– Валяй, прижигай.

– Где прижечь?

– Ну что ты за долбоеб! – Москаль прикрыл глаза ладонью. – Живот себе прижги.

Коля сбросил кофту, левой рукой стянул толстовку и задрал футболку.

– А теперь перед футболки заправь за шею, как в порнофильме. У тебя же типа приватный танец, для лучшего клиента.

Коля сделал и это, задев повязку на лбу. Зажмурился и ткнул горящий кончик сигареты куда-то под ребра. Когда он открыл глаза, Москаль ржал, по-прежнему прикрывая лицо ладонью.

– И что, больно?

– Не, не особо. У меня чувствительность низкая. Я, когда родился, на десять минут перестал дышать, что-то с неврологией.

– Ну пиздец, – ответил Москаль. – Тебя из военкомата прогнали по психиатрии, так?

– Ну я же там пытался сделать харакири перед всеми. Димона тоже прогнали, он себе легкое прострелил из травмата. Сказали, хуй знает, может, это наследственное. У него пуповина вокруг шеи обмоталась.

– И почему мну не удивлен… – вставил Москаль. – То есть ты вот так откровенничаешь потому, что тебе тупо повредили мозги в детстве?

Коля не ответил.

– Я еще заметил, ты очень осторожный, все время думаешь, как не повредиться. Стрелял ты себе под ключицу, в руку долго целился, когда живот разрезал, ни одной кишки не задел. Вот этот порез на лбу – вообще ни о чем. Ну максимум ты себе отрежешь ухо или мизинец. А ногу отрубить зассышь?

Коля все так же молча курил.

– Кстати, ты в курсе, что есть такое психическое расстройство – нарушение схемы тела? Пациенты сами просят себе что-то ампутировать.

– Я почитаю…

– Ты бы, блять, учебники по физике лучше читал, а не работал тут клоуном-шлюхой на полставки. Глядишь, взяли бы в Цегейропу, настоящим программистам кофе наливать… Ну так что, ногу зассал бы отрубить за мир во всем мире?.. Понятно, хохленок завис и перезагружается. Я за пивом схожу, ты тут пока подрочи.

Пока Москаль ходил за пивом в ближайший магазин «24 часа», где строго-настрого запрещали продавать алкоголь по ночам, Коля честно ждал кацапа, хотя было сильное желание отключиться.

– Слушай, а если бы я отрубил себе ногу, тебе было бы меня жалко?

– Жалко у пчелки, – Москаль открутил крышку и сделал большой глоток. – Я дураков не жалею, твое тело, так делай с ним что хочешь, если бы ты завтра облил себя бензином и поджег, мне было бы насрать. Хотя где еще найдешь такого смешного клоуна для травли?

Коля тоже принес бутылку пива.

– Когда допьешь, не забудь ее забить себе в очко, – Москаль допил свою, поставил под стол и открыл новую. – А потом смотри своего «Оверлорда», или как там называется эта гнусь…

– «Оверлорд» – годный тайтл[13], – обиделся Коля.

– В сортах говна не разбираюсь, но верю, что ты любишь его жрать.

Коля облизал горлышко бутылки и глубоко засунул его себе в рот.

– Эй, че это ты там делаешь? Уже возбудился? – уже не так уверенно съязвил Москаль. – Давай, надрачивай соски теперь.

Коля погладил свою безволосую грудь со шрамом от стального шарика под ключицей, его соски уже стали твердыми, и это было пиздец как стыдно. Левой рукой он держал бутылку, пиво стояло комом в горле, он выкинул в пепельницу чайный пакетик и налил пиво в кружку из-под чая, а остатки выплеснул в окно.

– Так не терпится? Ну пиздец ты извращенец.

– Зато красивее тебя.

– Придвинься поближе, хочу на шрамы посмотреть.

Коля провел средним пальцем по шраму на животе, по следам сигаретных ожогов, его член уже упирался в пряжку ремня.

– Ну не мучай себя, расстегнись, пидорас-девственник, – скомандовал Москаль.

Коля расстегнулся:

– Сильно завидуешь?

Когда Коля говорил насчет своих 20 сантиметров, он не врал.

– Успокойся, у меня меньше, – сказал Москаль, как будто ему было все равно. – Я не педик, чтобы мериться хуями. Вот ремешок у тебя красивый, вытащи его.

Коля вытащил ремень из петель и обвил вокруг своей шеи.

– Понятно, у вас тут веселье нон-стоп. Короче, вжарь себе этим ремешком как следует.

