Полковник пожимает плечами, отворачиваясь, подходит к зеркалу. Начинает разматывать бинты четкими, неторопливыми движениями. Чертовски эротично на мой вкус, о чем я ему незамедлительно сообщаю и получаю в ответ скорбный вздох. Проводит пальцами по припухшей коже, перечеркнутой короткими стежками, задумчиво обводит слегка стянувшуюся кожу на ребрах.

Не выдерживаю – подхожу вплотную, оглаживая мускулистую задницу.

- Мой мальчик будет жить?

- Твой… Джеймс, прекрати! – перехватывает мою руку, уже почти скользнувшую под

ткань белья, морщится. – Твой снайпер будет жить, и будет жить преотлично, если ты перестанешь его доставать.

- Малыш, мне не нужно, чтоб ты жил преотлично. Просто живого снайпера мне вполне достаточно. Думаю на ближайшую неделю мне для тебя работу лучше не планировать?

- Было бы мило, Джеймс, – отпускает мою несчастную конечность. Хватка у него мощная и я делаю обиженное лицо, растирая запястье. Кошусь в зеркало – черт, я очарователен!

- И что ты будешь делать целую неделю?

- Даже не знаю. Надеюсь, ты не собираешься планировать мой досуг? Я, как видишь, могу пережить твои задания, но отдых… Нет шеф, нет, нет, нет!

В зеркале вижу свою довольную улыбку – вообще-то я собирался оставить киллера на недельку в тишине и покое. Но теперь мне это не нравится.

- У тебя же все равно нет личной жизни, Себастьян. Ведь так?

- С чего ты взял? У всех есть личная жизнь, шеф.

- У тебя не должно быть, Бас. Полковнику никто не пишет, Бастиан.

- Ты не знаешь наверняка. Кот, блин, Шредингера.

Отхожу на несколько шагов – ох, не зли меня, глупый тигр.

- Ревнуешь, шеф?

Ревную? Что? Много думаешь о себе, снайпер.

- Ты на меня работаешь. Не забывайся.

- Конечно, шеф, – с притворной покорностью наклоняет голову, глядя слегка исподлобья.

Дурацкие синие глаза.

Дурацкие светлые ресницы.

- Я выцарапаю твои глаза, Себастьян.

Качает головой.

Личная жизнь… Откуда у этого паршивца личная жизнь? Врет, ну наверняка же врет. Неделю отпуска ему дал – жалею даже. Пускай бы сдох на работе, я бы меньше злился, может быть, правда, расстроился немного… Хотя, судя по прытким передвижениям по квартире, и двух дней бы ему вполне хватило.

Наблюдаю, как он пытается завязать галстук.

- Боже, Бастиан, ну не идет тебе галстук. Честное слово! Не оскорбляй мое чувство прекрасного.

Упрямо мотает головой.

- Куда собрался?

- Пьянствовать, шеф.

- В галстуке?

- Ага. Преферанс и балерины, сам понимаешь.

- Ну-ну. Не переборщи там с балеринами.

- Постараюсь, шеф.

- Бас, а если меня убьют, пока ты будешь шляться неизвестно где? – капризный голос мне отлично удается и очень раздражает полковника.

- Найду себе нового хозяина, шеф. Это не так сложно.

Да уж, тебя с руками оторвут. Стоит вспомнить, какие суммы отваливают за твои услуги…

- Ну и искал бы, - обиженно надуваю губы. – Я тебя как будто держу.

- Ты много платишь, Джим, – отшвыривает галстук.

- Надень другую рубашку. Я могу платить меньше.

Натягивает тонкий черный джемпер.

- Ну, если задуматься – твое имя дорогого стоит – престижно и безопасно.

- Не вернешься к ночи – сдам тебя полиции. С подробным описанием твоих дел. Да, джемпер лучше.

- Угу, - отворачивается от зеркала. – Да ты без меня пропадешь, шеф. Думаешь, многие позволят так с собой обращаться?

- За те деньги, что я тебе плачу и за мое покровительство? Каждый второй, Бас, не обольщайся. Часы сюда не идут.

- Но мне нравятся часы.

Категорически качаю головой.

- И сколько из этих людей наберется первоклассных киллеров? Джеймс, когда ты за мной наблюдаешь, я одеваюсь в три раза дольше.

- И выглядишь в итоге в пять раз лучше. Ну, пара-тройка, я думаю, наберется.

Вру конечно. Набраться-то наберется, но вот достойную замену найти вряд ли получится.

- Да кому какое дело, как я выгляжу? Шеф, у меня булавка в ухе и в виске. И ты что-то говоришь о своем чувстве прекрасного?

- Не мешает? – качает головой, - ну вот и не возмущайся. Может скажешь, куда идешь?

- Тебе так нужно все контролировать, шеф. Гулять иду. Прошвырнусь по городу. Черт знает сколько уже не был в городе не по работе.

- Купи мне чего-нибудь.

Удивленно смотрит на меня, усмехается:

- Привезу тебе магнитик.

Смеюсь, возвращаясь за рабочий стол.

- А и еще, Джеймс! – заинтересованно смотрю на него. – Будь добр, не приставляй ко мне своих ищеек. Я все равно замечу, так что ничего интересного ты обо мне в любом случае не узнаешь.

- Как ты можешь так обо мне думать, Бас… Это просто унизительно.

- Да-да, конечно.

К ночи он, конечно, не возвращается, да я и не думал, что послушается. А я вот послушался – не стал приставлять к нему слежку. Не потому, что уважаю чье-то там личное пространство, а потому, что бывший вояка все равно заметит, как он и сказал.

В отместку укладываюсь в его кровать. Он по любому будет недоволен, но мне-то это не важно. Утыкаюсь носом в подушку – пахнет снайпером. Одеколон, шампунь, мыло, легкая примесь пороха и пота. Сжимаю ткань, мну в ладонях. Возбуждение накатывает медленно. Первая волна – от запаха – проходит как легкие электрические разряды – по кончикам пальцев, по коже, самую малость, приподнимая волоски на руках. Вторая сильнее – вспоминаю все те аккуратные, ровные надрезы, которые делал на загорелой красивой коже, пряный вкус на губах и языке, руки сами скользят по телу – обводя чувствительные места – по шее, чуть царапая ложбинку под кадыком. После – ладони разъезжаются по ключицам и ниже – правая задерживается на груди, левая сползает на живот. У меня не слишком чувствительные соски, поэтому с коротких поглаживаний пальцы переходят на щипки, сжимая затвердевшие горошины, чуть оттягивая, сильно сжимая, пока левая рука поглаживает напрягшийся живот.

Ну и где шляется мой глупый тигр, пока я тут изнемогаю в его постели? Вот если я ему постельное белье испачкаю – он меня точно на клочки порвет. Но, черт возьми…

Третьей волной накрывает так, что я со стоном выгибаюсь – твою же мать, Себ, я как вспомню твои прикосновения…