— Ее только в волчьем обличье надо жевать. Тогда только целебная. А ты уже, считай, залечился. Пошли, помою тебя.

Я нервно дернулся от него. И сам войдя в речку, начал ополаскивать ноги. Рыбина кинулась на меня, больно ударив мощной челюстью, едва удержался и, взмахнув руками, подхватил свою острогу и вонзил быстро и точно в бок. Вытащил ее на берег и, вскрыв ей брюхо, вытянул кишки и кинул ее у бывшего костра. Сам же, едва лег в своем шалаше, сразу же заснул.

Проснулся от ароматного запаха, но не рыбы. Там на углях жарилось настоящее мясо. Неверяще посмотрел на альфу, и тот, гордо выпятив грудь, сказал надменно:

— Вон, зверька прибил. Нам на три дня в аккурат хватит. — он как-то посмотрел на меня знакомым взглядом альфы, как на меня смотрели тогда те альфы, что я сказал полусонно, вновь ложась в свой шалаш:

— Не нам, тебе хватит. Я перебьюсь. Сам себе поймаю, кого хочу.

Тен, рыкнув, кинулся ко мне, и вдруг прижав меня к земле, процедил:

— Слышь, ты, омежка растраханная, ты чё тут нос воротишь от меня и моей добычи?! Жри, что дают. Иначе без еды останешься и будешь мне своим задом отрабатывать во время течки.

Я удивленно прошипел ему в ответ:

— Иди нахуй, тварь. Не трогай меня и подавись своей добычей. Я сам о себе позабочусь. Чё ты вообще вернулся? Меня, бедолагу, пожалел? Так ты не жалей. Иди отсюда нахуй.

Удар кулаком в лицо прервал мое предложение, и я потерял сознание. Очнулся от слабости во всем теле. Альфа сидел рядом и смачивал мое лицо. Глаза заплыли так, что еле-еле видел. Тен смотрел на меня удивленно, видя, как я отвел его руку чуть с запозданием.

— Пошел нахуй от меня, я сказал. Что ты мне тут душу-то тянешь? Ну, помогли друг другу и разбежались. Чё ты тут сидишь?

Он, сжав челюсть, процедил:

— Ты что, смерти вообще не боишься? Ты совсем умом тронулся так общаться с альфой? Тебя же в первой гостинице загребут. Ты не проживешь и дня.

Ответил ему спокойно.

— Проживу, мой зад поможет. Забыл? Я ведь шлюха.

Он, помрачнев, отвернулся. Я, выползя на карачках из шалаша, кинулся к своей рыбине и, разведя костер, вновь нанизал рыбу на прутики. Тен сидел с прямой спиной, надменно глядя на меня. Едва куски прожарились, прямо с костра стал их заглатывать, смачивая пеплом. Смачно чавкая и облизывая пальцы от потекшего жира, услышал тихий вздох. Посмотрел гневно на Тена и увидел в его глазах похоть и возбуждение.

— Что, давно бабы, тьфу, омеги не было?

Он, выдохнув сквозь зубы, прорычал:

— Не твое омежье дело. Я справлюсь со своими нуждами как-нибудь сам. Не буду просить тебя.

Я поперхнулся куском и, кашляя, сказал, еле-еле сипя:

— Ты вообще нормальный? Я и так не дам тебе. И подумаю, если ты мне свой зад подставишь. — да что за дела?! Что мы всё грыземся-то с ним? Вроде как-то нормально общались. А потом понеслось, поехало. Надо молчать с ним. Не разговаривать.

Он ушел в темноту, и я сплюнул, слыша, чем он там занимается. Озабоченный тип. Он пришел быстро и, мельком посмотрев на меня, втянул воздух и сказал тихо:

— Скоро у тебя будет течка, и я посмотрю на тебя. Будешь в ногах ползать, умоляя меня…

Перебиваю его и продолжаю за него:

— Ага, буду умолять тебя, чтобы ты ушел. Ты это хотел сказать?

Он, удивленно посмотрев на меня, прошипел:

— Тебе мало показалось с моего удара?

Я, смело посмотрев на него, спросил не своим голосом:

— А чё ты мне пытался этим сказать? Ой, боюсь, боюсь? Это? Я должен бояться и молчать? Так ты наоборот слабость свою показал и трусливость. — он хотел было что-то сказать, но я вновь перебил его: — Эка невидаль, стукнуть омежку, в ком душа-то едва теплится. Я меньше тебя раз в десять. Да меня с удара убить можно. А на альфу кинешься за обычные слова? Как на меня?

Он, посмотрев на меня, процедил:

— Я на любого кинусь, если посчитаю, что оскорбили мою честь.

