- Нет, я не знаю, лжешь ли ты, - Хейл подходит к замершему возле двери в зал подростку. - Я знаю, что твое сердце бьется ровно, когда ты это говоришь, но даже этого недостаточно, чтоб я тебе поверил.

Кенни не отступает, вздыхает немного испуганно, но не двигается назад.

- Тогда что я должен сделать? Если я уеду, Реико мне весь мозг сожрет, по ней не скажешь, но она может. С тобой, на деле, проще договориться, чем с одержимой лисицей.

- В чем будет проявляться эта одержимость?

- Я не знаю, - сбитый ритм сердца: попробуй пойми - от испуга или от лжи?

Альфа чуть щурит наливающиеся алым глаза, с удовлетворением наблюдая, как у омеги подгибаются ноги и он все-таки отступает на шаг, опираясь о дверной косяк.

- Ты мне ответишь, - холодно произносит Питер. - Ты узнаешь у нее. У своих родственников. Переведешь мне все чертовы иероглифы в арджентовском бестиарии. Но ты мне ответишь, в чем это проявится. А если я пойму, что ты знал ответ сейчас, я изыщу лучший из способов, чтобы проверить, сколько боли ты сможешь вытерпеть. Ты меня понял?

- Понял, - пересохшие губы с трудом размыкаются, чтобы вытолкнуть из себя это короткое слово. - И… Питер… Мне совсем нельзя выходить из квартиры?

- А зачем тебе выходить? - Хейл уже отошел от японца, направляясь в сторону кабинета. - Города ты не знаешь, друзей у тебя здесь нет, знакомых тоже. Тебе нечего делать в городе. Юзай халявный вайфай, да думай о том, что можешь мне рассказать.

*

Питер засыпает заполночь, вчитываясь в противоречивую и обрывочную информацию, которую двум семействам - Хейлам и Арджентам - удалось собрать о кицунэ, попутно пролистывая гугл на предмет религии вуду.

Снится ему Стайлз. Горячие руки, расходящиеся по плечам, смыкающиеся на спине, чтобы раз за разом процарапывать кожу. Мягкие губы, восхитительно туго обхватывающие член. Покорно выгнутая поясница и вскинутые бедра - приглашение прямым текстом: “выеби меня жестко, Питер”.

Утром голова гудит как после тяжелого полнолуния. Хейлу кажется, что он сходит с ума - невозможно видеть такие сны, невозможно их так чувствовать. Это и не сон вовсе - нет отдыха ни разуму, ни телу. Питер вливает в себя третью чашку чернейшего кофе, пытаясь собраться с мыслями.

========== Морок ==========

В четвертую ночь тело выходит из-под контроля - альфа обращается, глухо, победно завывая, рвет когтями постельное белье и просыпается.

И это плохо. Это очень плохо, ведь терять контроль во сне - это то же самое, что сходить с ума. А обезумевшего альфу они уже все проходили. Питер, покачиваясь встает с постели, хватаясь руками за мебель и стены, проходит по квартире, заглядывает в зал, сталкиваясь с замотанным в одеяло, перепуганным юнцом, так и не решившимся произнести ни слова, просто шагнувшим вглубь комнаты, в темноту, и затихнувшим там.

Хейл знает, что глаза его сейчас отсвечивают алым, что клыки и когти по прежнему не желают исчезать, знает он и то, что разум его еще не подводит - только тело. Альфа проходится по кухне, тяжело опираясь на стол, отшвыривает неудачно оказавшийся на пути стул, проламывая когтями тонкую плетеную спинку, и уходит в душ.

Холодная вода обтекает тело словно песок - не охлаждая, даже будто не увлажняя. Альфа вдумчиво следит за своими руками, дожидаясь, пока исчезнут удлинившиеся смертоносные когти. Но тело промерзает - Питер совершенно не представляет себе, сколько времени провел под холодной водой, однако пальцы деревенеют и дышать становится все тяжелее с каждым вздохом.

Натянув на мокрое тело домашние штаны и футболку, мужчина проходит обратно на кухню, передергиваясь от стекающих с волос за шиворот капель холодной воды.

Дурную мысль позвонить Стайлзу, услышать родной, сонный, недовольный голос, Питер отбрасывает сразу.

- Ты чего творишь, альфа? - мальчишка, по прежнему завернутый в одеяло, восседает на одном из уцелевших стульев в кухне. - Это не нормально, мне кажется.

Питер раздраженно разглядывает лиса, поводя плечами.

- Мне лучше свалить и не отсвечивать? Питер, я бы свалил, но мне некуда идти. Ты мне сам так сказал.

- Иди. В зал. Спи. Не подходи ко мне. Не разговаривай. Блядь, лучше не дыши даже!

Омега испуганно соскакивает со стула, стараясь по наибольшему радиусу обойти рычащего, полубезумно глядящего перед собой Хейла.

Стук испуганного сердца окончательно будит хищника, и без того стремящегося вырваться на волю, но альфа все еще сдерживает себя, не двигаясь до тех пор, пока кицунэ не затихнет в зале.

*

- Господи, Питер, ты бы еще раньше позвонил… Мне, между прочим, на учебу только к часу дня, а ты меня будишь в такую несусветную рань… Что-то случилось?

- Поговори со мной, - хрипло и неуверенно просит альфа, пугая подростка до полуобморока.

- Просто поговорить? Питер… Да что с тобой, грозный альфа? Ну… хочешь я отпрошусь на учебе, приеду на пару…

- Нет, - строго перебивает Хейл. - Не приезжай.

- Точно что-то происходит, а мне никто ничего не говорит. Почему? Это нечестно, - Стилински вздыхает. - Нечестно, потому что я должен знать, что происходит. Не хочешь меня пугать? Так своим поведением ты меня в могилу загонишь.

- Ничего не происходит, Стайлз. Просто так будет… лучше. Не выезжай из города, ладно? И…Нет, ничего. Просто не выезжай из города.

- Как скажешь, альфа, - Питер нервно хмурится - Стайлз почти никогда не делает так, как ему говорят. - Но я хочу приехать. Ты меня беспокоишь… Не так сильно, как бывало… Но я чувствую, что с тобой не все в порядке. Расскажи?

- Расскажу. Все расскажу, но не сейчас. Отпустить тебя спать?

- Да не обязательно… Я ж не усну теперь - буду думать, что это на тебя нашло. Что-то со снами?

- С чего ты взял?

- Ну, сначала ты спрашиваешь, как мне спалось… Потом звонишь в восемь утра и голос у тебя такой, будто ты не спал… годами. Я не прошу тебя приехать, но может мне…

- Нет.

- Мне небезопасно в родном городе? Даже рядом с тобой? - Питер почти видит страдальческий излом бровей. - Да что за жизнь-то такая…

Стайлз трещит и жалуется еще несколько минут, под довольное, почти спокойное мычание своего волка, а затем Питер отправляет его досыпать.

В голове чуть проясняется, волк чувствует себя спокойнее.

*

- Почему ты его не обратишь? - кицунэ настороженно отходит на пару шагов, сталкиваясь с вервольфом в коридоре.

- Ты думаешь, что это твое дело?

- Нет, не мое. Но это любопытно. Думаешь, он действительно этого не хочет?

- Друиду незачем быть оборотнем. Не уверен, что я смог бы его сейчас обратить.

Лис неуверенно пожимает плечами.

- То есть, ты позволил ему окунуться в эту жизнь, не предоставив реальной возможности защитить себя? Очень интересно.

Питер не замахивается для удара только потому, что все еще понимает - хищник на взводе, а труп в квартире ему ни к чему. Не сейчас.

- Просто интересно, - повторяет юноша. - Он ведь твоя пара? Вы, волки, серьезно относитесь к подобному. Но ты стараешься быть таким ответственным альфой. И терпеливым человеком - ведь ты мог заставить его остаться здесь. Тяжело, наверное?

Питер понимает, что тонет в вязком, душном мареве из слов.

- Не видишь его неделями, не знаешь, что с ним происходит на самом деле. А что происходит с тобой? Ты рычишь ночами и плохо себя контролируешь. Слабеешь, альфа? Сходишь с ума? Уверен, что сможешь его защитить?

Хейл пытается моргнуть и протягивает руку вперед, силясь схватить наглого щенка за горло, но пальцы смыкаются в воздухе и морок рассеивается - альфа нервно вздрагивает, делая несколько шагов назад, зажимает ладонями виски, пытаясь вернуть сознанию ясность.

- Э. Альфа. Тебе… Ты как себя чувствуешь? - мальчишка выходит из душа, мокрый, пахнущий гелем для душа - чертов молочный запах - мятной зубной пастой, молодым телом. Питер закрывает глаза, но становится только хуже - воображение резво подкидывает еще и запах Стайлза, и Питеру приходится не без труда разомкнуть веки - как раз вовремя, чтобы шарахнуться от тянущейся к его щеке тонкой ладони.