, дно корабля почти «причесало» спину, но вот тяжело нависающая тень кончилась, и наверху забрезжил свет. Парень выправил штурвал и как пробка выскочил из-под воды, разбрызгивая сверкающие капли. Тут же подъехал и остановился рядом брат.
- Ты дурак!? - завопил он с дикими от страха глазами. - Ты что, его не видел?!
- Нет, - откашливаясь от попавшей в нос воды, кое-как ответил Лаккомо. - Хотел тебя по плечу похлопать.
- Что?! Ну точно дурак. А эти ходят тут не по правилам! - заорал уже на торговое судно парень. - Узнаю кто - лицензию отберу!
- Ой, Эйни, забудь, - вытряхивая воду из ушей, буркнул второй.
- Нет, ну ты видел! И ещё говоришь забыть? Это же бардак.
- Бардак был бы, если б я пришёл вторым, - не дав брату очухаться, мальчишка налёг на штурвал и унесся к возвышавшейся неподалеку громадине дворца.
Но весь азарт, бесспорно, был убит. Гоняться дальше едва не погубив себя и все отцовские и учительские надежды не хотелось. Без особого задора и спешки братья добрались пышно убранными лепниной и позолотой каналами до дворцовой набережной.
Зелень здесь цвела особо раскидистая и буйная: близость к Источнику и Храму сказывалась невероятно. Сквозь зелёно-золотистую кипень листвы, подобно стеклянным сталагмитам вздымались к облакам небоскрёбы, а треугольный силуэт жёлтокаменного дворца и вовсе своим основанием в ней терялся.
Братья уже поднимались по ступенькам на набережную, когда их окликнул знакомый женский голос.
- Эйнаор? Лаккомо?
Парни, как по команде, замерли и неохотно обернулись. Можно было не сомневаться, что сейчас грозит выволочка. От этой леди она почти всегда грозит...
- Да, тетушка?
Оба синхронно приосанились и состроили самые непричастные лица. Вежливый поклон согласно этикету, учтивость и грация в каждом движении. Вот только вода стекает по лицам и капает на мостовую с обоих носов.
Мадам вольным жестом остановила свой эскорт и придирчиво оглядела племянников. Полы длинного и стоячего, как колокол, наряда подметали и так отполированный до блеска камень мостовой. Сама она болталась в этом наряде навроде карандаша в стакане, поскольку сложения была сухощавого. Голову тётушки покрывал расшитый драгоценными камнями и дорогим бисером венец - это значило, что тетушка отправляется в очередной объезд провинций. Выходит, настроение у неё сейчас прескверное и благодушия по сему случаю ждать вообще не стоит.
- Мне весьма интересно, - начала она острым тоном, глядя на мальчишек сверху вниз, как тощая хищная птица, - с чьего разрешения два молодых принца выглядят как последнее отрепье и подвергают себя опасности? Или это очередное задание?
Наследники Престола украдкой переглянулись и замялись. Можно было бы не отчитываться перед тетушкой совсем, но тогда она непременно донесёт о своей встрече с братьями их отцу. Обоим стало неловко за развлечения без спросу - отец ведь будет стыдить.
- Ну-у...
- Да, это я дал им задание развеяться, - раздался за спинами мальчишек негромкий голос. Они невольно оглянулись, и у обоих с души будто скатилось по огромному булыжнику. Не иначе как духи надоумили Учителя пройти здесь сейчас. Просторная синяя мантия развевалась на ветру, скрывая очертания сухого жилистого тела, шаг его был лёгким и стремительным - вовсе и не скажешь, что ему уже под двести.
- Ваши методы воспитания... - морща носик, начала было тетушка.
- ...превратили вашего брата в превосходного короля, - отрезал Учитель, жестом приглашая братьев пойти за ним. Темные глаза прищурились, и братья вздрогнули - такой взгляд мог и в камне дыру просверлить, наверное.
