В очередной раз грохнувшись лицом об пол Лейхи понимает - этому засранцу ни в чем нельзя верить - если Хейл на долю секунды отводит взгляд, переводя, например, на левое плечо, то бить он наверняка будет ногой и по правому колену. Айзек перекатывается по пыльному полу заброшенного склада, рывком вскакивая на ноги и бьет в ответ - безуспешно, но попытка явно засчитана, потому что Питер довольно скалит клыки.

Волчонок с радостью забил бы на учебу и проводил на этом чертовом складе все свободное время - свое и Питера, но условия обозначены четко: одно нарушение установленных в доме правил, типа “Никаких вызовов в школу”, и Айзек отправится обратно, к Дереку. Этого Лейхи не хочет.

Возвращаясь домой он встает под душ, глотая теплые струи воды, остервенело дрочит себе, запрокидывая голову и прижимаясь лопатками к стене, вспоминая одобрительный оскал Хейла, близость его полуобнаженного разгоряченного тела. Айзек тихо постанывает, захлебываясь водой и кончая.

В середине третьей недели, примерно на четвертом часу тренировки, Лейхи легко подныривает под серию размашистых, в стиле Дерека, ударов, азартно рычит, чуть отступая для атаки, делает рывок вперед, в последнюю секунду понимая, что Хейл впервые подпустил его вплотную к себе. У волчонка не остается времени на раздумья - вместо того, чтобы ударить, он с тихим рыком вжимается губами в рот Хейла, задыхаясь от мигом накатившего возбуждения.

Питер не только не отшвыривает его от себя, он отвечает на поцелуй, глухо рыча, не обращая внимания на сталкивающиеся, мешающие клыки, на привкус крови от оцарапанных губ. Айзек почти не верит своему счастью, забывая дышать, четко ощущая, что сердце вот-вот проломит грудную клетку, а крепко стоящий член прорвет джинсовую ткань.

Мужчина жестко давит на плечи и волчонок резко бухается на колени, не обращая внимания на острую боль от такого размашистого соприкосновения с полом, тянется негнущимися пальцами к ширинке вервольфа, царапая кожу о металлическую молнию.

Питер несильно ударяет по щеке, отрывисто рыча:

- Клыки.

Айзек виновато и быстро кивает, неимоверным усилием воли втягивая и клыки и когти. Застежка поддается, и мальчишка стаскивает с бедер волка джинсы вместе с бельем, дергая до колен, короткими быстрыми движениями лижет твердый, упруго покачивающийся член, наскоро расправляясь со своей одеждой. Одна рука ложится на член Хейла, вторая - на его собственный, Айзек надрачивает себе и ему в одном темпе, со стоном зажмуриваясь, не отнимая мягких губ от сочащейся смазкой головки. Питер отталкивает его руку, почти нежно давя на затылок, и волчонок покорно открывает рот, жадно насаживаясь горлом, скользя губами по вздувшимся пульсирующим венам. Хейл с рыком запрокидывает голову, жестко и почти больно вцепляясь пальцами в завитки светлых волос на затылке подростка, удерживая его голову в одном положении, и впервые начинает двигаться сам, размашисто трахая горячий влажный рот мальчишки.

Хейл знает, как глубоко Айзек может его принять и не толкается глубже, пока Лейхи не расслабляет глотку, с неожиданной легкостью пропуская скользкую головку в горло. Волк издает восхищенный рык, почти доводящий его пару до оргазма, но подросток сдерживается, туго пережимая свой член у основания. Член поршнем ходит в глотке - о, Лейхи много и успешно тренировался на несчастных овощах нужной формы, перебарывая рвотный рефлекс - ладонь с выпущенными когтями беспорядочно скользит по затылку и шее, несильно оцарапывая, возбуждая этим еще больше, Айзек стонет и сглатывает, не выпуская изо рта твердой плоти. У Питера совершенно сбивается сердечный ритм - такое Айзек слышит впервые, ни с одной приводимой в дом шлюшкой у Хейла так не билось сердце - он гортанно полустонет-полурычит, глубоко вдалбливаясь в расслабленное горло, волчонок делает еще одно глотательное движение, сжимая стенки горла, и Питер бурно кончает в его глотку, давя на затылок, не давая отстраниться.

Юноша соскальзывает пальцами по своей плоти в заключительном движении и, не выпуская изо рта члена вервольфа, спускает в свою ладонь, восхищенно глядя на волка.

