Мать замолчала, молчал и Алексей. Вдруг он встал и направился в гостиную. Женя спала на боку, свернувшись калачиком и положив голову на подлокотник. Ее лицо выражало страдание, тихое, молчаливое. Алексей присел на корточки возле ее лица, ласково погладил по волосам. И сразу страдальческие складки разгладились, а на лице появилось выражение ожидания, причем ожидания чего-то хорошего. Алексей не удержался и поцеловал ее в губы. Она застонала и открыла глаза, увидела перед собой его лицо, улыбнулась и подставила губы для нового поцелуя. Тогда Алексей сел рядом, она сразу приподнялась и тоже села, он обнял ее, прижал крепко к себе, поцеловал, а потом спросил:
- Так чай пить пойдем?
- Пойдем, - с готовностью ответила она.
Он привел ее на кухню, посадил у окна, напротив матери, сел рядом. Виктория Алексеевна разлила чай, придвинула бутерброды. Женя покраснела и робко посмотрела на нее.
- Женечка, ты мою маму не бойся, она еще никого не покусала. Правда-правда... - бодро пошутил Алексей.
- Балабон! - щелкнула его в лоб Виктория Алексеевна и улыбнулась.
Улыбнулась и Женя и уже смелее взглянула на мать.
- Кушай, девочка, не стесняйся. Может, тебе что-то посущественнее, чем бутерброды?
- Нет-нет. Я кушать не хочу. Я только один бутерброд съем, и мне достаточно.
- Выгодная жена. А, ма? Ест мало, зато готовит много... - снова не удержался от шутки Алексей.
Но реакция Жени оказалась иной, чем он ожидал: она вдруг вздрогнула, испуганно взглянула на Викторию Алексеевну и засобиралась.
- Ой, как поздно уже! Мне домой пора.
При этих словах страх в ее глазах сменился ужасом, они заблестели от застилавших их слез. Она попыталась встать, отворачиваясь и не поднимая ни на кого глаз, но Алексей усадил ее на место, поднял голову за подбородок и взглянул в глаза: слезы уже катились по щекам, глаза казались слепыми от переполнявшего ее ужаса. Ему даже стало не по себе.
- Что случилось? Чего ты испугалась? Или кого?
Но Женя молчала и только мотала головой часто-часто. Тогда Алексей крепко прижал ее к себе, пытаясь унять ее дрожь, стал гладить по голове, щекам, плечам, приговаривая:
- Ну-ну, успокойся. Я никому не позволю тебя обидеть. Слышишь? Никому! Все будет хорошо!
А Виктория Алексеевна уже подавала ей стопку с накапанной в нее валерьянкой.
- Выпей, девочка, успокойся, здесь тебя никто не обидит.
Но Женя еще больше сжалась и разрыдалась. Виктория Алексеевна и Алексей совсем растерялись. Он решительно посадил ее к себе на колени и принялся укачивать, как ребенка.
- Тихо-тихо, моя девочка, тихо-тихо... все будет хорошо, все будет хорошо! Успокойся, мой любимый воробушек... ты со мной, ты со мной...
И все-таки Алексею не удалось бы успокоить Женю, если бы Виктория Алексеевна не налила ей хорошую дозу успокоительного и не заставила выпить. Через некоторое время Женя обмякла в руках Алексея и уснула, изредка всхлипывая.
- Мам, ты чего ей дала? Она спит или сознание потеряла?
- Спит. Пусть поспит. Отнеси ее в спальню на мою кровать. Я за ней ночью присмотрю. Хотя, думаю, она до утра не проснется.
- Нет, мам, я положу ее на свой диван, все равно не усну. А ты иди, тебе завтра на работу.
- Можно подумать, тебе в институт не надо? Уж не хочешь ли ты?..
- Ма! Как ты можешь даже так думать?! - возмутился Алексей.
- Ладно, ладно, - сказала примирительно мать. - Постелю вам на диване. Вдруг все-таки проснется - испугается меня. А к тебе уже привыкла. Не понимаю, почему она ко мне так настороженно относится?..
- С чего ты взяла? Просто незнакомый взрослый человек...
- Да нет... чувствую я: что-то тут не то...
- Давай уж ее положим, а завтра разберемся: "Утро вечера мудренее..."
Женя спала беспокойно, часто вздрагивала, стонала, и только под утро Алексей, наконец, смог уснуть. До этого при каждом стоне, беспокойном движении он ласково гладил ее, нежно целовал ладошки и шептал, как маленькому ребенку:
- Тщ-щ-щ-щ...