- Тогда позаботьтесь, чтобы репутация ваших подопечных не пострадала от какой-нибудь выходки, как это было с моим светлейшим братом за неделю до церемонии, - женщина чинно отвернулась и стала спускаться по ступенькам к пришвартованному катеру.
- Вы имеете какое-то недовольство нашим правителем, линэрэ? - жёстко спросил Учитель, обращаясь к ней как к обычной придворной даме.
Женщина застыла как вкопанная. Спина, и без того прямая, закаменела так, будто она лом железный проглотила. Намёк на несогласие и даже малейшее недоверие к первому лицу планеты могли счесть не просто оскорблением, а неприкрытой угрозой. За «недовольства» ближний придворный круг запросто мог попасть на личную аудиенцию к правителю и его Жрецам. Перед взором Его Величества всего две минуты отводились на то, чтобы объяснить свою позицию. А за этим, по решению короля, слова ответчика либо принимались к сведению, либо Жрецы приводили провинившегося придворного «к общей точке зрения».
Нынешний король не слыл любителем жестких мер, но мало ли, на что он пойдет, чтобы пресечь любое острое слово в адрес своих сыновей и себя в столь сложное для Тории время...
Поэтому женщина взяла себя в руки, краска схлынула с её лица, и она ответила установленной фразой.
- Никак нет, Даэррек. Да пребудут Волна и Ветер с Лазурным Престолом.
После чего с показательной неторопливостью взошла на борт своего судна и скрылась в его недрах.
- Дылда, - шепнул ей вслед Эйнаор и даже не схлопотал от Учителя затрещины.
Только когда судно изволило отчалить, наставник окинул близнецов непроницаемым взглядом и сложил руки на груди, спрятав в рукавах мантии.
- Буду ждать вас в Храме, молодые люди. Вам полчаса на то, чтобы добежать до дворца, привести себя в порядок и явиться без опозданий.
Братья оглянулись на ненавистную громадину, до которой путь пролегал через всю огромную площадь, и разом ссутулились. Вот уж воистину, такая пробежка стала очень изящной формой наказания. Учитель позволил себе едва заметно улыбнуться и начал отсчет времени. Братья выдохнули и со всех ног ринулись ко дворцу.
Золотой Журавль и его флагман «Стремительный» служили Федерации вот уже сорок три года. Однажды влюбившись в космос, Лаккомо навсегда остался верен ему. Но пришлось смириться с необходимостью рутиной службы. По праву рождения он должен был стать щитом Тории, её внешним рубежом обороны, принять ответственность за многочисленные мелкие колонии, а превратился в цепного пса Федерации. В заложника большой игры, где приходилось подчиняться строгим и, главное, чужим правилам, чтобы извлечь для родной планеты хоть какую-то выгоду.
Как там «наверху» сказали: вы нам на службу корабль с капитаном - а мы вам защиту внешних рубежей сектора, а то вдруг чужие набегут. Мы же с вами друзья-союзники. А не будет корабля, так мы вам торговую блокаду обеспечим и от чужих, если что, прикрывать не будем. О негуманоидах ходили слухи, да-да...
Брехня это всё. Они просто боятся корабля, которому в Галактике нет равных. Ах, как хотелось бы увидеть те лощеные перепуганные рожи, когда до них дошёл слух о том, какой корабль встал в ряды торийской космической обороны и возглавил её. Нет, Федерация и Лазурный Престол никогда не воевали друг с другом открыто, но «Стремительный» стал тем ещё намёком. Тем щелчком по носу, от которого «друзья федералы» надолго замолчали и призадумались. А потом предъявили свои условия. Поэтому Лаккомо и служил, чтобы Лазурному Престолу в лице брата не пришлось пойти на большие и унизительные уступки. Вдобавок, подписав формальный военный контракт и став цинтеррианским генералом, он мог видеть врага изнутри. Мог дергать за ниточки, шептать в высокопоставленные уши, незаметно воздействовать на решения хозяев оных ушей, оставаясь с виду абсолютно лояльным режиму.
