- Пока у него не кончатся жизни, - уточняет Хейл, чуть улыбаясь.

- Дерек предупредил, чтобы я с тобой не заговаривал, пока… Пока мы не закончим разбираться с Джексоном, - Айзек старательно цепляется словами и мыслями за хоть какое-то подобие реальности, обыденности, за что-то, реально существующее. Канима - реально существует. Взбесившиеся охотники - реально существуют. Восставший из мертвых Питер Хейл, по словам Скотта, Стайлза и Дерека оказавшийся сущим маньяком… В это сложно поверить.

Бывший альфа слабо кривит губы, наклоняясь к мальчишке, внимательно принюхиваясь. Волк раздраженно скребет когтями грудную клетку, хоть даже и это ему дается нелегко.

- Неужели ты все-таки решил начать меня бояться?

Лейхи сглатывает образовавшийся в горле ком, несмело протягивает руку, обхватывая длинными холодными пальцами запястье мужчины.

- Я совсем не хочу тебя бояться. Я хочу просто…

- Поверить? - Питер усмехается, перехватывая руку подростка, и притягивая его к себе вплотную. - Ты - семнадцатилетний оборотень, охотящийся за канимой, тебя еще можно чем-то удивить?

- Восемнадцатилетний, - еле слышно проговаривает Айзек, устало прижимаясь лбом к плечу мужчины, и медленно, запоминая, вдыхает его запах, слабо жмурясь. - Мне недавно исполнилось восемнадцать.

- Значит, восемнадцатилетний, - в улыбке бывшего альфы отражается искренняя нежность. - Ну так? Тебя еще можно чем-то удивить?

Айзек судорожно сжимает ткань рубашки Питера, пробираясь рукой под куртку, обнимая оборотня.

- Да, можно. Можно, Питер. Я чуть с ума не сошел. Три раза за последние месяцы, - слова даются подростку с трудом, он не отстраняется от Хейла, хрипло шепчет, горячим дыханием обдавая кожу сквозь тонкую ткань рубашки.

- Три? - Хейл мягко зарывается пальцами в золотистые кудряшки на макушке подростка, обнимая его за талию, крепче прижимая к себе, наклоняет голову, прижимаясь щекой к его виску. Волк тихо поскуливает, путаясь в непривычной хищнику, тоскливой, щемящей нежности. Питер тяжело выдыхает, едва касаясь губами виска своего мальчишки.

- В первый раз - когда ты не вернулся. Второй раз - когда хоронил Мэг. Она умерла летом…

- Я знаю, волчонок, - Хейл чуть морщится, когда мальчишка, волнуясь, выпускает когти, несильно впиваясь в его спину.

- Так это ты? Ты принес ей лилии, да? - Питер кивает, и подросток слабо усмехается.

- И третий раз?

- Когда узнал, что это Дерек тебя…

- Убил, - спокойно договаривает мужчина, чувствуя, что мальчишке совершенно не дается это слово.

- Ты ничего мне не рассказывал. Ничего, - волчонок хмурится, с внезапной злостью пытаясь отстраниться, но Питер мягко удерживает его, тихо, почти ласково рыча.

- Я посчитал это небезопасным, и, заметь, был прав, - Питер поднимает взгляд на застывшего в дверном проеме Дерека. - Дела, волчонок, - тихо и чуть грустно произносит старший Хейл, без какого-либо стеснения поглаживая мальчишку по макушке. - У нас очень мало времени.

Альфа раздраженно закатывает глаза, коротко рыкнув, и Айзек, чуть вздрогнув, теснее прижимается к Питеру, не обращая внимания на возмущенный возглас Скотта:

- Да что ж за нахрен здесь творится?

Комментарий к

За музыкальную композицию, навеявшую настроение к этой и следующей главам, благодарю Shefango.

========== Часть 21 ==========

Айзек вполне сознательно избегает Питера несколько дней. Дерек слишком занят, чтобы обращать внимание на душевные метания своего волчонка - ему достаточно знать что он хотя бы не вляпался в неприятности, а со всем остальным, по логичному заключению альфы, разбираться стоит Питеру.

