“Для меня всегда будет место на Стене, если я захочу” – подумал Джон. “И в Винтерфелле, потому что в моих венах течет кровь Старков. Но я заслужил место рядом с Станнисом Баратеоном, и к этому легкомысленно не отнестись. И он сказал, что мне многое надо выучить”.

И во имя богов, Джон этого ждал.

___________________________________________________________________________

Станнис терял терпение, хотя объяснений этому не было. Сир Давос делал то, что положено было верному рыцарю: говорил своему лорду трудную правду, какой бы горькой она не была. Если бы только Серсея и Джейме Ланнистер не были так глупы, они уберегли бы королевство от многих смертей. Прежде чем Давос начал говорить, Станнис спокойно следил за Джоном и Ширен из окна своего кабинета, попивая из кубка лимонную воду. Он всегда видел этот пляж из окна, но никогда им не говорил. Станнис не сожалел, что сделал Джона рыцарем, он знал, что титул не вскружит юнцу голову, а только заставит вернее и надежнее служить.

– Что будет с детьми? С Джоффри, Мирцеллой и Томменом? – продолжил голос Давоса. – Близнецы Ланнистеры виновны в высочайшей измене, но их детей не за что винить.

– Я бы хотел, чтобы они исчезли.

– Как? С помощью Безликих?

Станнис вздохнул.

– Я не опущусь до того, чтобы нанимать убийц, – Джон протягивал Ширен меч, и Станнис нахмурился.

– Мы знаем, что сделал Тайвин Ланнистер, чтобы закрепить правление короля Роберта. Вы сделаете то же? – многозначительно спросил Давос.

Станнис слышал эти рассказы. Маленькую Рейнис Таргариен ударили кинжалом сотню раз, а Эйгона едва можно было узнать из-за разбитой головы. И оба ребенка принца Рейгара были переданы Роберту завернутыми в красные плащи, чтобы скрыть покрывавшую их кровь. “Любил бы Роберт меня больше, если бы я поймал Визериса и Дейнерис Таргариенов и передал их таким же манером? Отдал бы мне Штормовой Предел?”

– Ты думаешь, я могу убить невинных детей, Давос?

– Абсолютная справедливость не всегда защищает невинных.

“Он не сказал нет. Что это говорит о нем, обо мне?”. Ширен вернула меч Джону, решив, что усилия того не стоят. Так и должно быть, пока вокруг нее рыцари, готовые ее защищать. Давос смотрел на него, ожидая ответа.

– Я знаю, что нам придется решать тяжелые вопросы в будущем, вместе с теми, кто не думает так, как ты или я. Но это будет не сегодня.

Давос догадался, что отвлекает Станниса. Не то чтобы это было трудно. Он встал рядом с ним у окна, и его лицо смягчилось, когда он увидел Джона и Ширен. Ширен бросала палки, и Призрак их приносил немедленно. Но когда палку бросал Джон, лютоволк просто сидел и смотрел на него.

– Мудро ли было делать его рыцарем? Ведь ему всего шестнадцать.

– До этого я рыцарем делал только одного человека. Надеюсь, ты согласишься, что тогда это было мудрое решение.

Давос посмотрел на свои искалеченные пальцы, провел правой рукой по укороченной.

– Да. Да, было.

– Я вижу в нем большое будущее, как видел и до сих пор вижу в тебе.

– Я верен вам, милорд, всегда, – без колебания ответил Давос. Ему не нужно было больше ничего говорить.

Они молча стояли какое-то время. Внизу Джон и Ширен присели на песок, а лютоволк послушно прикорнул рядом со своим хозяином. Когда Джон протянул руку и взъерошил Ширен волосы, что-то в Станнисе дрогнуло, какое-то чувство, которое он не мог описать.

– Давос, стал бы ты хуже думать обо мне, если бы я сказал, что хотел бы, чтобы Джон был моим… – “Нет, я не хочу, чтобы он был моим сыном. Джон не был бы тем, кем был, если бы не вырос на Севере, с Эддардом Старком, его отцом, и для меня он иногда больше чем сын, если в этом есть какой-то смысл”. – Чтобы у меня был сын, похожий на Джона?

Давос просто улыбнулся и покачал головой, положив руку на плечо Станниса. Впереди было много испытаний, войн, ссор и страданий, и наверняка их ждали предательства, несмотря на все выверенное планирование. И к тому же, зима была близко. Но пока, возможно в первый раз в его жизни, Станнис Баратеон был доволен.