Молодой парень, ничем в общем-то не примечательный, сидевший вместе с приятелями рядом с потягивающей ром компанией, тихо цедивший свой виски из стакана, внезапно ударяет ладонью по столу, вскакивая, а в следующее мгновение, уже с размаха бьет в челюсть тому, который покупал у Айзека выпивку.

Лейхи с сомнением смотрит на его руки, обтянутые кожаными перчатками с обрезанными пальцами - знает, видел, как увеличивается сила удара, если вшить в них металлические пластины. Айзек успевает отойти от стойки до того, как мужчина, сметая по пути стулья, врезался в нее спиной, почти мгновенно вскакивая на ноги. Бутылка рома, которую он держал в руках, разлетается десятком осколков по полу. Мальчишка готов поклясться, что слышал гулкий деревянный хруст внутри конструкции. Мда, менять столешницу не хотелось бы, накладно выйдет.

Мужчина стаскивает с себя кожаную куртку, отбрасывая, обнажая покрытые замысловатыми изгибами татуировок руки, проводит ладонью по коротко остриженным каштановым волосам, недобро улыбаясь, не произнося ни слова, и приглашающе манит рукой застывшего у стола парня.

Тот кривит губы, делая шаг вперед, шикая на завизжавшую было девушку.

Ну кто водит девушек по таким местам?

Мужчина сплевывает под ноги слюну, смешанную с кровью, и хрипло смеется, глядя на явно проигрывающего ему по габаритам парня. Тот демонстративно потряхивает кистью, кривя губы в едкой ухмылке, оборачивается к своей компании, таким же молодым, неуловимо чем-то похожим - взглядом что ли? - парням. Девушка отходит от стола, мотая головой, смотрит за спину своего друга, коротко, срывая голос взвизгивая:

- Эшли!

Айзек со вздохом нащупывает под стойкой биту, покрепче перехватывая, но пока не имея намерения ввязываться в происходящее. Всегда есть крохотная надежда, что весь происходящий бардак уляжется сам - во всяком случае, школьнику очень хочется в это верить.

Если задуматься, то и к своей жизни у Айзека точно такое же отношение.

Молодой парень, Эшли, судя по всему, успевает обернуться как раз вовремя, чтобы татуированные до костяшек пальцев руки сомкнулись на отворотах его куртки, дергая резко, сильно, к свирепо что-то крикнувшему мужчине. Любителя “Белой лошади” любитель золотого рома впечатывает лицом в стоящий рядом стол, и, повозив для порядка по столешнице несколько секунд, отпускает, поднимая взгляд на подскочивших собутыльников своего молодого противника.

Те оттаскивают друга, еще более-менее трезво призывая остыть, но разом поворачиваются к соседнему столу, когда оттуда раздается подкрепленная пьяным гоготом реплика:

- Да, Макс, и скажи этим сосункам, чтоб на поводке держали этого буйного щенка!

Татуированный, уже почти дойдя до своего стола, оборачивается к парню.

- Эшли? Что, блядь, за бабское имя, сучонок?

За дальнейшим уследить сложно - Айзек вытаскивает ключ из ящика для денег, убирая подальше, удобнее перехватывает биту подрагивающими пальцами, напряженно наблюдая за уже всеобщей свалкой.

Звонить в полицию - не очень хороший вариант - несовершеннолетний бармен в месте, торгующем крепким алкоголем? Да Мэг просто придется его уволить, после того, как она заплатит десяток вовсе немаленьких штрафов. Терять работу Айзеку не хочется.

В любом случае, происходящее явно грозило бы затянуться, если бы один из мужчин постарше, - неуловимо напоминающий Билли Гиббонса, - не наткнулся рукой на осколки бутылки. Айзек успевает заметить, как тот почти нежно щуря глаза обхватывает ладонью горлышко разбитой бутылки.

Лейхи сглатывает, испуганно глядя на мужчину, и, понимая, что делать больше нечего, выходит из-за стойки, во весь голос окрикивая того.

Биту вряд ли можно считать достойной защитой в такой ситуации. Особенно, когда мутные голубые глаза смотрят насмешливо, безбоязненно, когда сбоку доносится пьяный гогот, причем, судя по всему, от обеих сторон, и только девица где-то у стены тихо причитает, не стараясь впрочем, подойти ближе ни на шаг. Молодежь затихает, отступая к своему столу, а неудачная копия гитариста легендарной ZZ Top, довольно щурится, подбадриваемый одобрительными выкриками своих друзей.

