– Даже лорд Старк не мог позволить себе такой роскоши, когда принимал короля Роберта Баратеона, Первого Его Имени, в Винтерфелле.

– Лорд Старк? И король? – Боррелл начал ощутимо дрожать при упоминании этих имен. Как оказалось, лорда Мандерли и покойного лорда Аррена было недостаточно, чтобы посеять в нем страх. В первый раз Боррелл внимательно посмотрел на Джона.

– Вы привели сюда одного из отпрысков Неда Старка, – заметил он.

– Да, лорд Боррелл, – ответил Станнис, показывая в сторону Джона. – Это один из сыновей лорда Старка, как вы уже так вежливо отметили.

– Ну конечно. Вы похожи на своего отца, – Боррелл настороженно посмотрел на Призрака, оскалившего на него зубы. – Вы знали, что мой отец спас жизнь вашему отцу много лет назад?

– Правда? – поинтересовался Джон.

– Совершенная, – ответил Боррелл, хватаясь за идею. – Лорд Старк пытался сбежать из Орлиного Гнезда в Винтерфелл, когда король Эйрис потребовал его головы. Мой отец имел шанс исполнить свой долг и казнить изменника короны, но он оказал милосердие. Вы верите в милосердие, мой юный лорд? Особенно когда лорда обвиняют в том, что он не мог исправить?

Джон широко распахнул глаза, ошеломленный тем, что к нему обратились “лорд”. Это было впервые. “Но это было неискренне, просто лесть, в надежде, что я скажу что-нибудь в его защиту”. Джон оглянулся на Станниса, не зная, что ответить. Выражение лица Станниса было нечитаемым, но он кивнул,что Джон счел разрешением ответить.

– Конечно я верю в милосердие, милорд, – начал Джон. – Ваш отец был прав, оказывая милосердие моему, потому что единственная измена лорда Эддарда Старка была в том, что он носил имя Старк. Тем не менее, лорд Станнис обвиняет вас в более серьезных преступлениях, – Джон остановился, чтобы сделать глоток вина. Он задумался, был ли этот странноватый привкус из-за шафрана. – Вы не можете позволить себе волантийские вина, и приобрести их могли только через воровство, пиратство и мародерство. Я признаюсь, что не знаю лорда Станниса хорошо, но он знает милосердие.

Джон чувствовал на себе взгляд Станниса, и он молился, чтобы следующие слова не показались ему оскорблением.

– Лорд Станнис не повесит вас. Для этого у него недостаточно доказательств, хоть и не потому что, он недостаточно пытался.

Джон оглянулся на Станниса, но его лорд был занят, разворачивая документ с золотой печатью короля.

– Вот что решено, лорд Борелл. Я не чужд милосердию. Вас не повесят, но вы заплатите лорду Мандерли и купцам, перечисленным здесь, суммы за потерянный груз и корабли, что они потеряли, не говоря уже о жизнях многих невинных людей.

– Я… Мои лорды… – заикался лорд Боррелл, оглядываясь со Станниса и Джона на рыцарей, но не стал спорить. Тем не менее…

– Не хотите ли забрать с собой бочонок шафрана на Драконий Камень, лорд Станнис? В благодарность за ваше милосердие?

Это была ошибка, подумал Джон, а Станнис сжал зубы и выплюнул:

– Я не принимаю взяток, в особенности из краденных вещей.

Приятно было видеть Ярость после этой тесной комнаты с этим странным вином. Когда корабль отправился на юг, Джон пошел к Станнису. Его лорд стоял на мостике, рядом с ним был сир Давос. Это было обычное зрелище, как начал понимать Джон.

Давос приветственно улыбнулся:

– Ты хорошо справился на Сладкой Сестре, Джон. И ты был прав, назвав лорда Станниса милосердным человеком, – он погладил странный мешочек, свисающий с его шеи, о котором Джон не хотел расспрашивать.

– Я не был милосерден с тобой, Давос, я был справедлив, – ответил Станнис, не отрывая взгляда от моря.

Согласился с ним Давос или нет, Джон не понял, так как рыцарь извинился и ушел, чтобы сделать что-то на корабле. Станнис не обернулся и ничем не показал, что знает о присутствии Джона.

– Милорд? – осторожно спросил Джон. Была одна мелочь, которая беспокоила его с самой встречи с лордом Борреллом.

– Да, мальчишка?