Она проснулась рано, в шесть, огляделась, увидела рядом спящего на самом краешке Алексея. Нежно "погладила" его взглядом, но осторожно, не прикасаясь к нему, соскользнула с дивана, оделась. Но незаметно уйти не получилось - из ванной вышла Виктория Алексеевна.
- Женечка, с добрым утром! Отоспалась? Как ты нас вчера напугала!..
Ее голос разбудил Алексея. Он подскочил с дивана и сразу ринулся к Жене.
- Ты куда?
Женя виновато улыбалась и прятала глаза:
- Извините меня за вчерашнее беспокойство. Я не хотела... Мне нужно идти.
Алексей заглянул ей в глаза, слез не было, вчерашней паники тоже, только смущение. Он облегченно вздохнул.
- Понимаю. Я сейчас тебя провожу.
- Может, позавтракаете? - спросила Виктория Алексеевна, но, увидев, как оба закачали головами, добавила: - Хоть кофе выпейте.
- Нет. Спасибо, - смущенно улыбнулась Женя.
- Не, ма. Сама понимаешь... Я провожу и, если успею, заскочу.
По улице Женя почти бежала впереди Алексея, а, не доходя до своего дома, внезапно остановилась, так что он чуть не налетел на нее. Она обернулась, подняла на него серьезные непроницаемые глаза.
- Дальше не ходи. Я сама.
- Погоди, - схватил ее за руку Алексей, так как она уже разворачивалась уходить, - давай, я пойду с тобой, объясню, где ты была, почему не ночевала дома...
- Вот этого как раз и не надо, - тихо, но твердо сказала Женя. - Я все объясню сама.
Алексей смотрел на нее и не узнавал: куда делась вчерашняя юная девочка, задорная хохотушка, обворожительная фантазерка, беззащитный воробушек! Перед ним стояла взрослая, строгая, но печальная женщина. Он даже оробел перед ней.
- Мы встретимся с тобой? Сегодня...
Ее глаза потеплели.
- Конечно.
- Где? Когда? - поспешно выпалил он и сжал ее ладони.
Женя улыбнулась.
- В сквере. В шесть. Возле нашей скамейки. Устроит?
- Конечно. Можно мне поцеловать тебя на прощание?
- Да, - тихо сказала она и подняла на него "вчерашние", полные страдания и ожидания глаза.
______________________
Алексей с Женей сидели в маленьком уютном кафе напротив друг друга, он держал ее руки в своих.
- Расскажи мне о себе, я же ничего не знаю, как ты жила все эти годы.
- Расскажу... как-нибудь. Только не сейчас...
Он не сводил глаз с лица Жени.
- Почему ты тогда не позволила себя проводить? Будь я рядом, может, ничего бы не случилось. Я бы тебя защитил.
- Вот именно, Алеша. Ты бы защитил меня. Но что было бы с тобой?
В ее глазах он увидел столько любви... и скорби...
- Я не должна была, не имела права подвергать тебя неприятностям. Ты не имел никакого отношения к тому, что тогда произошло.
Алексей глубоко вздохнул.
- Но почему ты не отвечала на мои письма?
- Все по той же причине. Я тогда не видела для себя никакого будущего, зачем же ломать жизнь еще и тебе...
Алексей опустил голову.
- Прости меня...
- Ну, что ты, Алешенька! - Женя провела рукой по его волосам. - Ты ни в чем не виноват. Даже - наоборот: все эти годы я хранила тебя в своем сердце, твой образ помогал мне выживать. И если сначала я гнала от себя мысль найти тебя, так как считала, что недостойна даже встречи с тобой, то потом, когда боль немного притупилась, я смогла посмотреть на жизнь трезво, поняла, что другого мужчины мне в жизни не нужно. Зачем? Зачем мне кто-то, когда есть на свете ты?! Я говорила же тебе, что я идеалистка-максималистка, мне "синица в руках" не нужна.
Алексей хотел что-то возразить, но Женя не дала.
- Не надо, Алеша. Я знаю, что ты женат, что никогда не оставишь семью, не предашь "тех, кого приручил", что ты так воспитан, это твой жизненный принцип и... крест, ты все это уже и писал, и говорил. Я знаю, и я уважаю и люблю тебя за это еще больше. Но, Алеша, даже ты не можешь запретить мне любить тебя и надеяться!..
