Питер чувствует подкатывающую к горлу ярость, уже зная, что он увидит, если снимет с худого, немного нескладного тела серую футболку, за которую мальчишка цепляется, отталкивая руку Питера, хмурясь, отворачиваясь.
- Не надо, - шепчет хрипло, надрывно, настойчиво натягивая край футболки, оттягивая его чуть ли не до колен.
- Айзек…
- Не надо! - выкрикивает, тут же съеживаясь, сутулясь, снова тихо охая, и нехотя выпрямляясь.
- Ладно, - Питер убирает руку, осторожно накрывая ладонью щеку мальчика, вынуждая повернуться, посмотреть в глаза. - Я хочу тебе помочь.
- Я знаю, - Айзек вымученно смотрит в голубые глаза своими, посеревшими, больными, стараясь понять, что ему теперь делать. - Я… мне…
- Тебе нужна помощь, - большой палец мерно поглаживает уголок губ, пока мужчина говорит это, внимательно вглядываясь и вслушиваясь в подростка.
- Мне нужно немножко спокойствия, - жалко, почти скуляще произносит мальчишка, сдерживаясь, чтобы по щекам не потекли горячие горькие слезы - поздний час тоже делает свое, усталость подстегивает разливающееся по телу напряжение.
- Помощь и немножко спокойствия, - согласно кивает Питер, проводя ладонью от щеки к шее, настойчиво притягивая школьника ближе. - То, что нужно нам всем.
- И вам?
- Не отказался бы, - Питер усмехается в ответ коротко и невесело, откидываясь на спинку дивана, когда Айзек, послушный его руке, садится совсем рядом, прижимаясь, неловко трется щекой о плечо, вымученно вздыхая.
- Мне всегда казалось, что вам не нужна ничья помощь… - Айзек прикрывает глаза, прислушиваясь к ровному, чуть убыстренному ритму сердца мужчины, гулкому, прекрасно различимому, стоит прижаться ухом к его груди.
- По большей части. Но…
- А мне нужна, - мальчишка вздрагивает, - я знаю.
- Расскажи, что происходит? - Питер не надеется на полную откровенность, поэтому не удивляется, когда мальчик отчаянно мотает головой.
- Что с тобой происходит? - с нажимом на предпоследнее слово переформулирует Хейл. - Ты настолько боишься?
- Да, - еле слышный выдох. - Я боюсь. Всего боюсь - темноты, громких звуков, всего, что меня окружает, всего…
- Меня не боишься, - альфа аккуратно укладывает ладонь на горло мальчика, заставляя приподнять голову, отчего тот замолкает, дыша как загнанный зверек, и смотрит в глаза с отчаянием, надеждой и согласием, произнося одними губами:
- Не боюсь. Вы не такой.
- Не такой, как кто? - ладонь соскальзывает с горла на грудь, мягко проходясь по мягкой ткани, заставляя мальчишку снова напрячься. - Я не сниму ее с тебя, если ты не позволишь, - Питер качает головой, пряча усмехающиеся глаза, внезапно разворачивается, обнимая подростка за плечо, и ложится на диван, устраивая голову на низеньком подлокотнике, по-прежнему прижимая Айзека к себе. Мальчишка настороженно устраивается рядом, ерзая, кладет голову на плечо мужчины, затихая.
- Ты не ответил на вопрос, Айзек, - Питер медленно, почти невесомо поглаживает подростка по спине, разглядывая потолок. Волк внутри замирает, ожидая ответа - хищник жаждет крови, страданий, смерти того, кто смеет так обращаться с понравившимся ему человеком. Хищник считает, что причинять боль и приносить удовольствие этому ребенку может только он. Питер считает, что без боли можно обойтись. С мальчишки ее уже явно хватит.
- Неважно ведь, - школьник медленно качает головой. - С вами мне спокойно. Извините.
- Не глупи. Ты нравишься мне, Айзек, - мальчишка предсказуемо заливается краской на этих словах, ниже опуская голову, пряча взгляд. Тепло дышит в район ключицы, несмело кладя одну руку поверх груди мужчины, шумно сглатывает, хмурится, нервничает, боясь пошевелиться, и ощущается очень трогательно, беззащитно, желанно.
