— О пророчестве!
— Мише-ель…
— Да, я знаю! Я слышала тот разговор. Если ты не хочешь говорить, я сама расскажу!
— Мишель, не надо!
— Одну минуту, — вмешался насторожившийся Пирсон. — Какое пророчество, Ричард?
— Мне предсказали четыреста лет назад, — неохотно начал Бертон, — что моя жизнь — это лестница длиной в восемьсот пятьдесят ступеней, ведущая в никуда…
— Именно так? В никуда? — переспросил Пирсон. — И сколько тебе сейчас лет?
— Через пару дней будет восемьсот пятьдесят. Но я не думаю, что стоит…
— Напрасно не думаешь.
— Правильно, — Пирсона неожиданно поддержала Кедвин. — Тут нечего обсуждать, Ричард. Вам нужно покинуть Париж как можно скорее.
— Но почему? — растерялся тот.
— Потому, — негромко, но внушительно сказал Пирсон, — что для Бессмертного «путь в никуда» — это смерть без возможности передать свою силу себе подобному. От рук обычных людей, если угодно. С учетом последних новостей, именно это сейчас грозит нам всем.
— Я не хочу выглядеть трусом.
— Неважно, как ты выглядишь. Это не трусость, это здравый смысл… Тем более что ты не один. Уезжайте из города, Ричард. Сделай это. Если не ради себя, то хотя бы ради нее.
Пирсон кивнул в сторону Мишель:
— Ты же не хочешь, чтобы ей пришлось пережить то же, что и Грегору Пауэрсу.
Бертон некоторое время молчал.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я подумаю…
— Главное, не думай слишком долго, — заметила Кедвин и повернулась к Пирсону: — И как изменятся наши планы в свете последних событий?
— Ты будешь смеяться, — мрачно усмехнулся Пирсон, — но в свете последних событий никаких планов у меня не возникло. Очень неприятно это признавать, но наш противник, кто бы он ни был, сейчас опережает нас весьма существенно… Единственное, что приходит на ум — это искать. Искать место, в которое случайно занесло Аманду. Мы теперь знаем хотя бы район… Меня беспокоит то, что мы не можем понять, откуда к ним идет информация. А значит, не знаем, сколько им на данный момент известно… И мы все еще не знаем, кто за всем этим стоит. Сумасшедший изобретатель — это прекрасно. Но от него ли исходит инициатива? Так или иначе, мы должны постараться их опередить.
— Опередить? — приподняла брови Аманда. — Ты думаешь, они что-то знают о нас?
— Возможно, еще не знают. Но кто может поручиться, что не узнают? Они видели мою машину. Могли запомнить номер. Сколько нужно времени, чтобы отыскать владельца машины с известным номером?
— Ошибаешься, — возразила Кедвин. — Они не могли видеть номера твоей машины. Просто не могли физически. Вспомни, как она стояла и с какой стороны появились они…
— Будем надеяться, что так, — сказал Пирсон, поразмыслив. — Ну а конкретный план действий?.. Можно просто пошататься в тех краях, где мы нарвались на приключения, в надежде отыскать нужное здание. Но, боюсь, это слишком рискованно…
— Попробовать стоит, — перебила его Аманда. — Не поодиночке, конечно.
— И еще, — продолжил Пирсон, — следовало бы получше присмотреться к Шарлю. Я понимаю, Кедвин, ты веришь в то, что он в этом деле не замешан. Я тоже так думаю. Но отсутствие активности вокруг него выглядит подозрительно. Почему его обходят вниманием? Или это только вопрос времени? Вот это неплохо бы узнать… — он развел руками: — Все, больше никаких полезных идей у меня нет.
— Ну, хорошо, я попытаюсь поближе присмотреться к Шарлю, — кисло сказала Кедвин, — хотя, думаю, это обернется очень жестоким обманом. Надеюсь, он поймет все вовремя…
*
«Официальную» часть их встречи можно было считать законченной, поэтому присутствующие разбрелись по гостиной.
Аманда наконец достаточно успокоилась, чтобы вспомнить о Мишель, встречи с которой ждала с таким нетерпением. Они трое — Аманда, Бертон и Мишель — отошли в дальний угол и разговорились. Ник в полном одиночестве мерил шагами противоположную сторону комнаты и о чем-то очень напряженно думал.
