- Только не шею, - опрометчиво шепчет безумец и тут же получает сочный, болезненный засос на шее.

Широкие ладони скользят по животу, пальцы давят на ребра, будто пересчитывая, снайпер сильно давит на грудную клетку, заставляя Джима выдохнуть и тут же сжимает пальцы на горле, затрудняя доступ воздуха.

Мориарти даже не хрипит – сипит, пытаясь вывернуться, а стрелок увлеченно покрывает поцелуями хрупкие плечи, постепенно, очень медленно, разжимая пальцы.

Блондин снова берет в руку нож – подцепляет край белья, резко проводя лезвием с одного бока и с другого. Плашмя прижимает металл к сжатым ягодицам.

- Расслабься.

Первое слово, сказанное наемником. Джим чувствует, как резко стягивает низ живота – Себ редко говорит во время секса, а его голос дико нравится Джеймсу – хриплый от возбуждения, куда более низкий, чем обычно, какой-то тягучий… обволакивающий.

- Трахни… - Мориарти обессилено опускает голову, расслабляясь, жалобно поскуливая, широко разведя ноги.

Киллер втыкает нож в обивку дивана, обхватывая любовника за грудь одной рукой, чуть придерживает, не давая сползти ниже, второй расправляется со своими джинсами, обхватывает член, насухую толкаясь в тесную задницу маленького гения. Жаркий и узкий, от боли он сжимается еще больше, за что получает сильный шлепок по ягодице и тут же, скуля, расслабляется.

Жесткие пальцы сжимают бедро, придерживая – Себастьян двигается неспешно, то чуть отстраняясь, то с силой толкаясь обратно, в обжигающую глубину хрупкого тела. Мориарти кусает губы, вскрикивая от каждого движения внутрь, но через какое-то время, как и всегда, привыкает, начиная подаваться бедрами назад. Моран чуть расслабляется, улавливая это движение, наклоняется, целуя подрагивающие плечи.

- Себ…

- Молчи, - произносит жестко, властно, покусывая край уха, делает еще одно резкое движение и проникает полностью, вжимая податливое тело в диван. Джим недовольно стонет, изгибаясь и стрелок, спохватившись, чуть отстраняется, стягивая с себя футболку, прижимается горячей кожей – его жертва довольно урчит. Он любит так – кожа к коже, жар тела, тесные прикосновения.

У Мориарти затекают руки, он откидывает голову на плечо своего наемника, широко раскрывая глаза, жадно хватая воздух искусанными губами. Кофейные глаза совсем чернеют от заполонившего радужку зрачка, юркий влажный язычок раз за разом скользит по быстро пересыхающим губам. Себастьян наклоняет голову, прижимаясь губами к уху криминального консультанта, тяжело выдыхает, чуть рыча, продолжая глубоко двигаться в горячем теле. Движение за движением – постепенно ускоряется, удерживая любовника обеими руками, ласкает напряженные соски, щипая, поглаживая. Целует в губы, жадно ловя тихие стоны, ласкает пальцами напряженный член, болезненно сжимая чувствительную головку.

Из уголка красивых карих глаз медленно скатывается слеза, наемник хрипло стонет, слизывая ее широким движением языка и ускоряется еще, зная, что Джим скоро кончит. Изящное тело в его руках выгибается с протяжным полувскриком-полустоном, Моран чувствует как по пальцам стекает вязкая горячая сперма, подносит руку к полуоткрытым губам брюнета – он покорно принимает в себя пальцы, посасывая, тщательно вылизывая. С тихим рыком наемник кончает – последнее глубокое движение и оба замирают, тяжело дыша. Себастьян ласково поглаживает влажными пальцами мягкие податливые губы, Джеймс расслабленно прижимается к груди любовника. Когда тот отстраняется, Джим тихо постанывает, чувствуя, как по коже стекает сперма. Моран снимает ремень с хрупких рук криминального гения, разминает запястья, массируя. Садится на диван и усаживает все еще донельзя расслабленного гения к себе на колени, освобождая от обрывков одежды и, неожиданно нежно обнимая, прижимая к груди.

В глазах Джима помимо удовлетворения и истомы плещется еще что-то – незнакомое, слегка пугающее его верного хищника. Что-то, от чего болезненно щемит в груди. Непонятное. Себастьян собственнически терзает зубами тонкую кожу шеи, но Джеймс не сопротивляется как обычно, только постанывает, довольно улыбаясь, и прикрывая, наконец-то, свои пугающие глаза.

