К сожалению, Алексею не удалось освободиться раньше четверга.
- Ничего, - сказал он Жене, - зато после свадьбы я буду с тобой еще три дня.
Поэтому во вторник Женя поехала встречать детей с соседом Степаном на его "Газели", все же приезжают пять человек, и еще она с водителем. А в среду Алексей оставил машину дома (за ним заехал Виктор), и в город Женю, Катю и Алену повез муж Алены Сергей. Ксюша тоже просилась с ними:
- Я тоже хочу посмотреть на бабушкино платье.
Но Женя ее уговорила:
- Мы будем долго ходить, сначала смотреть, выбирать, ты устанешь, кушать захочешь. Лучше оставайся с папой, сходите на озеро, искупаетесь. А я обещаю тебе, что, как привезем платье, я обязательно тебе покажу и померяю для тебя.
В поисках подходящего платья они обошли несколько магазинов и четыре салона, ни в одном Женя не увидела ничего, хоть сколько-нибудь похожего на то, что могло бы ей понравиться и подойти. Продавщицы или вовсе не хотели разговаривать и помогать, или удивленно разглядывали молодую с виду женщину с округлившимся животиком, которую ее спутницы, совсем не маленькие девочки, называли "мама", когда на вопрос: кому платье? - она отвечала: мне. Сначала Женя смеялась над их реакцией, затем, это стало ее раздражать, и уже было, совсем отчаялась, как, наконец, в пятом салоне для новобрачных она увидела то, о чем думала. Это было платье фасона начала девятнадцатого века: короткий жесткий лиф с большим декольте спереди и сзади, без рукавов, заканчивался под грудью, а дальше воздушная длинная юбка, струилась вниз расширяющимися книзу складками, ее отделял от лифа не очень широкая атласная лента, завязывающаяся на спине большим бантом. Все платье было расшито мелкими стразами, которые обрамляли горловину незатейливым рисунком, а чем дальше вниз, их становилось меньше и меньше, и совсем уж редкие на юбке они выглядели, как сверкающие капельки росы. Цвета оно было серебристо-голубого.
Когда Женя одела его, все восхищенно всплеснули руками: до чего она была хороша! Животик очень хорошо скрадывался складками, цвет заставлял сиять ее голубые глаза, и даже полнота груди и рук ничуть ее не портили - она выглядела типичной представительницей пушкинской эпохи. Хозяйка салона предложила взять к нему шляпу, и хотя Женя любила шляпы, она отказалась:
- Нет, это уж черезчур. Так только в кино сниматься.
- А вот диадема и колье с серьгами, что я тебе привезла, просто один к одному! - заметила Катя. - Там такие же стразы, как и на платье. Я специально выбирала бесцветные и небольшие, чтоб подходили к любому наряду.
Но Алена еще раз внимательно посмотрела на мать, представив ее во всем наряде, и задумчиво сказала:
- И все же тебе надо что-то на плечи, точнее вокруг плеч, какой-то воздушный широкий шарф.
- У меня есть! - воскликнула хозяйка салона.
Она вынесла из подсобного помещения длинный широкий шарф из белой органзы, волнистые края которого украшала короткая редкая бахрома из очень мелких бусинок-стразов на тонких серебряных ниточках.
- Не слишком ли много будет стразов? - спросила Женя, накидывая шарф, но он ей очень понравился, так как все же прикрыл полные руки, оставив пышную грудь и ровную точеную шею.
- Нет, - дружно ответили обе дочери и с ними хозяйка.
- А это для Вашего жениха в подарок к шарфу, - протянула хозяйка белый носовой платок из такой же органзы с расшитым стразами уголком.
От перчаток Женя отказалась, туфли ей привезла в подарок Алена, больше ничего ей было не нужно. Когда они вышли из магазина веселые и довольные, с большими пакетами в руках, Сергей облегченно вздохнул:
- Ну, наконец-то, я уж думал, будем до самой пятницы ездить. Домой?
- Домой, Сереженька.
Вечером, как Алексей ни просил, платье ему Женя не показала, и платок тоже пока спрятала. Зато до его прихода, как обещала Ксюше, одела все, что купила, и что привезли ей дочери, и почти час расхаживала по дому, проверяя, удобно ли ей, сможет ли целый день провести в этом наряде. Да и что греха таить, хотелось полюбоваться на себя во всей красе! Наглядевшись, наслушавшись восхищенных слов детей, она решила: что Алексею понравиться!
