Я посмотрел на Джесс.

— Где ты это взяла?

— Один мой друг папарацци нашёл его и продал мне. Он понял, что немногое выиграл бы, продав какому-нибудь журналу, потому что Клифф не слишком то интересен, а её слава в последнее время резко сошла на нет. Но я подумала, что однажды мне оно может сыграть на руку.

— Какое чертовски чудесное совпадение. Как давно оно попало к тебе?

— Несколько месяцев назад.

— И ты просто молчала?

— У меня не было причин, чтобы шантажировать своего босса.

Я громко рассмеялся. Джесс была совершенно, мать её, невероятна. У неё уже было доказательство неверности Клиффа и, по всей видимости, она купила их на всякий случай. Джесс либо могла предсказывать будущее, либо была самым большим параноиком во всём мире.

Или, возможно, знала, что Клифф являлся огромным куском дерьма.

— Чёрт, Джесс, Клифф изменяет моей маме.

Именно в этот момент до меня дошло. Этот кусок дерьма изменял моей матери. У меня всегда были подозрения, я всегда думал, что в этом заключалась причина его долгих поездок. Но у меня не было доказательств, и, кроме того, казалось, что Джулс довольна тем, что происходило.

— Стоит денег? — спросила Джесс.

— Чёрт возьми, да.

— Отлично. Переведи мне деньги, и оно твое.

Я достал свой телефон, открыл банковское приложение и совершил безналичный перевод. Всё произошло в течение тридцати секунд – Джесс стала слегка богаче, а я намного беднее.

Она посмотрела на экран, чтобы посмотреть на подтверждение, и вручила мне флэшку.

— Приятно иметь с тобой дело.

Я засмеялся.

— Ты такая хитрая сучка.

— Полагаю, что так. Эта работа, да и вся киноиндустрия в целом, всё это слишком сложно. Всё держится на власти и связях. Даже если снимаешь дерьмовые документалки. Не важно, насколько чисты твои намерения. Если ты не целуешь задницы, и у тебя нет продюсера, ты в дерьме.

— Я думаю, что ты так и связалась с Клиффом.

— В значительной мере. Но, кажется, что я могу снимать фильмы и хочу заняться этим без такого засранца, как он.

— Значит, мы закончили?

Джесс засмеялась.

— Ещё нет, но мы приближаемся к финалу. Я всё-таки закончу твой фильм. Кто знает, может я смогу извлечь выгоду из всего этого.

— Спасибо, Джесс. Ты была огромной занозой в заднице, но мне это очень помогло.

— Конечно. Рада помочь. Всё равно я устала от самодовольной рожи Клиффа.

Я засмеялся, а Джесс улыбнулась. Впервые я видел её искренне улыбающейся, и был вынужден признать, что она выглядела довольно привлекательной. Внезапно Джесс стала лёгкой, свободной и счастливой.

Джесс ещё раз кивнула, развернулась и ушла.

Мне ещё предстояло с ней иметь дело, но я надеялся, что всё будет иначе. Может, причиной того, что Джесс постоянно донимала меня, и всё время была на грани, был Клифф. Возможно, без его непрерывного давления мы могли бы поладить.

Я не собирался слишком обнадёживать себя.

Покачав головой, я тоже ушёл, а также составлял план действий. Моя мать будет разбита. Я не хотел причинять ей боль, но также не хотел, чтобы она оставалась с куском дерьма, изменяющим ей.

Мне нужно было поговорить с Обри. Я знал, что она единственный человек, который поймёт ситуацию.

Но, кроме того, я хотел быть рядом с ней. У меня была безумная потребность вдыхать запах её кожи, а также целовать.

Наплевав на всё, я пошел разыскивать Бри.

Глава 20

Обри

Хлопнув по затворам, я игнорировала звуки с экрана, переливающегося огоньками. Когда я наблюдала за игрой Линкольна, то казалось таким простым, будто это всего лишь напряжение тела. Бэйсд так же играл на фортепьяно, но с тех пор как мы стали спать вместе, он делал это всё реже и реже.

«Это отвлекало от сна», — утверждал Линкольн. Игра успокаивала его, когда сны становились слишком тяжёлыми.

