- Итого девять модулей, которые могут действовать одновременно. Ещё несколько в разработке. Неэффективно и расточительно поддерживать их работу до того, как мы не выследим Бойню номер Девять. С согласия директора, семь модулей, которые мы в данный момент не используем, будут базироваться в Броктон-Бей. СКП будет поддерживать со мной связь, так что я смогу запускать их удалённо. Тех, что не используются против Бойни и Губителей.

Не один, а целых семь модулей, созданных лучшим в мире технарём.

Триумф взглянул на Колесничего. Мальчик выглядел задумчивым, однако возможно, потому что любовался работой другого технаря.

- Не могу поверить, что при такой огневой мощи тебе зачем-то потребовался Отступник, - бросил Наручник.

- Две пары глаз лучше, чем одна, и мы можем присматривать друг за другом. Отступник будет управлять Утером в воздухе.

- Что ж, Отступник, восхищаюсь твоей работой и желаю удачи. И тебе, Дракон, - сказала Мисс Ополчение.

Не могут же они купиться на это.

- Никто не хочет ничего сказать? - не сдержался Триумф, не успев одёрнуть себя.

Все посмотрели на него. Отступать было некуда.

- Вы что... действительно поверили этому "Отступнику"? Он ведь даже не пытается ничего скрыть.

В комнате повисла напряжённая тишина.

- Если у тебя есть обоснованные опасения об Отступнике, мы все хотели бы их услышать, - произнесла Суинки.

Он уже открыл было рот, но она подняла руку.

- Хочу тебя заверить, Триумф, что если ты заявишь, что он преступник, мы арестуем его и будем удерживать на протяжении всего времени расследования. Отстраним от этой полностью добровольной миссии, и, если обвинения будут достаточно серьёзны, отправим в Клетку. Полагаю, нам придется пересмотреть план Дракона по борьбе с Девяткой, особенно в части, касающейся расположения модулей в Броктон-Бей, ведь ей придётся усилить свою оборону.

- Я понимаю, что вы хотите сказать.

- Я ничего не хочу сказать, Триумф, кроме того, что ты можешь свободно высказать всё, что хочешь.

Он оглядел комнату. Стояк смотрел в монитор, Наручник поправлял перчатку, Виста сверлила взглядом пол. Никто не захотел посмотреть на него.

Кроме директора Суинки. Но проще было выдержать взгляд бенгальского тигра, чем взгляд её серо-стальных глаз.

Вот она, разница между теми, кто выполняет приказы, и тем, кто их отдаёт.

- Просто хотел сказать, что он парень не робкого десятка, - сказал Триумф без эмоций и без выражения. - Охотится на Бойню номер Девять, не имея даже опыта.

- Именно так, - ответила директор. - До тех пор, пока не закончатся выборы, вы будете ходить в удвоенные патрули, однако в случае любого столкновения в течение минуты к вам на подмогу прибудут модули. Я и мои подчинённые будем обслуживать консоли управления двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Мы будем готовы устно отдать приказ на запуск любого из модулей Дракона.

Он не мог заставить себя произнести это вслух. Заявить, что это Оружейник, выставляющий себя новым героем. Триумф знал, что тот злоупотребил властью, позволил случиться преступлениям, но остановить Девятку сейчас важнее. А новые модули, способные обратить захвативших город злодеев в бегство? Слишком многое от этого зависит.

- Эй, - шепнула Призма ему в ухо. Вместо того, чтобы ковылять к нему, она создала дубликат. - Ты в порядке?

Он покачал головой.

- Всё ещё хочешь пойти на кофе?

- Нет. Нет, спасибо. - ему было сложно взглянуть на неё. Она ничего не сказала, не пыталась ничего возразить. Да, в перспективе это был хороший вариант, поставить Оружейника против Девятки. Но всё равно, это решение - неверное.

Он всё ещё был новичком. Три года дежурств, большинство из которых было проведено среди Стражей. Может быть он был единственным, достаточно взрослым, чтобы открыто высказаться, но кто при этом не был так стар и измотан, чтобы слепо подчиниться воле руководства?

А может быть наоборот? Невежество юности, смешанное со взрослым высокомерием?

Несмотря на то, что раньше он считал её идеальной девушкой, несмотря на то, что их спортивные карьеры одинаково неудачно закончились, он едва мог узнать её.

- Я пойду. Надо проветриться.

- Мой рейс...

- Ах да. Точно. Удачного полёта. Может ещё увидимся?

По её лицу скользнуло разочарование:

- Может быть.

Он зашёл в лифт и нажал кнопку. Двери захлопнулись.

Пока он шёл, в голове гудели бессвязные мысли. Когда-то он равнялся на Оружейника. Он мог понять его поступки. Его собственный опыт в бейсболе, горечь от вечного второго места, возможно, походила на чувства Оружейника, которые он иногда проявлял, хотя никогда и не высказывал прямо. Капитан Протектората завидовал звёздному взлёту Бесстрашного, боялся неизбежного момента, когда тот легко и непринужденно затмит своего командира и займёт его место.

Хоть ему и неприятно было признаться в этом, но Триумф понимал чувства Оружейника. Он мог представить мрачную эгоистичную радость, которую последний, наверное, испытал после падения Бесстрашного. Ужас тоже, наверняка. Но ужас, смягчённый голосом разума. Это же атака Губителя. Люди гибнут. Так бывает. Так что Оружейник, должно быть, сказал себе, что нет ничего страшного в том, чтобы испытывать облегчение от гибели соперника.

Он понимал и действия Оружейника к последней битве. Единственный способ использовать программу предсказания противника на полную мощность - это сражение один на один, к тому же у него было эффективное оружие. Если несколько злодеев погибнет, ну что же, ещё одна возможность обратиться к холодному голосу разума. Триумф не был согласен с этим образом мыслей, но он понимал, как всё произошло.

Оружейник был покалечен в схвате с Левиафаном и в последующем столкновении с Манекеном, и потому решился заменить части своего тела механическими эквивалентами. Он бысто осознал их достоинства и, совместно с Драконом, сделал следующий шаг. Поскольку полученные ранения не позволяли ему сражаться с Девяткой, он продолжал улучшать себя, устранил необходимость во сне, уменьшил время на еду и испражнения.

Оружейник - Отступник - возможно всё таки сможет получить признание, которого он так отчаянно желает, если сумеет остановить Девятку. Или если поможет Дракону остановить Губителя.

Его товарищи были смущены и огорошены, но сам Триумф был испуган, поскольку предельно ясно увидел картину происшедшего. Всё было логично до такой степени, что он мог представить на месте Оружейника себя.

Сам бы он никогда так не поступил, повторял он себе. Он уже не был тем эгоистичным подростком, который получил суперсилы от отца точно так же, как его ровесники получали на шестнадцатилетие автомобили. Он рассчитывал иметь незаметное, надёжное преимущество перед товарищами по команде, и пришёл в ярость, когда не получил желаемого. Сейчас он изменился, он заставил себя измениться. Он мог бы быть хорошим учеником, мог бы научиться помогать своим согражданам, научиться поступать правильно.