- Скоро конец игры… - еле шепчет Джеймс.

- Когда? – тихий рык на ухо.

- Завтра… - Джим очень внимательно вглядывается в голубые глаза наемника. – А сегодня – поспи со мной, хорошо?

Кофейные глаза с оттенком пульсирующей боли в глубине зрачка гипнотизируют, завораживая, и полковник медленно кивает, по-настоящему тревожась.

- Завтра… - повторяет Себастьян, будто околдованный. – И все? Все закончится?

Тонкие пальцы скользят по скулам и Мориарти кивает, не скрывая, что очень доволен произведенным эффектом. Таким покорным и спокойным стрелка увидишь нечасто.

- Все закончится, Себастьян. Все.

========== 16. ==========

Можно подумать, что полковник мертвецки пьян – походка нетвердая, глаза безжизненные и какие-то блеклые, руки не дрожат, но на пальцах правой видны засохшие пятна крови.

Голубые глаза хищника тоскливо оглядывают кабинет хозяина. Бывшего хозяина. Мертвого хозяина. Это его кровь подсыхает на пальцах – полковник, решив, что император заслуживает своей короны вывел ее прямо по загустевающей, почти черной крови, неопрятной лужей растекшейся из-под пробитого черепа. Вывел корону и закрыл мутно-кофейные, до отвратительного мертвые глаза. Хотелось курить. Тогда хотелось, хочется и сейчас, но пальцы нервно сводит и сигарета за сигаретой разламывается, рассыпаясь зелено-коричневым табаком по ладони. Это бесит неимоверно, но ярость не такая как обычно – там, на крыше, возле мертвого тела что-то словно сломалось и ярость обратилась вовнутрь, окончательно разрушая душу и отравляя сердце.

Несколько шагов - и снайпер упирается ладонями в столешницу, нагибаясь совсем близко к ней, в какой-то момент подгибает ноги, будто собираясь встать на колени, но замечает на столе небольшой конверт, лежащий поверх остальных бумаг и выпрямляется. Длинные пальцы поглаживают плотную, чуть шероховатую бумагу.

У Джеймса красивый почерк, почерк человека редко берущего в руки перо или ручку, но пишущего, тем не менее с удовольствием.

«Открой меня»

Улыбка промелькнула где-то глубоко в мыслях, не отразившись в глазах, и не добравшись до сведенных, будто судорогой, лицевых мышц. Мориарти вчера перед сном закончил перечитывать «Алису в стране чудес». «Безумцы всех умней», - обнадеживающе шепнул он на ухо засыпающему полковнику. И обманул.

Глупый мальчишка.

На листке, вытащенном из конверта всего лишь несколько слов:

«Я хотел вернуть их тебе, но ты сам пообещал всегда быть рядом»

Пальцы невольно проходятся по шее и груди – Себастьян почти привык к отсутствию жетонов, просто каждый вечер проверял присутствие их на маленьком гении.

Конверт аккуратно ложится на прежнее место.

Стакан хорошего виски он как черный цвет – всегда к месту. Во всяком случае, по мнению полковника черный уместен всегда. И виски. Если он хороший. Дел на ближайшее время нет – Джеймс расправился со всеми заказами заблаговременно. Нормальные люди в таких случаях напиваются, быстро приходят в себя и ищут нового работодателя.

Полковник Моран, сидя в любимом кресле мертвого императора, пытается припомнить хоть что-нибудь нормальное в этих сюрреалистических отношениях. Других и быть не могло.

Бесконечно долго тянется день – по каким-то только ему известным причинам киллер ждет вечера, неспешно цедя виски. Один стакан. До наступления вязких липких сумерек.

Мориарти как-то, пребывая в очередном благодушном настрое, заявил, что одиночество острее всего чувствуется вечером. В сумерках. Не ночью, а именно вечером.

Без разницы.

Беретта, точно такая же, как у Джима, упирается в глотку, обжигая слизистую холодом. Металл чуть горький.

Глаза закрыты.

Выстрел вжимает уже мертвое тело в спинку кресла, кровь окрашивает светлые волосы в багровый, рука безжизненно опускается, и металлическое дуло, проезжаясь по губам, расцарапывает кожу.