Я потрясла головой. Мне не нужно было думать о Бэйсде. Я уже сделала более чем достаточно для Линкольна. Мне не хотелось вспоминать о том, что он делал с моим телом, и то, что я чувствовала себя так, будто парила в небесах, когда мы смеялись и мягко подшучивали друг над другом.

Шарик отскочил от затвора, ударился об одну из пружинящих штуковин, и полетел ко мне, проскользнув точно между флипперов (прим. пер.: флиппер – в пинболе, металлический рычажок, управляя которым, игрок может направлять металлический шарик по игровому полю). Я вздохнула и, раздраженная, ударила по автомату.

— С ним нужно быть нежнее. Иначе он не будет тебя слушаться.

Я обернулась.

Линкольн стоял, опершись на один из бильярдных столов, и усмехался.

— Давно ты здесь?

— Около минуты. Ты ужасна.

— Не все же могут проводить любой свободный час, играя в старые игры.

— Может и не все. Но ты стояла как истукан.

— Как истукан? Да ладно, здесь всё равно нет никакой стратегии. Всего и нужно, что размахивать флипперами.

Линкольн рассмеялся и подошёл ко мне.

— Я покажу тебе.

— Мы и так знаем, что ты хорош.

— Нет, я покажу тебе, как играть. Здесь.

Бэйсд встал сзади, ухватил меня за бёдра, и поставил перед автоматом. Какую-то долю секунды я хотела оттолкнуть его, но руки Линкольна было так хорошо чувствовать. Я позволила ему мягко направлять меня, а его рукам – лежать на моих руках.

— Расслабься, Бри, милая.

— Я расслаблена.

Линкольн засмеялся и сзади повёл бёдрами, так что его член стал упираться мне в задницу.

— Нужно больше. И не напрягай плечи.

— Окей, ладно, — я сделала глубокий вдох и попыталась расслабиться.

— Уже лучше. А теперь нажимай на «старт».

Я нажала, и металлический шарик выкатился в ячейку. Линкольн направил мою руку к металлической рукоятке и помог мягко на неё нажать. Мы вместе отпустили её, и рукоятка ударила, запустив шарик в автомат.

— Хорошо, теперь следи за ним. Не нервничай.

Я наблюдала за тем, как шарик прыгал в верхней части, набирая очки. Внезапно, он устремился обратно к флипперам.

— Приготовься! — прошептал Линкольн.

Вместе мы ударили, зацепив шарик, и отбили его обратно в игровую зону.

— Слишком сильно, — сказал «Бэйсд». — Тебе нужно управлять его передвижениями. Это твой шарик, не позволяй ему своевольничать.

— И как я должна это сделать?

— Смотри.

Шарик развернулся обратно и, проскользнув вдоль стенки, направился к флипперу. Не успел он проскочить перед затвором, а Линкольн уже нажал на кнопку и выставил перед шариком преграду. Шарик отскочил и остановился.

— Видишь? Контроль. Не напрягайся и контролируй направление.

Я засмеялась.

— Кажется, это две разные вещи: не напрягаться и контролировать.

— Вовсе нет. Не тогда, когда ты понимаешь, что делаешь.

Линкольн отпустил затвор, позволяя шарику немного скатиться вниз, а затем, повернув запястье, отправил шарик в одну из «дорогих» зон. Мы смотрели, как он мечется в автомате, а на экране набегают цифры счета.

— Расслаблена и сосредоточена. Когда нужно двигаться, ты двигаешься вместе с ним и направляешь его туда, куда тебе нужно.

— Как ты этому научился? — спросила я.

Я почувствовала, как Линкольн пожал плечами и по моей спине побежали мурашки.

— Это похоже на бэйсджампинг. Ты должен быть спокоен, расслаблен, чувствовать движение. Если дёргаешь слишком резко, слишком давишь, управляя ветром – ты разобьёшься.

— Это твой дзен.

Я практически ощутила его усмешку.

— Да, немного.

Вздохнув, обернулась и посмотрела на него. Наши губы разделяли лишь несколько сантиметров, и я немного отодвинулась к автомату. И услышала, как шарик свалился между затворами, знаменуя этим конец раунда. Линкольн по-прежнему держал руки по бокам от меня, удерживая на месте.

— Зачем ты здесь, Линкольн?

Он улыбнулся.

— Неужели мы не можем просто провести время вместе?