И вот наступил долгожданный день. Ночь Женя спала беспокойно, но не оттого, что устала, когда вместе с дочерьми пекла, варила, жарила то, что можно было приготовить накануне, а потому, что голова была переполнена разными мыслями, которые не давали ей покоя:
"Завтра я выхожу замуж... Вот ведь, как распорядилась судьба: сначала выдала дочерей, а сама - впервые... в пятьдесят лет! И за кого? За моего долгожданного, самого любимого, единственного на свете Алешеньку! Сколько лет считала, что потеряла его навсегда, а когда нашла, казалось - опоздала. Как же он сопротивлялся судьбе! Не хотел даже думать о том, что мы можем быть вместе. Почему все так повернулось? Что заставило его передумать? Может, потому что я его тогда "почистила"? Жаль, сейчас не могу "заглянуть" в него, не могу тратить силы и энергию на это, теперь все мои силы нужны ему, маленькому человечку, частичке моего Алеши. И все же, сыграло это какую-то роль в том, что он передумал, или нет? Он так и не рассказал мне: почему он развелся с женой. Все говорит: потом как-нибудь. Чувствую - не хочет рассказывать. А может, и не надо? Не буду больше спрашивать, захочет - сам расскажет. Главное - он со мной! Я так этого хотела! Но до сих пор, не могу поверить, словно сплю, и это все мне снится, и просыпаться боюсь, вдруг все исчезнет? Вот он здесь, со мной, я его чувствую всем телом, всей душой, не может он быть сном! Это я до сих пор спала, а сейчас - проснулась! И все равно боюсь, боюсь поверить в свое счастье..."
Утром она проснулась раньше всех. Все ночные страхи растаяли в лучах восходящего солнца, а в душе поселился праздник. Она встала, осторожно, чтоб никого не разбудить, вышла из дома и направилась к озеру. Боцман было увязался за ней, но она попросила его не шуметь и отпустить ее одну. Он понял, сел у калитки и провожал ее тоскливым взглядом, пока она не скрылась за деревьями. На берегу Женя, как всегда, сначала поприветствовала солнышко, а потом вошла в воду. Она плавала, и ей казалось, что вода ласково очищает ее и наполняет своей жизненной энергией, когда вышла на берег, "в свои объятия" ее принял свежий утренний воздух, а солнце, чтоб согреть ее, протянуло к ней свои горячие руки. Вся природа благоволила к ней и заботилась о ней в этот день!
Вернувшись домой, Женя обнаружила, что все уже встали, даже маленькая Ксения, хотя еще не было и восьми. Но так как в ЗАГСе нужно было быть к часу, времени "на сборы" оставалось не так уж много. Так как мужчинам на приведение себя в порядок требовалось меньше времени, готовить завтрак поручили им. Алексей отправился к соседям, подтвердить предварительный договор, что Степан повезет детей в город на своей "Газели", а его жена Галина с Николаем и его женой Валентиной будут, накрывать столы в беседке, резать салаты, мариновать шашлык и готовить мангал под него к трем часам дня. Для этого он привел Галину домой, чтоб, не отвлекая Женю, самому показать ей, где что лежит. А женщины, приняв по очереди душ, наскоро перекусив, закрылись в спальне, чтоб причесать, накрасить, одеть Женю, да и сами красились, делали прически и одевались. Только Ксюша бегала то к одним, то к другим, пытаясь помогать, но больше мешала, пока Катя, закончив прическу матери, не занялась дочкой, которую тоже надо было и причесать, и одеть.
Наконец, к одиннадцати все собрались. Катя с Аленой торжественно вывели Женю к Алексею, который уже нетерпеливо ходил по гостиной из угла в угол. Когда он увидел ее, медленно, с достоинством спускающуюся по лестнице, сверкающую от блеска украшений, с сияющим счастьем лицом, он обомлел. Женя подошла к нему, молча засунула в верхний карман пиджака белый платочек, так, чтоб украшенный стразами уголок выставлялся наружу, повернулась к гостям, среди которых уже были и соседи, и с улыбкой произнесла:
