- Не подходи.

- Странно себя ведешь, альфа. Рановато для гона, не находишь?

Хейл кивает, сам протягивая руку, прикасаясь к чуть смуглой коже шеи - только для того, чтобы удостовериться, что происходящее не очередная галлюцинация. Лис подходит чуть ближе, и ладонь соскальзывает по мокрой коже на плечо, затем на спину, дышать становится почти что нечем, но чувство не похоже на возбуждение, скорее на потерю контроля, хоть волк и никак не реагирует на происходящее с его человеческой сущностью.

Пальцы сжимаются на коже под ребрами, притягивая с готовностью шагнувшего вперед юношу ближе. Хоть бы тень насмешливости во взгляде, хоть бы линию самодовольства в изгибе губ - Питер бы взял себя в руки, но перед глазами плывет, взгляду нет возможности уцепиться за неуместную эмоцию. Остается только запах - дурманящий, лишающий возможности мыслить в принципе, запах, в котором нет ни единой неправильной ноты - даже терпко-острого лисьего тона, и ощущение гибкого, горячего тела в руках.

Лис молча жмется всем телом, трется пахом о бедро, дышит тяжелее, возбужденнее, подаваясь под неуверенные, будто автоматические, прикосновения вервольфа, без труда перехватывает инициативу, толкая альфу к стене и снова прижимаясь, касаясь пальцами шеи, плеч, груди. Острые тонкие коготки чувствительно проходятся по животу к паху, совершенно не отрезвляя, затягивая глубже в черный, цвета отравленной крови, омут. Питер наклоняется, кусая подставленную шею, прокусывает до алых капель, ядом расползающихся по сознанию, когда волк их слизывает, уже сдирая с худых бедер мешающую одежду, вжимая хрипло подвывающего мальчишку в стену, заводя ему руку за спину и заставляя загнуться, выпячивая задницу.

Питер замирает, когда чувствует что его волк, зверь мудрый во многих отношениях, пятится от лиса, будто от ядовитой лужи, растекающейся перед лапами.

Кицунэ поздно замечает перемену в поведении мужчины, он не успевает вывернуться - Питер все еще удерживает его запястье, с хрустом переламывая.

У омеги подкашиваются ноги, он воет от боли, все еще пытаясь выдернуть руку из больше похожего на капкан захвата. Питер неожиданно равнодушно смотрит на растянувшегося у его ног мальчишку, с садистским удовольствием продолжая выкручивать кисть руки.

- Нам совершенно точно пора поговорить. Я смотрю, тебя даже бить особо не нужно, что, слабая способность к регенерации?

- Не надо, - лис оставляет попытки вырваться и сжимается на полу, когда Питер выпускает его руку из пальцев.

- Чего не надо-то? - Вместе с паническим испугом кицунэ приходит и привычная ясность мышления. - Я только начал. Я учту, что ты медленно регенерируешь, - Хейл серьезно кивает.

- Не убивай…

- Не сразу. Сначала ты много чего мне расскажешь.

Питер чувствует себя так, будто ночной холодный душ наконец-то докатился до его сознания, обдавая десятками литров впустую изведенной воды. Смывает даже злость и ярость, остается холодный расчет и тщательно скрываемое садистское начало, ничего не имеющее общего с просто хищной натурой. Секунду прикинув что-то, Хейл снова сжимает сломанную руку лиса и волоком тащит его в кабинет.

Лис замирает на полу, пытаясь поправить одежду, несмело поднимая взгляд на севшего в кресло Хейла, задумчиво, и самую малость нервно, закуривающего.

- Это будет мелочно. Недостойно. Но мне понравится, - Питер наклоняется, хватая юношу за здоровую ладонь. - Ты будешь говорить, а я, если мне покажется, что ты мне лжешь - я уже убедился, что сердцу твоему верить бесполезно - буду ломать тебе пальцы. Будешь молчать - я все равно буду ломать тебе пальцы. Прелесть в том, что боль никуда не уйдет, а вот кости будут срастаться. Так что это занятие может затянуться надолго. Пока мне не надоест.

- А если я сразу скажу правду? - по деформированному лицу обратившегося кицунэ стекают слезы. - Не переношу боли…

- Ты говори, - Питер стряхивает пепел. - А я решу.

Лис не успевает произнести ни слова - звонит мобильный Хейла, и Питер, коротко глянув на экран, снова поворачивается к кицунэ.

