-Флавий! Демоны тебя раздери, что совсем ополоумел! - рык киммерийца поднял многих воинов со своих коек. Некоторое время спустя вокруг собрались десятки защитников аквилонских рубежей. Кто-то натянул тетиву, но Конан сделал знак означающий не стрелять. Все это время Флавий словно зачарованный глядел на свой топор, который так и не достиг цели. Конан с кошачьей грацией медленно надвигается на аквилонца.
-Может бросишь клинок, а затем мы с тобой поговорим? - только сейчас после слов варвара Флавий будто впервые осознал, что взамен утраченному топору в руках он держит смертоносную сталь. Словно мальчишка он уставился на клинок, зажатый в правой ладони. Резко подняв голову, он указал на Конана, что заставило киммерийца остановить свое движение, похоже северянин собирается скрутить следопыта, дабы разобраться какая напасть на того нашла. Но заглянув в безумные глаза Флавия, он осознал, что этому не бывать.
-Вы все, уходите! Возвращайтесь к своей цивилизации, на этой земле вы найдете лишь свою погибель,- губы Флавия разрезал дикий оскал. Он бросился на Конана так внезапно, что некоторым могло показаться, что клинок Флавия настиг свою цель, однако варвар успел парировать удар, на его плече выступила кровавая рана, а ведь мог и головы лишиться. Очередной бросок и вновь Конан едва успевает уйти из-под удара, как ему приходится отражать новый. Товарищи боятся вмешиваться тем самым навредив Конану, они полагаются на его мастерство и животные инстинкты, тут даже самому недалекому ясно, что Флавий одержим и возможно не ведает что творит, оттого северянин и не спешит с расправой.
Подгадав момент Конану удается сбить своего противника с ног, взмах клинка и в сторону летит вражеский меч вместе с обрубленными пальцами, варвар наваливается сверху на Флавия лишая того возможности двигаться.
-Кооонан помогииии,- мучительный хрип принадлежит Флавию, он будто исходит из самих глубин его существования,- Я... не один... такой... я чувствую... ааааааа... помоги...
Одним движением руки Конан сворачивает шею аквилонца, освобождая его от мук. С тяжелым сердцем Конан поднимается и оглядывает острым взглядом собравшихся вокруг людей, его взор останавливается на испуганном лице начальника гарнизона.
-Намедни Флавий вернулся с той стороны Черной реки, кто еще был с ним?
-Холт Обоерукий.
-Я не вижу его среди присутствующих.
-Он и еще трое следопытов отправились на юг, там замечена активность пиктов, они должны оценить силы противника и при необходимости эвакуировать близлежащую деревню.
-Я иду за ними,- Конан бросает взгляд на своего друга,- Не желаешь составить компанию?
-Он еще спрашивает, думаешь я позволю подохнуть тебе в одиночестве,- Игвар рассмеялся, похлопав товарища по плечу,- Славная была драка, я уж подумал, ты собираешься преставиться,- и вновь протяжный смех. Командующий даже и не подумал возражать. Он всецело доверяет чутью и интуиции Конана, в его взгляде застыл лишь один немой вопрос, будет ли двоих человек достаточно.
-Лучше прибереги людей, надвигается нечто очень нехорошее.
Вот уже трое суток следопыты преследуют своих товарищей. Пикты не суются в эти земли, слишком далеко для них. Земли, по которым продвигаются следопыты во власти своих, однако осторожность еще никого не убивала. Дебри полны хищников иного толка, не менее опасных, чем сами серокожие ублюдки. Знаком Конан велел другу остановиться. Его острый взор отметил нечто заслуживающее внимания. Он указал Игвару на изрядно примятую траву и поломанные ветви.
-Похоже на следы борьбы,- Конан вступил в густую лесную чащобу, повинуясь своей звериной интуиции он углубился на десяток метров вглубь, туда куда вел едва заметный кровавый след. Услышав хрип, варвар резко остановился и бросился в сторону откуда доносился звук, Игвар последовал за другом. Их взору предстал раненый товарищ, он прижимает руками распоротое брюхо из которого виднеются внутренности бедолаги, жить ему оставалось недолго. Завидев товарищей, следопыт попытался что-то сказать, однако смог выдавить лишь нечто невнятное, сплошной хрип и более ничего.
Северянин приблизился к следопыту, припав ухом к заляпанным кровью губам. Однако он так и не различил ничего внятного, следопыт отчаянно пытался что-то сказать, но Конану не удалось различить слов. Еще пара ударов сердца и бедняга испустил дух.
