Тонкие пальцы касаются выбритого виска.

- Точно? – в ореховых глазах плещется беспокойство.

Кивает.

- Точно. У меня работа, Рич. Буду поздно.

- Ладно, - покладисто кивает актер. – Работа… У тебя жуткая работа, все-таки.

- Не начинай, - ладонь закрывает рот, - я тебе говорил, Ричард, ни слова о моей работе. – голубые глаза жестко смотрят в карие. - Ни слова. Не начинай.

Рик отходит на пару шагов, обиженно кусая губы. Снайпер устало закрывает глаза, качая головой.

- Я же просил тебя?

- Прости, - Ричи жмет плечами. – Я постараюсь…

Работы нет – Себастьян отправляется в бар неподалеку, где в течение двух часов медленно цедит виски, раз за разом перечитывая сообщения:

«Буду завтра, во второй половине дня ДМ»

«Хочешь, приходи в суд, посмотреть шоу ДМ»

«Хотя нет, не приходи, жди дома ДМ»

Джеймс дорвался до мобильника. Он всегда пишет десятки сообщений в день – хорошо хоть не требует ответа на каждое.

Во-первых Джеймсу нужно вправить мозги. Сесть в Белмарш? Бред, в стиле шефа, конечно, но бред.

Во-вторых…

Что «во-вторых» Себ не знает. Золотистый, резко пахнущий напиток плещется в стакане – снайпер задумчиво гоняет стакан по столешнице, направляя его щелчками.

Возвращаться еще рано, поэтому наемный убийца решает прогуляться через старые добрые, и такие неизменные, лондонские трущобы.

Здесь, наверное, ничего не меняется уже на протяжении нескольких сотен лет. Разве что у шалав юбки становятся короче. Джим как-то таскал снайпера здесь целую ночь, по всем, наверное, окрестным подворотням, и все спрашивал «Из меня получился бы хороший Джек Потрошитель?». Забавно, что спрашивал он это, зачастую именно тогда, когда киллер обтирал нож об очередную куртку очередного неудачливого грабителя. Джим запретил брать пистолет. «Только нож, Себастьян, я хочу, чтоб это было весело». Всего трупов за шесть часов было четыре, и каждый раз Джим безумно счастливо улыбался, наблюдая за четкими движениями своего наемника.

Тихие приближающиеся шаги. Недостаточно тихие и недостаточно осторожные. Киллер с улыбкой выдыхает, разворачиваясь, перехватывая руку с ножом. Удар, уклониться, заломить руку. Удар. К стене. Удар. Промахивается – кожу раздирает о стену грубого кирпича. Хватает ртом воздух, получив сильную подачу в живот. Увернуться. Удар. Головой об стену, удар между глаз, по подбородку снизу вверх, с влажным хрустом проломить нос. Полковник хрипло смеется, глядя на постепенно обмякающее в руках тело, но бить не перестает.

«Когнитивно диссонируешь, тигр» - ухмыльнулся бы Джим, если б знал, что творится в голове вполне счастливого, на данный момент, убийцы.

А Себастьян в подобных вещах не силен. Нужно как-то выплеснуть ярость – он это делает. Делает с удовольствием.

У дрессировщика, помимо плети есть еще и ошейник. Хороший, крепкий ошейник-удавка: стальные цепи сумасшествия объединяют дрессировщика с его зверем, жажда крови и убийств, с трудом контролируемая злость и ярость – на весь мир и на каждого человека в отдельности. Легкое движение руки и железные шипы несильно, но чувствительно вжимаются в глотку.

- Не уйдешь, - нараспев, глумливо.

Запирается в ванной – тщательно моет руки, довольно глядя на разбитые костяшки. Замачивает футболку в ледяной воде – кровь уже подсохла, но шанс отстирать еще есть. Улыбается зеркалу, чуть прищурившись, наклонив голову к плечу. Скалит зубы.

Голову под холодную струю – все равно жарко.

Тигр, почуяв кровь, останавливаться не захочет. Чудится издевательская улыбка дрессировщика.

Ложиться рядом с Ричардом сегодня не стоит – Себастьян уходит в свою комнату, где до утра чистит винтовку, заткнув уши наушниками.

Мориарти, он как вихрь – в светлом костюме, улыбающийся, довольный, врывается в квартиру и она тут же заполняется его визгливыми интонациями, непрекращающимися телефонными трелями, криками «Кто устроил бардак на моем столе?».