Питер никогда не любил людей, которые не могли себя защитить - они всегда, априори, были обузой, от них всегда были проблемы, и они всегда ставили оборотня под угрозу, находясь рядом. Но мальчишке совершенно точно не хотелось перегрызать горло, как и не хотелось его обращать, привязывая к себе - Питер с детства не понимал эти странные пары - человек и оборотень, - считая что все это идет не от большого ума, но сейчас, опуская взгляд на доверчиво жмущегося к нему мальчика, волк явно находит какую-то прелесть в такой расстановке сил.
- Спать хочется, - тихо, почти виновато произносит мальчишка.
- Засыпай. Во сколько придет хозяйка?
- Около половины двенадцатого, - Айзек зябко жмется ближе, довольно щурясь, стоит мужчине аккуратно обнять его.
- Хорошо. Я разбужу тебя.
- А школа? - неуверенно бормочет подросток.
- А ты пойдешь туда?
- Нет.. Наверное, лучше не ходить. Не завтра, - мальчишка говорит что-то еще, совсем невнятно, пригревшись рядом с оборотнем, утопая в непривычном чувстве защищенности, какой-то нужности, закрывая глаза. Питеру удается разобрать только еще одну фразу:
- Иногда я кричу по ночам, - уши мальчишки вспыхивают румянцем.
- Я тоже, - внезапно, после нескольких секунд молчания, отвечает Питер, и Айзек чуть приподнимается, внимательно заглядывая в глаза мужчины. Тот смотрит ровно, без тени насмешки, очень серьезно, почти пугающе - пугает Айзека, впрочем, не он сам, а то, что может заставить кричать этого мужчину. Питер чуть улыбается, на мгновение прикрывая глаза, кладет ладонь на поясницу подростка, приподняв футболку, касаясь кожи, поглаживая, ожидаемо получая ответной реакцией плавный, по-кошачьи грациозный изгиб прижимающегося юного тела.
- Но я не собираюсь тебя сегодня будить этим. Как и ты меня, я думаю. Засыпай, Айзек.
========== Часть 9 ==========
Маргарет приходит рано, очень рано, по меркам Питера, проснувшегося от негромкого хлопка входной двери и тихих, осторожных шагов в основной части бара. Айзек тихо сопит рядом, прижимаясь щекой к плечу, периодически нервно сжимая ладонь, лежащую на животе мужчины, в кулак. Хейл аккуратно переворачивает мальчишку на спину, слегка приподнимая его футболку, до груди, и задумчиво рассматривает большой, наливающийся чернотой синяк на ребрах, давя в себе чувство собственнической, дикой ярости. Перед самим собой прикрываться безумием, приписываемом ему Макколом и Дереком бесполезно, Питер четко осознает, что может сдержать своего волка и свою ярость, если захочет, вопрос лишь в том, что сам он не видит достаточных оснований для этого, поэтому и делает то, что делает, ни капли не жалея о принятых решениях.
Альфа осторожно касается потемневшей кожи, выкачивая боль из хрупкого человеческого тела, морщась от специфических ощущений, хмуро разглядывая свою руку и потемневшие вены на ней. Когда от боли остаются лишь отголоски, слабое напоминание, Питер, осторожно проведя пальцами по тонкой коже, убирает руку, одергивая футболку, встает с дивана, укрывая нахмурившегося мальчишку своим плащом, и, подхватив две банки с выдохшимся за ночь пивом, выходит в бар.
Маргарет не удивляется ни капли, только приветственно взмахивает рукой и кивает в сторону кофе-машины, снова углубляясь в разложенные на стойке бумаги. Питер выливает пиво в раковину, выбрасывая пустые банки, быстро умывается, перебарывая желание подержать голову под ледяной водой, и выкладывает на стойку деньги, поясняя:
- За пиво.
- За счет заведения.
- И за кофе, - Хейл добавляет еще пару долларов, скептично приподнимая брови. - Что, моя платежеспособность вызывает сомнения? Тем более, я не умею обращаться с кофе-машиной.
- Я могла бы ответить, что в таком случае, бар будет закрыт еще три часа, и тебе придется учиться с ней обращаться, - Маргарет чуть ехидно усмехается, не глядя сметая деньги в кассу. - Как он?
- Спит, - Питер внимательно рассматривает поданную ему чашку, обходит стойку и садится на свое обычное место. - Отправь его на рентген, я думаю, у него трещина в ребре.
- А тебя он разве не послушает? - Мэг задумчиво рассматривает мужчину.
- Не хочет, чтобы я знал.
- Он тебе рассказал что-нибудь? - Маргарет откладывает бумаги, отпивая уже остывший кофе из своей кружки.