- Ты куда лезешь, молокосос? Решил меня этой деревяшкой испугать?

Айзек пятится, держа биту перед собой. Язык будто присыхает к нёбу, совсем как пишут в книгах, сердцебиение гулом отдается в ушах, и школьник совершенно не знает, что делать дальше. Молодежь быстро хватает свои вещи, отходя к выходу, и Айзек остается в баре один с группой раззадоренных дракой, явно охочих до зрелищ мужчин.

Лейхи делает еще шаг назад, упираясь спиной чью-то грудь, и понимает, что вопреки его ожиданиям, он умрет вовсе не от того, что свалится в выкопанную на отцовском кладбище могилу, и свернет себе шею.

***

Питер давно уже отвык чувствовать беспокойство за кого-то, кроме себя самого. В больнице беспокоиться было не за кого – и так было понятно, что вся семья погибла, потом беспокоиться стало незачем. Лоре пришлось умереть, а Дерек, по большому счету, мог и сам о себе позаботиться. Беспокоиться о своем бете стоило только с того ракурса, что рано или поздно ему придет в голову гениальная идея разодрать горло обратившему его альфе. Но сейчас, еще даже не подходя, а только собираясь идти в бар, название которого Питер так и не запомнил – да и было ли оно вообще? Судя по хозяйке, она вполне могла окрестить свое заведение «Бар» и не заморачиваться, - альфа чувствует самое настоящее, все нарастающее беспокойство. Волк хрипло рычит, толкая человека вперед и вперед, быстрее, не давая отвлечься на размышления.

Из заведения вываливается стайка хорошо набравшейся, потрепанной молодежи, в основном парни, и одна миловидная, чуть всхлипывающая, размазывающая по лицу тушь девица, упорно тянущая своего спутника обратно. Тот лишь отмахивается от нее, сгребая за талию, и быстрым шагом нагоняя ушедших вперед приятелей. От них пахнет кровью, алкоголем, злостью – все это волку не нравится до крайности.

Мальчишка с битой выглядит… забавно, но совсем не пугающе, даже не угрожающе. Альфа в несколько тихих шагов пересекает бар, проскальзывая взглядом по осколкам стекла, разлитому алкоголю, переводя взгляд на стоящих вокруг школьника мужчин. Хейл чует аконитовый душок, да и татуировки на руках одного из громил знающему человеку кое-что могут объяснить.

Один из охотников поднимает взгляд на оборотня как раз когда Айзек, сделав пару шагов назад, прижимается спиной к груди Питера, судорожно вздрагивая, чуть не роняя из рук биту.

Хейл мягко кладет ладонь на плечо мальчишки, ближе к основанию шеи, чуть придерживая, не давая обернуться. Мальчик замирает, задышав спокойнее, когда альфа низким, но не переходящим в рык голосом обращается к нему.

- Тише. Айзек, успокойся.

Школьник сглатывает, все-таки роняя биту на пол, отстраненно наблюдая, как она, притормаживая на мелких осколках, укатывается под один из шатающихся, еле стоящих столов.

Мужчина, стоящий напротив подростка, опускает руку с бутылкой, выпрямляясь в полный рост.

Питер приглядывается к ним еще пару мгновений – это точно не арджентовские псы – слишком самодостаточные, Ардженты таких не держат. Значит, не за ним.

Айзек все еще испуганно жмется к груди, вызывая в волке самодовольное желание обладать и защищать, и Хейл, по-прежнему удерживая мальчика на месте, не давая обернуться, чуть скалит клыки, взглядом поалевших глаз впиваясь в стоящего напротив. Сбоку слышится шорох одежды – четыре руки нырнули в нагрудные карманы, или к кобуре, нащупывая рукояти пистолетов.

- Вы разве за этим сюда приехали? – Питер скалится насмешливо, оглядывая собравшихся уже человеческими глазами. – Буянить в барах, грабить школьников? Таким как вы заняться больше нечем?

- Пока есть такие как ты – работа нам найдется, - охотник фыркает, выпуская из руки горлышко бутылки, мгновенно трезвея от настоящей опасности.

- Так займитесь ей лучше, - альфа еле сдерживается, чтобы не зарычать, когда мужчина делает шаг вперед, заставляя мальчишку задрожать сильнее, задышать чаще и беспокойнее. – Не позорьте свою профессию.