Себастьян, за два месяца отвыкший от шума и экспрессивности своего шефа, болезненно морщится.

- Ричард, Ричи, Ричи, иди сюда, поговори со мной, радость моя, ты сегодня переезжаешь, но я буду к тебе заглядывать, довольно часто, можешь мне поверить! – Джеймс смеется, как всегда, с легким оттенком безумия.

- Бас, - зрачки у шефа чуть расширены. – Иди сюда.

Снайпер подходит, почти зная что за этим последует. Хлесткая пощечина, взвизг, циркулярной пилой проезжающийся по ушам:

- Ты не ответил ни на одно мое сообщение! Нехорошо так поступать.

Себастьян сжимает челюсти, прикрывая глаза, пальцы сжимаются в кулак.

Джим на одном месте долго не задерживается – хватает Ричарда за руку, тащит в кабинет, захлопывает дверь.

Проходит, наверное, около часа – Джеймс утаскивает актера из квартиры, возвращается часа через полтора-два, когда уже начинает темнеть.

- Бас, кофе!

- Я тебе не чертова горничная.

- Да ну? Шевелись. Я уже забыл вкус хорошего кофе. Ты, кстати, варишь отличный.

- Не подлизывайся.

- Вот еще! – Мориарти ухмыляется. – Давай, давай. В ритме танго. И ужин.

Киллер оборачивается на пороге комнаты, качая головой:

- Закажи. Кофе сварю.

- Вредина, - тянет Джеймс, устремляя взгляд в ноутбук. – Вредное, вздорное животное.

До полуночи Джим выпивает три чашки кофе, а о еде, кажется, так и не вспоминает.

- Себастиан… - протяжно, чуть визгливо.

- Это не мое имя, шеф, - качает головой снайпер, появляясь на пороге: облокачивается на косяк, однобоко улыбается, чуть морща нос.

- Себастьян, - прищурившись исправляется Джеймс.

Массивное кресло повернуто к столу боком, краем глаза криминальный гений следит за чем-то на экране ноутбука.

- Порадуешь папочку, тигренок? – хищно закусывает губу, маня рукой. Снайпер заворожено смотрит на движения изящных пальцев, бесшумно переступая по паркету. – Скучал? – Джим дожидается уверенного кивка, - покажешь на сколько? – Довольно улыбается, часто облизывая губы, когда снайпер опускается пред ним на колени. Наклоняется, заглядывая в глаза:

- Ты ведь послушный тигр? А? – ладонь скользит по губам, Себастьян приоткрывает рот, позволяя своему давно уже свихнувшемуся шефу ласково трахать его пальцами. – Хороший мальчик… - Джим поглаживает себя сквозь ткань, неотрывно следя за губами снайпера. – Хороший… - торопливо расстегивает брюки, позволяя наемнику стянуть их вместе с бельем до лодыжек.

- Джим…

- Молчать, – вцепляется в светлые волосы, тянет к себе.

Ритуал можно назвать привычным – Джеймсу доставляет эстетическое удовольствие возможность лицезреть своего снайпера в таком положении.

Ладонь скользит от колена к бедру, вслед – губы; блондин поднимает голову, лишь на мгновение – посмотреть на подрагивающие в предвкушении, по-девичьи длинные ресницы.

Дразнит – вынуждает шире раздвинуть ноги, чуть царапает нежную кожу, оставляя краснеющие полосы на внутренней стороне бедра. Джим шипит, чуть изгибаясь.

- Немного боли никогда не помешает, да, шеф?

- Лучше используй свой язвительный язык по назначению.

- Грубишь, шеф.

Дольше томить Джеймса не стоит – острые ногти требовательно впиваются в кожу головы.

Медленно языком по головке, слизывая прозрачные капли смазки – Мориарти откидывается на спинку кресла, чуть развернув ноутбук для удобного обзора, периодически опускает взгляд на светловолосую голову, медленно двигающуюся над его пахом.

- Плохой мальчик Басти…- Джеймс не стонет, только дышит быстрее и тяжелее, - Нехороший мальчишка, ну…- Ненадолго закрывает глаза.

Снайпер, как может, расслабляет горло, плотно обхватывая ствол губами, иногда ощутимо проезжается зубами по тонкой коже, теребит языком уздечку. Ладонь ложится на плоский живот – мышцы напрягаются, а на затылок вновь укладываются тонкие пальцы.