Старший Хейл волчонка не торопит, наблюдает за ним чуть издали, не навязывая своего общества, но и не выпуская юношу из виду. Айзеку все равно приходится являться на порог особняка ежедневно - тренировки Дерек не только проводил каждый день, но и усложнил, гоняя своего бету до кровавых кругов перед глазами. Питер обычно сидел на ступеньках, без особого интереса наблюдая за действом, и изредка давал какие-нибудь советы, на которые Дерек отвечал короткими раздраженными взрыкиваниями, но которыми тем не менее пользовался. Большую часть времени Питер читал - как Айзек и привык. Изредка с планшета, но в основном - настоящие книги, в твердых переплетах. Некоторые были довольно-таки старыми, и Айзек смутно догадывался, что взяты они у Дитона.

После очередной тренировки Айзек устало опускается рядом с Питером на ступени, сжимает ладонями ноющие виски, низко опуская голову. Питер протягивает руку, укладывая ладонь на затылок волчонка, медленно, с трудом забирает боль, во всяком случае какую-то ее часть, потому что Айзек, когда в голове чуть проясняется, сжимает запястье мужчины, отводя его руку в сторону.

- Не нужно. Ты недостаточно восстановился, верно ведь?

Бывший альфа чуть кривит губы, согласно наклоняя голову, но молчит - это немного неожиданно для Айзека. Поэтому ему приходится резюмировать самому:

- Ну вот. Так что, спасибо, но… Не нужно. Я справлюсь.

Айзек почти верит в то, что говорит, но Питер не верит - его зверь видит перед собой почти уверенного в себе молодого волка, но если прикрыть глаза и посмотреть глубже, то становится понятно, что маленький, чуть испуганный, растерянный и одинокий волчонок тоже здесь, никуда не делся, хоть и научился прикидываться почти что грозным серым волком. Почти что пугающим. Почти что независимым. Почти что сильным.

- Почему ты согласился на укус? - Питер откладывает книгу, поворачиваясь к Айзеку и прислоняясь спиной к перилам.

Мальчишка нервно дергает головой, переплетая длинные тонкие пальцы в замок, кривит губы в полуулыбке - один уголок губ пытается подняться вверх, второй же неумолимо тянется вниз.

- Это был способ получить какое-то подобие семьи. Мэг умерла. Я сам ее похоронил. Она была моей семьей, она осталась единственным близким мне человеком после того, как ты не вернулся. А потом она умерла - просто и глупо. Никакого трагизма, никаких долгих прощаний, ничего. Просто городская улица и придурок, которого полиция так и не нашла. Жаркий летний день. Бесчисленные украшения на шее и руках. Знаешь, я заперся в подвале своего дома и орал ночь напролет.

А Дерек… Просто так совпало. Приди он раньше, когда Мэг была жива - я бы отказался, и навряд ли бы даже потом стал его искать. А второй раз он бы не пришел. Приди он позже… Может и не к кому было бы приходить. Я вовсе не сильный. Не смелый. Я бы не протянул долго.

Айзек спокойно смотрит в глаза Питера - голубые, чистого голубого цвета, который принято называть “ледяным”. Но у Хейла, смотрящего на волчонка, льда во взгляде нет - если бы в радужке было больше интенсивной синевы, Айзек бы мог сравнить этот цвет с тем, что называют “холодным огнем”.

- Вот и вся история. Он долго разглядывал мои руки, знаешь, я опять сбил костяшки о стены в подвале, да еще порезался чем-то… Сказал, что я смогу защитить себя. Ха, вообще-то он соврал, - Айзек морщится, переводя взгляд с Питера на стену особняка. - Или просто не рассказал всей правды. Того, что я смогу защитить себя от людей, но в моей жизни появятся куда более страшные проблемы. Но я ему все равно сказал, что меня это не интересует. И тогда он сказал, что для волка стая - это семья. Поддержка. Сила. И что это нужно нам обоим - ему и мне. И что будут другие, кто нуждается в том же. Тогда я и согласился. Вот теперь точно конец истории.

Питер серьезно кивает.

- А ты собирался меня обратить?

У мальчишки чуть сбивается ритм сердца, когда он договаривает - почему-то боится ответа.

- Я собирался предоставить тебе выбор, если ты об этом, - мужчина кривовато, но мягко улыбается. - Если бы я просто хотел тебя обратить - я бы это сделал. Мне нужна была стая, но у меня ее не было.

- И что тебе помешало? - Айзек прикрывает свои хамелеонистые глаза длинными девчачьими ресницами.

Питер чуть приподнимает брови, качая головой.

- Я уже говорил тебе. Это было опасно - тащить тебя в этот мир накануне подобных… событий. Я хотел тебя обратить. Позже. Когда это все закончилось бы.