Хейл довольно прищуривается, сыто облизывая губы, отходит на шаг назад, приводя в порядок одежду и наблюдая за Айзеком, чуть растерянно слизывающим свою сперму с пальцев.

- Хорошее зрелище, - чуть хрипло комментирует, и волчонок замирает, поднимая на него взгляд, по прежнему держа во рту средний и указательный пальцы. - Поехали домой.

Неделя перед полнолунием всегда самая тяжелая. Нет, не из-за оборотнических закидонов, а просто так почему-то получается. Во-первых приходят проверяющие - из органов опеки или чего-то вроде. Айзек как раз возвращается из школы, когда Питер, ненавязчиво, но обольстительно улыбаясь, проводит строгую даму лет сорока пяти по квартире.

Да, его предупреждали об этом, но Лейхи уверен, что это все равно станет причиной паршивого настроения у Хейла.

Дама вполне себе ведется на улыбку и животное обаяние вервольфа, постепенно смягчаясь. Айзек, собравшись с духом ляпает непривычно-веселое:

- Привет, Питер, - получая в ответ благосклонный кивок и предупреждающий взгляд “не переигрывай”. - Здравствуйте, - так же жизнерадостно улыбается женщине.

Она задает ему несколько дурацких, на взгляд Айзека, вопросов и, по всей видимости, удовлетворившись ответом, уходит.

Лейхи кусает губы, настороженно глядя на вервольфа, потому что существует еще и вторая причина, из-за которой неделя перед полнолунием такая тяжелая.

Атмосфера в квартире, на самом деле меняется не сильно - Хейл по-прежнему равнодушно относится к волчонку, только на тренировках показывая ему другую свою сторону: азартную, хищно-веселую.

Айзек из кожи вон лезет, чтобы заслужить его одобрительный взгляд, но сейчас, судя по всему, все его многонедельные уже старания пойдут насмарку, потому что никто не отменял традиционного разговора учителей с родителями - и опекунами - перед весенними каникулами.

Хейл хмуро и тяжело смотрит на Айзека, когда тот сообщает ему эту новость.

- Только не отправляй меня к Дереку… Пожалуйста, - тихо добавляет волчонок, опуская голову, не выдерживая ледяного взгляда мужчины.

- В полнолуние ты все равно отправишься к нему, - едко сообщает Питер, оглядывая поникшего подростка.

- Питер… Но… я же не виноват…

- Не поэтому, - холодно обрывает его Хейл. - Я уже говорил тебе - почему.

Айзек слабо кивает, не поднимая головы. Питер молчит еще несколько мгновений, затем устало спрашивая:

- И что я там услышу?

- Что у меня проблемы с химией… Я… Я правда стараюсь.

- Еще?

- Все остальное в норме… Просто… Я не знаю, что ты там услышишь, Питер, но я правда стараюсь. - Айзек поднимает взгляд, уверенно глядя в глаза волка.

- Я это учту, - хмыкает Хейл, кивая.

========== Я бы хотел… ==========

А потом Айзек проваливается под лёд.

Точнее - говорит Питеру “Я люблю тебя”.

И Хейлу не остается ничего, кроме как смотреть, как волчонок тонет в собственных глупых подростковых чувствах.

Айзек допускает ошибку, которая напоминает Питеру о том, что ошибку в первую очередь совершил он сам - подпустил слишком близко, расслабился сам и дал сладкую иллюзию защищенности и нужности кудрявому мальчишке с большими голубыми глазами, волею случая - именно так Хейл и считает - привязанного к нездоровому искалеченному хищнику.

Питер холодно кривит губы и, не отводя взгляда, произносит короткое, жалящее:

- Скучно.

Волчонок смотрит непонимающе и на мгновение сжимает кулаки, затем выпуская когти, как будто собирается бить наотмашь, стереть холодную усмешку с лица старшего оборотня. Айзеку и хочется этого - разодрать красивое, слишком часто украшенное маской ехидства лицо, обнажить стоящее перед ним существо до костей, чтобы проще было понять, чтобы напускные фальшиво-въевшиеся, неотличимые от настоящих, эмоции не мешали, не отвлекали, не замыливали взгляд.

Но до такого мастерства ему слишком далеко - он и ударить не успеет, и понять не сможет, и, что самое важное, сам это прекрасно осознает. Не понимает только реакции Хейла.