Я рассмеялся.

— Честь? О какой чести ты говоришь? Да ее у тебя и в помине нет. Именно из-за чести ты меня и ударил? — и уже больше для себя сказал: — Честь я его затронул!!! Тоже сказал, блин. Понятия о чести у нас разные. У нас честь — то, что мы оберегаем женщин и детей, и не важно, это наши женщины или нет. Но мы слепо вступаем за нее в любой бой. А за дите, так сам бог велел.

Он замер и неверяще посмотрел на меня.

— Так ты иномирец?

Я огрызнулся вновь и прикусил язык после сказанного.

— Нет блин, задомирец. Видишь, задом какие вещи творю. — сам не ожидал, что так гневно ему отвечу. Но он смолчал и затих.

Я лег на живот и мгновенно уснул.

Снился мне Тен, он жарко дышал мне в спину, налегая на меня своим телом. Словно искра пробежала между нами. Я, отпрянув от него, там, во сне, тихо простонал:

— Не надо, прошу, не надо. Ты же… нормальный… вроде…

Он как-то сник весь и, сразу отпрянув от меня, исчез. Открываю глаза и вижу по деревцу, что мы воткнули для слежения за спадом, что вода очень значительно опустилась. Ага, карту я помнил. Так, теперь только прямо тут идти. А там спрошу у кого-нибудь дорогу. Или по запаху выйду.

— Что, решил без меня идти? — я нехотя кивнул, видя, как Тен, потягиваясь своим могучим телом, хмуро смотрит на меня. Затем он нехотя сказал вновь: — Я могу тебя с собой увести. Там на дно заляжем. У меня стая есть, небольшая, правда. Они мне навстречу как раз идут. Поживешь у нас, сколько захочешь. Я им все объясню о тебе. Не тронут тебя.

Я помотал головой.

— Не, я сам свой путь найду. Не хочу видеть того, кто бил меня за простые слова, и того, кто трахал мое тело.

Он вдруг гневно прошипел:

— Так тебя, считай, весь город Аринас имел. Ты ведь…

Я, зло посмотрев на него, сплюнул и тихо ответил:

— Вот именно, ты такой же, как все. И думаешь, как все, и делаешь всё, как все. Спасибо за приглашение. У вас там есть свои омеги, которыми вы пользуетесь, и они ведь не шлюхи, так? Они просто дают вам по первому требованию. Иначе вы бо-бо сделаете. Кулаки у вас тяжелые. А еще вы приказываете. Нет, так не пойдет. Я хочу сам с любимой, тьфу на меня, любимым. Пофиг с кем, но с тем, кого я буду уважать и любить всем сердцем. За кого мне не страшно будет кинуться в любой бой.

Он, посмотрев на меня удивленно, сказал тихо:

— Пропадешь ты.

Я кивнул.

— Зато по своей воле, а не по твоему приказу иду. Ясно?

Он процедил сквозь зубы:

— Ладно, до речки доведу тебя.

Я вновь мотнул головой.

— Не, я сам. Можешь идти. Я чуть позже. Не хочу с твоей стаей даже встречаться.

Он остановился как вкопанный.

— Ну ты и упрямый! Омега!!! Так не бывает. Ты должен покориться нашим правилам. Я и так сделал невозможное и пообещал, что тебя не тронут.

Я молча посмотрел на него и, видя, что он не уходит, процедил:

— Да мне плевать на тебя и твои обещания. Мы никогда с тобой друг друга не поймем и будем всё время ссориться. А ты ведь альфа. А я не буду ни с тобой, ни с другим альфой, пока не стану уважать его, как личность, согласный на все сто с его мнением и поведением. Пусть не на все сто. Но как меня устраивает.

Он кивнул и рванул вперед. Я сел на песок у воды и посмотрел на свое отражение только сейчас. Бледный светловолосый парень, похожий больше на смерть. Чуть припухлые губы и серые глаза с желтыми вкраплениями. Даже в нашем мире меня сочли бы даже и в таком истощенном виде смазливым. Ополоснулся, не боясь рыб, и даже удивился, что на меня не напал никто.

— Так-с, теперь, если он пошел вперед, то я в другую сторону. Брод поищу там. — снова посмотрел на карту, что он рисовал на земле, и, обернувшись в волка, помчался чуть в сторону и свернул, взяв правее, чтобы не встретиться с Теном и его командо-стаей. Эта встреча не закончится хорошо. Я опять огребу.

Широкая река, казалось, становилась только шире, но я упрямо бежал вдоль берега. И вот он, аллилуйя, вот он — этот перешеек. Ну и пофиг, что там эльфы. Возьму чуть ниже, чтобы попасть в деревню.