-Что он сказал?
-Демоново пекло, это дело рук Холта.
-Эти исчадья пущи сотворили нечто страшное с нашими друзьями,- Игвар от души сплюнул себе под ноги.
-Наверняка не обошлось без магии. Магия пиктов черная словно стигийская ночь, она куда сильнее и древнее чем те искусства что практикуют хайборийцы. Мне довелось на собственной шкуре испытать волшбу пиктов,- глаза киммерийца блеснули и как показалось Игвару в них проскользнул первобытный страх перед неизведанным, однако это длилось лишь мгновение, варвар уже осматривает тело поверженного товарища. Не найдя ничего полезного, что могло им помочь, Конан разочарованно вздохнул.
-Продолжим двигаться на юг.
Едва Конан обронил фразу, как на него из густых зарослей выскочило нечто протяжно визжащее, от неожиданности у северянина сработал рефлекс, и он впечатал свой киммерийский кулак в переносицу предполагаемому врагу. Отчего последний свалился мертвым грузом и подозрительно притих. Перед товарищами лежало бездыханное тело обитателя здешних диких мест.
-Пришиб беднягу?
-Нет, он жив,- Конан обнажил клинок выжидая появления нового врага, однако ответом ему была лишь тишина, даже жалобный ветерок притих. Убрав клинок в ножны, варвар принялся связывать бесчувственного пикта. Едва последний пришел в себя, как его испуганные глаза уставились на киммерийца. Пикт попытался выговорить что-то на своем наречии, однако Конан прервал его тщетные попытки. Совсем еще юный парень, чьи глаза горят огнем ненависти, выглядит намного старше, на правой щеке красуется живописный шрам, а тонкие губы разрезает гнилая ухмылка.
-Он ждет своей смерти и в нем нет страха.
-Этот воин может знать куда направился Холт. Ты ведь осмотрел округу?
-Да, и не нашел никаких следов, будто расправившись со своим товарищем, Холт провалился сквозь землю,- Конан с интересом всмотрелся в теперь уже непроницаемое лицо пикта, будто прикидывает как поступить со связанным воином дикарей. И тут случилось нечто, что могло повергнуть в шок даже самых закоренелых следопытов пущи, однако Конан остался невозмутим, в его ледяных глазах зажегся лишь интерес, а вот Игвар от неожиданности чуть было не вскрикнул, однако смог унять сей порыв, ограничившись негромким возгласом. А виной тому пикт, говорящий на чистом аквилонском, без единого намека на акцент.
-Я могу вам помочь...
-Откуда ты знаешь наш язык? - Игвар не выдержал, прервав пикта.
-Я не знаю вашего языка. Старая ведьма Хварг сделала это со мной. Отрезав мой язык, она поместила мне в рот язык одного из ваших. Она говорила заклинания и окропляла мою грудь кровью. Всё для того, чтобы упростить наше общение. Она приглашает вас чужаков в свою обитель, она знает, что вы идете и что это неизбежно. Она не собирается вас останавливать, напротив, ведьма хочет, чтобы вы были свидетелями,- более он не вымолвил и слова, товарищи пытались выдавить из пикта еще сведений, однако он молча уставился на путы связывающие его руки и ноги, явно давая понять каких именно дальнейших действий ждет от пленивших его людей. Конан молча перерезал веревки, связывавшие пикта, его кинжал прильнул к горлу дикаря.
-Если я замечу даже незначительное движение, которое мне может не понравиться, тогда у тебя появится второй рот, чуть пониже первого. А теперь веди.
Зрелище, которое предстало взорам спутников, могло помутить разум даже самым крепким и видавшим виды воинам. Следопыты и их пленник продолжали путь на юг до тех пор, пока не наткнулись на небольшую деревеньку, скрытую в плотных зарослях. Небольшое поселение обнесено частоколом. Спутники с опаской смотрят по сторонам, кинжал Конана плотно приткнут к глотке пикта. Едва завидев острые смазанные чем-то очень вонючим, чтобы отогнать местное зверье, колья частокола, Конан насторожился. Часовые не выставлены, а крепко сбитые ворота распахнуты настежь. Варвар сделал знак товарищу замедлить движение. Передав пленника своему товарищу, Конан словно дикая кошка подкрался к распахнутым створкам, его ладонь лежит на рукояти клинка, тело напряжено и готово к броску.