За столом остались Пирсон и Кедвин.
— Не знаю, почему, — сказала вдруг Кедвин, — но мне кажется, что ты снова чего-то не договариваешь. Насчет Шарля. У тебя есть какие-то подозрения?
— Я пока боюсь говорить об этом вслух, — ответил Пирсон. — Это может быть дурацким совпадением… Мне не дает покоя то, что ты сказала об ученике Шарля. Я никак не могу отделаться от чувства, что ключ к разгадке всего — именно здесь. Не спрашивай, на чем основаны эти соображения, просто предчувствие. И я уверен, что искать нужно в этом направлении. Постарайся узнать об этом ученике как можно больше.
— Хорошо, я постараюсь. В конце концов, одно твое предчувствие уже оправдалось наихудшим образом. Будем надеяться, что второе поможет дать отпор таинственному врагу.
— Ты не представляешь, как я хотел ошибиться в этих предчувствиях, — тяжело вздохнул Пирсон, потом вдруг улыбнулся. — Да, я ведь так и не извинился за ту выходку…
— Оставим эти мелочи. Ты же спас мне жизнь.
— А ты, возможно, мне, — заметил он. — Так что долгов не получается… Но как пожелаешь — давай просто все забудем.
— Надеюсь, ты не захочешь поднять этот вопрос вновь, — хмыкнула Кедвин. — Ну, мне пора. До встречи. Если что, звони.
*
Кедвин, попрощавшись с остальными, ушла. Пирсон остался за столом в одиночестве. Можно было перебраться на более удобное место — например, в кресло — но вставать не хотелось. Напряжение последних часов как-то вдруг схлынуло, оставив после себя тянущую, тупую усталость и нехорошее ощущение того, что в этой игре он опасно проигрывает.
Но кто его противник? Ему нужно было, на самом деле, только это — знать, с кем он имеет дело.
Пирсон снова откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. Суммируя то, что уже было ему известно, он легко выстроил бы факты в связную последовательность, но кое-что упорно не желало становиться на свое место, из чего напрашивался неутешительный вывод: информации не хватает, причем весьма существенной информации.
Оставалось надеяться на Кедвин — может быть, ей посчастливится что-нибудь узнать. Пирсон и сам не смог бы сказать, почему ему не дает покоя сказанная мимоходом фраза о непутевом ученике Шарля. Но это было важно, и еще Хроники… Действительно ли их искажение случайно? Что, если нет? Последний вариант может означать только одно: к Доусону за информацией обращаться больше нельзя. Больше того, от таинственного врага можно ожидать чего угодно, в том числе и раскрытия тайны личности Адама Пирсона. В сущности, это не пугало бы Старейшего Бессмертного, умевшего, при надобности, играть и на осведомленности противника, и на его неведении — если бы не рассказ Грегора. Он мог обмануть детектор лжи, мог справиться и с химическими веществами вроде сыворотки правды. Но он ничего не знал о таинственной машине и не мог оценить собственные возможности в противостоянии ей.
Хотелось верить, что пробовать на себе возможности этого «изобретения» ему не придется.
Аманда, о чем-то договорившись с Мишель и Бертоном, подошла к Нику. Они негромко заспорили, было заметно, что, какой бы ни была предложенная идея, Ник от нее не в восторге. Вскоре Бертон и Мишель, попрощавшись, покинули общество. Ник и Аманда тоже ушли.
В гостиной никого не осталось; Пирсон закрыл глаза и попытался немного отвлечься от мрачных предчувствий. Но он чувствовал, что в доме не один — кто-то еще не ушел. И не удивился, когда в комнату осторожно заглянула Аманда.
— Митос, — окликнула она негромко.
— Да, — отозвался он, не открывая глаз и не меняя позы.
— Я… хочу кое-что еще сказать.
Она подошла к столу и нерешительно присела на ближний к Старейшему стул.
— Что?
— Понимаешь… когда мы ехали в том фургоне… мне удалось подслушать обрывок разговора в кабине.
— И что же?
— Они говорили, что их босс получает нужную информацию от какого-то тайного осведомителя. Осведомителя-Бессмертного.
Это заставило Пирсона открыть глаза.
— Осведомитель-Бессмертный? Почему ты говоришь об этом только сейчас?