Коля вжарил. Широким ремнем было почти не больно, он ударил посильнее. Правая рука еще плохо слушалась, он слегка придушил себя, приспустил джинсы, повернулся к камере спиной, искоса поглядывая, как там кацап, и вжарил себе по заднице. В животе сладко заныло, Коля уже не стеснялся и драл себя со всей силы левой рукой.

– Эй, а бутылка, бутылку-то забыл! – брызнул слюнями Москаль. – Ой, бля, ну ты и пидор!

Коля лихорадочно затянул ремень на горле, перехватил его правой, а левой загнал бутылочное горлышко себе в дырку.

– Что ж ты так, без прелюдий, – хохотал Москаль. – Ну, там, смазать, или как у вас, пидоров, принято.

Коля сосредоточенно ебал себя бутылкой, глядя на экран.

– Ну хватит, у тебя такие несчастные глаза, что я тебя еще пожалею, чего доброго.

– Ой, не пизди, – Коля продолжал двигать бутылкой в заднем проходе, по ощущениям было, как будто срешь наоборот, но довольно приятно. – Лучше пошли мне воздушный поцелуй и сделай пальцы сердечком, я заплачу.

– А малыш-укропчик умеет в иронию, – хихикнул Москаль, уже рефлекторно прикрывая рот костяшками пальцев. – Ну вот тебе пальцы сердечком, – Москаль показал фак. – Ты давай потише, а то говно полетит во все стороны.

Донышко выскользнуло из пальцев, вымазанная коричневым бутылка упала на ковер.

– Вытрись уже.

Коля послушно вытащил салфеточку из коробки и подтерся.

– Ну вот, а еще хохлята говорят, что не хотят быть рабами у кацапов.

– Я хочу быть твоим рабом, – сказал Коля, дроча в камеру.

– Мальчик, ты совсем-совсем себя не уважаешь? Ну, понятно, анальной девственности ты уже лишился, но где твое наци-анальное достоинство, в конце-то концов? Тебя такого даже в батальон Ляшка не возьмут, не то что замуж.

– Вот мое достоинство, на, смотри, – Коля ткнул головкой в объектив.

– Знаешь что? – Москаль на минуту задумался. – Что б еще с тобой такое сделать, чтобы весело и толерантно… У меня уже фантазия на нуле, сам понимаешь, день был насыщенный… А вот что мы с тобой сделаем… Кончи брату на лицо.

– Это я точно не сделаю. – Коля сделал глубокий вдох, чтобы унять свой хуй.

– Тогда это наш последний разговор. – Москаль вдруг стал очень серьезным. – Мне похуй, чего ты там делаешь или не делаешь, таких блядей в интернете воз и маленькая тележка. Не думай, что ты какой-то особенный. Всё, я отключаюсь.

Скайп всхлипнул, завершая видеозвонок.

Коля тяжело дышал, как будто бежал на длинную дистанцию и его столкнули перед самым финишем под ноги соперникам: кто просто перепрыгнул, а кто и пнул побольнее. Стример тупо разглядывал бутылку, которую надо было, кстати, срочно выбросить, спящего брата, ненавистную камеру, толпу чайных кружек на подоконнике. Стыдно ему не было, это чувство атрофировалось, еще когда он впервые получил деньги за унижение. Сейчас Коля чувствовал себя одиноким и никому не нужным говном.

– Все, ты заебал! – Коля снова отправил видеовызов.

– Что, так сильно подсел на мой хуй? – довольно спросил Москаль. – Ты еще скажи спасибо, что я добрый, до тебя я одну девку заставил ссанину пить за 500 р.

– Не строй из себя еще большего мудака, чем ты есть, – вспылил Коля.

– Не веришь, что ли?

Пришло вложение с некрасивой, но молодой телкой, которая действительно пила что-то желтое и держала в свободной руке записку: «Я, тупая пизда Олеся, пью свою ссанину, потому что Дима так захотел».

– Можешь, кстати, убедиться, что я натурал, а не как ты, – добавил Москаль. – Ну, хочешь быть моим рабом?

– Сказал же, хочу! – крикнул Коля.

Дима встрепенулся во сне, подложил правую руку себе под голову, а левой потянулся к промежности.

– Гляди, он тоже хочет, – подначивал Москаль.

Коля придвинул стол вплотную к кровати и протянул шнур камеры на всю длину, разделся полностью и сел на колени рядом с головой брата, расставив пятки, как японская девочка.