- Шеф, ты охренел, что ли?

Приоткрыв глаза вижу склонившегося надо мной снайпера. Чувствую запах табака и совсем немного – виски. Кажется, наврал он о своем намерении напиться.

- Джеймс, я, конечно, ожидал чего-нибудь этакого, но не в столь же развратном виде.

- Ну ты еще скажи, что такой вид тебя не возбуждает… Малыш, иди к папочке. Ну не отказывайся. Я же знаю, что ты можешь сделать мне очень хорошо… Себастьян. Не спорь.

Горячие волны еще переливаются по организму – появление полковника не только меня не охладило, скорее еще больше подстегнуло желание.

- Могу, шеф, – голос становится из удивленного привычно-отчужденным. – Вот только не хочу. Не обязан, знаешь ли.

- Не обязан, значит… - с силой дергаю его на себя, вот только сил у меня не так уж много, особенно по сравнению с полковником.

Нависает надо мной.

- Не-а, шеф. Не обязан.

- И сколько за ночь возьмешь, а, снайпер? Сколько мне тебе доплатить, красавчик?

- Выметайся нахрен из моей кровати. Я слишком часто это произношу в последнее время. Вали к себе, Джим.

- Ну уж нет, малыш.

- Не выводи меня, Джим. Хуже будет. Иди к черту.

- Да успокойся… Подумаешь – с кем не бывает… Обнаружил своего начальника в собственной постели… Возбужденного, хочу заметить, и жаждущего ласки. Бас?

От ладоней исходит явственный запах пороха. И ладони эти слегка сжимают мое горло.

- Ты где был, Бас?

- В тире стрелял до ночи. Потом выпил немного. Скучно, – отпускает.

- Ну как же так, малыш, - запускаю пальцы в светлые волосы, - ты же хотел отпуск.

Снайпер медленно выпрямляется, садясь на кровать, зажимая ладонью бок.

- Болит? – принимаю сочувствующий вид. – Дай посмотрю.

- Джим, чтобы смотреть, нужен свет…

Я уже стягиваю с киллера джемпер, разматываю белую марлевую ленту и прижимаю пальцы к шву. Нижняя, зашитая часть, сухая, а вот выше, на груди – чувствую чуть липковатую влагу и знакомый запах.

- Тихо, тигренок, тихо. Спорим, ты тоже не железный?

- Не железный, Джим. Лучше уйди.

========== Часть 6 ==========

Тепло и запахи сводят с ума.

- Почему мне лучше уйти? – я могу включить «наивную девочку». Или мальчика?

Губы почти касаются кожи – я жду реакции. Я побаиваюсь так откровенно касаться его без разрешения. В полковника можно стрелять, можно пытаться ударить, можно его лапать сколько влезет – пока у него не кончится терпение. Но так – нельзя, я это знаю.

Я жду.

- Потому что пара слишком резких движений и тебе придется давать мне еще неделю отпуска.

- Себ, ну не ври мне, а? Завтра же вытащишь эти дурацкие нитки и всё. Давно пора.

Говорю медленно, стараюсь обдавать теплым дыханием кожу.

Тоже мне – воплощение ледяного спокойствия. Не верю, что мне не удастся тебя расшевелить.

Чуть прикасается пальцами к затылку, ероша волосы. Странный, нехарактерный для него жест, слишком уж личный.

Наклоняется ко мне, шепчет:

- Джим, иди. Хочешь, я тебя даже отнесу.

- Хочу! – с готовностью обхватываю киллера за шею.

Вообще-то, я думал, он шутит, но нет – подхватывает на руки, несет.

В моей комнате светит пара прикроватных ламп, создавая так любимые мной сумерки. На несколько мгновений становится тихо, слишком тихо, мне кажется, даже, что я слышу шум бесконечно умирающего города, что маловероятно из-за пластиковых стеклопакетов.

Город умирает, и где-то там, на трущобных задворках старого Лондона, по-прежнему, как и сто, и двести лет назад, проливаются реки крови, впитываясь в землю, которая, по моим прикидкам должна быть или абсолютно бесплодной, или извергать из себя кроваво-алые ростки. Город умирает, а я чувствую себя до странного живым. Мне нравится умирающий город. А еще больше нравится чувствовать биение сердца рядом.

- Странно.

- Что? – еще не опустил меня на кровать, стоит рядом, а я цепляюсь ладонями за его шею, нащупывая на горле пульсирующую вену.

Странно, что его бьющееся сердце заставляет меня чувствовать себя живее, чем несколько минут назад, в его постели. Но вслух я этого говорить не буду.

Чувствую под спиной чуть прохладное, мягкое прикосновение пледа, укрывающего кровать. Отличный плед, я купил его в Греции, несколько месяцев назад. Вряд ли местного производства – в Греции ведь нет верблюдов…

- Куда ты пошел? Сядь, Бас.

Он что, правда думает, что я его так просто отпущу? Недовольно ворчит, пытаясь отмахнуться, но садится в ногах, водя по мягкой верблюжьей шерсти пальцами.

Я почти продумал проникновенную речь. С заглядываниями в глаза, периодически властным тоном и всякими прочими спецэффектами. Я даже почти начал говорить, во всяком случае, уже набрал воздуха в легкие.

Бас любит портить мои маленькие эффектные выступления, мне даже уже не верится, что он делает это случайно.

Вот и сейчас – откидывается на кровать, прямо у моих ног – я невольно поджимаю пальцы – манит рукой. Кажется, я его совершенно перестаю понимать. Разворачиваюсь, становясь на колени, подползаю к нему.

- Ты похож на котенка, Джим. На маленького злого котенка, который хочет игрушку и царапается, если ее не получает. Или если получает – в твоем случае безразлично.

- Решил прочитать мне сказку про меня?

- Ох, Джим, про тебя получилась бы отличная сказка… - притягивает меня ближе к себе, усаживая на бедра. – В духе старых европейских легенд…

- С морем крови, оторванными головами и полным отсутствием положительных героев в современном смысле слова?

- Насилие и идеальный ум. Да, Джеймс, ты слишком умен для простых сказок.

- Слишком много говоришь, тигр. Ты все-таки решился удовлетворить скромные желания своего шефа?

- Скромные? Джеймс, я бы так это не назвал.

- Так что скажешь?

- Джеймс, шеф, я весьма разносторонняя личность, - я вижу, как он ухмыляется, - я попрошу ответную услугу, но позже.

Задумываюсь. Ответную услугу? Что он имеет в виду?

- Хоть намекни.

Качает головой. Слышу где-то сбоку характерный щелчок – полковник выудил из кармана складной нож, раскрыл.

- Я же не боюсь, что ты меня прирежешь, - протягивает мне лезвие, - вот и ты меня не бойся.

- Чертовски непохоже на правду, - приятная тяжесть в ладони, теплая, гладкая поверхность рукоятки притягивает мое внимание.