- Если ты издашь хоть звук - я придумаю что-нибудь менее банальное, чем озвученный раньше вариант, ясно?

Кеншин кивает.

- Да, малыш. Что случилось? - получается излишне нежно - невольная попытка извиниться за произошедшее - и Стилински это по любому должно насторожить.

- Это ты мне скажи, что случилось! - возмущенно вопит в трубку Стайлз. - И почему Рейчел меня слезно умоляет передать тебе, чтоб ты ее брата не убивал? Что у вас там вообще происходит? Хейл?

- Передай ей трубку, ладно? Успокойся. Все в порядке. А что происходит - я сейчас выясню, договорились? - Стайлз бурчит что-то невнятное и через пару секунд в трубке слышится легкий акцент Реико.

- Питер. Я… Мы… Я не знаю с чего начать. Не трогайте его, пожалуйста. - Лисица говорит размеренно, медленно, выравнивая явно сбившееся от слез дыхание. - Мой брат далеко не великий стратег. И… Он хоть и старше в человеческом теле, но лис он еще молодой, глупый, неопытный… - Где то на периферии слышится заинтересованный бубнеж Стилински, явно решившего прямо сейчас разрешить этот непонятный вопрос с возрастом. Хейл, впрочем, примерно понимает, о чем говорит ему девушка.

- Чувствуешь его боль? - альфа прищуривается, рассматривая напряженно замершего мальчишку.

- Отголосками. И страх. И не только я - вся семья… А нашим родителям не стоило бы… волноваться. Я бы не послала его к вам… - “Так это ты его послала? Нафига?” - возмущенно-удивленная реплика от Стайлза. - И… на самом деле, что бы он не натворил - ответственность за него должна лежать на мне.

- Зачем ты его прислала, Реико? И я уже говорил твоему брату, и повторю тебе - если мне покажется, что вы лжете, я продолжу то, от чего ты меня оторвала. Справедливо?

Лисица замолкает, по-видимому собираясь с мыслями. Питер задумчиво сжимает одной рукой запястье юноши.

- Он мог бы быть полезен вам. Я только хотела, чтоб он помог, если сумеет. Если придумает, как, - осторожно произносит девушка.

- Допустим. Подожди минутку, - Питер поворачивается к Кенни. - А ты это все зачем устроил?

Лис щурится от слез , поскуливая, когда Питер чуть выворачивает его руку.

- Мне просто нужен был твой запах на себе… Омега при альфе - все лучше, чем ничья омега.

- Правдоподобно. Но что-то мне не нравится… - Питер дергает мальчишку на себя, вцепляясь ладонью в горло, приподнимает, заставляя встать на колени и вытянуться. - Ты - насмешник. И соблазнитель. И мог бы меня вынудить тебя трахнуть. Но ты-то пытался меня с ума свести.

- О боже, - тихий комментарий Реико в трубке. - Питер. Питер, пожалуйста, - “Альфа, ну выслушай ее” - Стайлз. - Послушайте. Ему незачем сводить вас с ума. Это скорее побочный эффект - вы слишком привязаны к своей паре, чтобы подобное могло пройти гладко.

Питер слышит возмущенно-заинтересованный голос Стайлза, но слов разобрать не может.

- Питер… пожалуйста…

- Трубку Стайлзу верни. - Шорох и возмущенное мычание друида. - Ну что, советник. Говоришь, я не даю тебе решать никаких вопросов?

- Питер… - голос у Стайлза неуверенный. - Я же не знаю, что произошло. Но, в любом случае, я уверен, что можно обойтись без убийства. И без тяжких телесных.

- Я тебе расскажу, что произошло, я же тебе обещал, малыш. Этот… юноша… четыре ночи сводил меня с ума. Скажи-ка, лисенок, я тебя трахал по настоящему или это все-таки слишком реалистичные сны?

Стайлз давится воздухом.

- Сны. Правда, альфа! - лис вопит, когда Хейл чуть выпускает когти, процарапывая кожу шеи.

- Тебе снилось, что ты… его… трахал? - Стилински хватает ртом воздух, шумно дыша в трубку.

- Нет, снился мне ты, - успокаивающе поясняет альфа. - Но это несущественно…

- Ну я бы не сказал, - мальчишке явно охота закатить истерику от нервного напряжения.

- Нет, существенно то, что он почти добился желаемого сегодня. Существенно то, что я из-за него потерял контроль над собой. Это - существенно. И я бы его убил.