– Когда вы представили меня лорду Борреллу, вы сказали… Сказали, что…

– Да?

– Вы представили меня сыном лорда Эддарда Старка.

Теперь Станнис обернулся, отвернувшись от моря.

– И? Это неправда?

– Нет, – признался Джон, прикусывая губу. – Но вы заставили его поверить, что я был законным сыном моего отца, а не бастардом.

Синие глаза Станниса прищурились, и он скрестил на груди руки.

– Этот болван-пират не понял разницы. Одного упоминания твоего отца хватило, чтобы вселить в него страх, и не было нужно упоминать что-то, что могло этот страх уменьшить. На этом все, Джон?

Джон знал, что ему следовало просто кивнуть и уйти, но вместо этого он выпалил:

– Вы стыдитесь того, что я бастард? – “Все, я буду честен и признаюсь, что это беспокоило меня еще до Сладкой Сестры”. – Нет никакой причины для такого лорда как вы соглашаться меня воспитывать, так почему вы согласились? Разве вы не предпочли бы моего брата Робба, или Брана, если бы он не упал?

Станнис нахмурился и ничего не сказал, оглядев Джона с ног до головы. Он так долго ничего не отвечал, что Джон задумался, задавал ли он вообще этот вопрос. Но резкий тон Станниса явно давал понять, что он несомненно все слышал, и как следует обдумал каждое слово. Джону хотелось развернуться и убежать, но раз ему хватило дерзости задать вопрос, то следовало набраться мужества выслушать ответ.

– Я хочу быть предельно понятным, Джон Сноу, и я сказал бы то же самое, если бы тебя звали Джон Старк. Мне неважно, какое ты носишь имя, потому что я достаточно повидал бесчестных рыцарей, никчемных принцев и абсолютно мерзостных королей, чтобы понять, что имя не создает характер. Для меня важнее дела и поступки. Тебя могут звать хоть король Джон Таргариен, и мне не будет дела, потому что и тогда я не стану восхищаться тобой, пока ты не докажешь свою значимость.

“Такого ответа я не ждал”. Но, как начал понимать Джон, это было понятно, когда дело касалось Станниса. Станнис судил всех только по делам? А может ли он это доказать? Словно услышав мысли Джона, Станнис спросил:

– Ты знаешь, как сир Давос попал ко мне на службу?

Джон покачал головой. Он много говорил с сиром Давосом о мореходстве, о его землях на Мысе Гнева, о его семье. У Давоса было семь сыновей, многих из них Джон должен был встретить на Драконьем Камне, и возможно подружиться.Как именно Давос попал на службу Станниса – эта тема в разговоре не всплывала, и Джону казалось, что не стоит ее подымать.

– Сир Давос провез корабль, полный лука, соленой рыбы и других припасов в Штормовой Предел, когда замок был под осадой. Я, мой брат Ренли, весь наш гарнизон погибли бы от голода, если бы не он, и за это я наградил его землями и рыцарством. За многие годы с тех пор сир Давос заслужил мое доверие и место рядом со мной своей верностью и разумными советами. Сыном какого лорда был сир Давос? Сыном бедного рыбака из Королевской Гавани, что умер слишком рано, слишком рано, чтобы увидеть, как его сын становится самым известным контрабандистом Вестероса.

Джон широко раскрыл глаза, к мрачному удовлетворению Станниса.

– Так что, как видишь, Джон Сноу, никогда не полагай, что я стыжусь тебя потому, что тебя зовут Сноу. На моей службе есть как бывшие преступники и бастарды, так и сыновья великих лордов, и я ко всем им отношусь одинаково, если только они не заслужили иного.

Станнис ушел на нижнюю палубу, оставив Джона наедине с его мыслями. И Джон вспомнил, что хотя Станнис настоял, что имена ничего для него не значат, он так и не ответил, почему он принял его в сквайры, и Джон не осмеливался спросить снова. Джон быстро отверг мысль о том, что отец его подкупил, потому что даже если бы Эддард Старк мог предложить взятку, Станнис Баратеон ее бы не принял. Так почему тогда?

Джон вздохнул. “Я могу никогда не узнать ответа, как никогда не узнаю, кто была моя мать”. Ему ничего не оставалось, кроме как принять слова Станниса и доказать свою значимость, чтобы весь мир запомнил – у лорда Эддарда Старка было четверо сыновей, не трое.