Хотя, как было уже отмечено выше, работы по экспериментальному исследованию регрессии проведены в основном на животных, имеются и отдельные эксперименты с участием взрослых людей, в которых обнаружен феномен регрессии, сопоставимый с описанным выше у животных (переход к использованию в ситуации стресса того способа завязывания узла, который был усвоен в эксперименте первым, – Barthol, Ku, 1959), а также детей (переход детей при фрустрации к поведению, свойственному более раннему возрасту, – Левин, 2001; Barker et al., 1947). В основном работы данной группы, направленные на развитие представлений о регрессии, носят описательный характер, регрессия в них рассматривается как поведенческий феномен, выявляются условия ее возникновения, однако анализ механизмов явления (см. выше: каким именно образом происходит возврат к прошлому) остается весьма умозрительным и не основанным на исследовании активности мозга[2] в данном состоянии.
Анализ феноменов, характеризующих поведение в состоянии регрессии, позволяет полагать, что рассмотрение последней просто как «возврата в прошлое», своеобразного «заднего хода» в развитии, разворота «стрелы времени в обратную сторону» – упрощение. Так, на основе данных патопсихологии Б. В. Зейгарник (1986) приходит к убеждению, что сходство между мышлением взрослого человека, страдающего слабоумием, и мышлением ребенка – лишь внешнее, они качественно различаются. К. Голдштейн (Goldstein, 1939) также подчеркивал, что поведение при регрессии имеет лишь внешне «детскую» форму, но другую организацию. Х. Барри отмечает, что регрессия к ранней стадии не означает полной потери позднее сформированного более сложного поведения, «разные стадии сосуществуют и конкурируют» (Barry, 1988, р. 107).
На основе экспериментов с животными (сравнение характеристик ранее сформированного поведения после его усвоения и после того, как животное вернулось к нему вследствие регрессии, вызванной электрокожным раздражением) авторы также приходят к заключению о том, что «регрессия, конечно, не является истинным возвратом к ранее сформированному поведению» (Porter, Biel, 1943).
Следует подчеркнуть, что упрощенное рассмотрение регрессии неправомерно даже с самых общих теоретических позиций (Пригожин, Стенгерс, 1986; Черноризов, 2007); очевидно, что «вернуться к пройденной стадии организм в процессе индивидуального развития не может» (Фейгинсон, 1955, с. 107).
Можно констатировать, что, несмотря на долгую историю использования представления о регрессии, не только понимание ее механизмов находится на самой ранней стадии экспериментальной и связанной с ней теоретической разработки, но и даже ее феномены остаются малоизученными, а мнения о значении регрессии – противоречивыми.
2. Системный инструмент экспериментального и теоретического изучения регрессии
• Системно-эволюционный подход к исследованию структуры опыта позволяет изучать феномен регрессии эмпирически и теоретически.
• Целью такого изучения людей и животных является выявление закономерностей динамики субъективного опыта, лежащих в основе регрессии.
• Индивидуальное развитие можно рассматривать как последовательность системогенезов.
Основой для изучения различных проявлений регрессии может служить представление о том, что то, чему индивид учится (а учится он постоянно, осваивая новые способы поведения и модифицируя уже имеющиеся), сохраняется в его субъективном (индивидуальном) опыте (памяти)[3] в виде функциональных систем. Функциональные системы являются общеорганизменными, т. е. объединяют клетки различных органов и тканей, включая нейроны головного мозга. Это объединение происходит по принципу взаимосодействия для достижения нужного организму результата.
Формирование нового навыка происходит как формирование новой функциональной системы, а использование навыков является активацией уже имеющихся в памяти соответствующих функциональных систем. Изуче ние структуры субъективного опыта (формирования функциональных систем, их разнообразия и межсистемных отношений) является универсальным методом изучения различных феноменов развития, включая и регрессию (Анохин, 1954/1980; Александров Ю. И., 1989, 2006, 2011а, б, 2016; Александров И. О., 2006; Александров и др., 2014, 2015; Швырков, 2006; Знаменская и др., 2013; Колбенева, 2013; Созинов и др., 2013; Созинова и др., 2013; Безденежных, 2015; Сварник, 2016; Alexandrov, 1999a, b, 2008, 2015; Alexandrov et al., 2000, 2013), а само применение анализа функциональных систем в качестве «методологического инструмента» приобрело статус одного из классических вариантов системного подхода в психологии (Черноризов, 2007, с. 20; подробнее о научной школе, в которой этот инструмент разрабатывается и активно используется, см.: Александров, Шевченко, 2004). Отмечается также, что «в настоящее время в психологии… во многих исследованиях ключевую роль начинает играть анализ… интегративного феномена опыта – индивидуального и надличностного». При этом в рамках данного анализа «наиболее широкой по содержанию и смыслу на сегодняшний день является категория субъективного опыта» (Знаков, 2016, с. 146, 155; курсив наш).
Цель настоящего экспериментального исследования, включающего решение ряда подзадач, состояла в том, чтобы выявить, какие закономерности динамики субъективного опыта людей и животных лежат в основе феноменов, описываемых как регрессия и выявляемых при, казалось бы, весьма разнородных состояниях и воздействиях. Достижение этой цели осуществлено нами путем многоуровневого (от генетической и импульсной активности нейронов животных до поведения здоровых людей и людей с хроническим заболеванием) анализа динамики субъективного опыта в ситуациях, связываемых с регрессией.
Изложим кратко результаты наших многолетних теоретических и экспериментальных исследований структуры и динамики опыта (см. в: Александров Ю. И., 2006; Александров И. О., 2006; Швырков, 2006; Александров, Александрова, 2009; Колбенева, Александров, 2010; Александров и др., 2015; Alexandrov et al., 1990, 2000; Alexandrov, 2008, 2015), которые будут использованы в дальнейшем анализе регрессии. Формирование новых функциональных систем (системогенез), направленных на достижение полезных приспособительных результатов, происходит на разных этапах развития индивида. Формирование новой функциональной системы (образование нового элемента субъективного опыта) в процессе научения является этапом индивидуального развития, поэтому все этапы развития индивида фактически зафиксированы в структуре его субъективного опыта. В основе формирования новых систем при научении лежит процесс специализации нейронов относительно вновь формируемой системы. Этот процесс начинается, когда происходит рассогласование между имеющимися возможностями и вновь возникшими требованиями, т. е. в новой ситуации, в которой опыт, имеющийся у индивида, невозможно использовать для достижения положительных результатов. В основе «запуска» процесса специализации, разворачивающегося при указанном рассогласовании, лежит изменение активности генов, начинающееся с экспрессии «ранних» (или «немедленных») генов, за которой следует экспрессия «поздних» генов. Последняя волна генетической активации является условием «запуска» морфологических изменений клеток мозга, связанных с научением.
Специализация нейронов означает, что их активация неизменно связана с актуализацией (активацией) той системы, относительно которой они специализированы, и обусловливает ее. По активациям специализированных нейронов можно судить об «извлечении» соответствующего материала из памяти. Специализация нейронов, формирующаяся в ходе научения, постоянна, т. е. нейрон системоспецифичен. Иначе говоря, акт научения представляет собой необратимый шаг в развитии. При формировании новой специализации нейронов в процессе научения поведению используется очередной, новый вариант реализации данного индивидуального генома. Индивидуальное развитие может быть представлено как последовательность системогенезов и «развертывание» генома, связанное с системогенезами.
