========== Часть 1 ==========
Тепло прижимающегося к спине тела абсолютно живое, не эфемерное, самое настоящее. Стайлз на долю дюйма подается назад, чтобы прижаться теснее, прочувствовать рельефные изгибы мышц, чтобы убедиться, что это снова он. Хотя, кто еще может прийти сюда?
Дыхание теплое и влажное, какое-то пошло-изнемогающее, но с чужих губ не срывается ни единого звука. Теплый воздух, вырвавшись из чужого рта, тонкой пленкой оседает на коже: за ухом, на шее, у кромки волос. Волк дышит неровно, прерывисто, будто только что пробежал чертову уйму километров.
Стайлз не удивится, если окажется, что это правда, но у него никогда нет возможности выяснить: губы немеют, язык кажется огромным неповоротливым, непослушным слизняком, не реагирующим на команды мозга, голосовые связки будто вырезаны - иначе Стайлз не может объяснить свою неспособность издать ни единого звука.
Волк жмется теснее и интимнее, но в его движениях не чувствуется похотливой пошлости, ощущается что-то другое, куда более глубокое, с болезненным привкусом и горьким послевкусием, приправленным необычайной сладострастностью, кажущейся чем-то запредельно неправильным даже здесь, сейчас, в мире без звуков, в мире бесконечной темноты, в мире, где есть только два живых - а живых ли? - существа.
Дыхание зверя за спиной выравнивается, грудная клетка вздымается ровно и протяжно, будто хищник силится завыть или зарычать, но, как и всегда, из глотки не вырывается ни звука.
Стайлз хотел бы закрыть глаза, чтобы не видеть того, что увидит дальше, но эта реальность не позволяет ему уйти от нее, цепляется тонкими ложноножками за нервные окончания, не давая им работать в правильном режиме, не давая им подчиняться мозгу, не давая Стайлзу подчиняться самому себе. Юноша слегка проседает под привычной теплой тяжестью, опустившейся на его плечи. Волк вытягивает вперед руки, опираясь на человека, демонстрирует алые от крови манжеты и рукава белой шелковой рубашки, демонстрирует ладони, полностью изукрашенные алыми потеками, пальцы, с которых еще стекает теплая, не свернувшаяся кровь. Багровая жидкость собирается под когтями и между пальцами, впитывается в немного огрубевшую кожу, собирается густыми каплями на кончиках когтей, и Стайлз снова подставляет под стекающую кровь свои лодочкой сложенные ладони, стараясь поймать падающие капли, а когда оборотень обессиленно и обреченно опускает руки - ловит его ладони, сжимая, гладя, растирая чужую кровь по своим пальцам.
Сон прерывается внезапно, без каких-либо прелюдий.
В одну ночь Стайлз может проснуться от своего крика, разбудить шерифа, может трястись полночи после этого, не зная, куда спрятаться от этого видения, несмотря на то, что прекрасно знает - второй раз за ночь волк в его сон не придет.
А иногда Стайлз просыпается от сотрясающего тела оргазма, от удовольствия, прошивающего каждую клетку тела, и тогда до утра подросток лежит, глядя на ровный скучный потолок. Успокаивается его нарочитой скучностью, упивается ей, гоня от себя мысли о мужчине, приходящем к нему во сне.
Стайлз готов поклясться, что у него нет никаких сверхъестественных способностей (разве что кроме сверхспособности доставать Дерека в два слова, а всех остальных людей - в пять), готов поклясться, что не записывался ни в какой Гринпис или Общество Помощи Сумасшедшим Оборотням.
Стайлз уверен, что ничем не может помочь волку, приходящему к нему во сне по нескольку раз в неделю.
Стайлз невольно задерживает взгляд на ладонях Питера каждый раз, когда видит его. Бывший альфа лишь усмехается, решая, по всей видимости, не обращать внимания на причуды неугомонного мальчишки.
И Питер никогда не носит белых рубашек.
А ночью приходит снова, бесшумно подступая к замершему посреди черного и пустого ничто человеку. Снова прижимается грудью, снова показывает окровавленные руки, все повторяется раз за разом не неделю и не месяц, почти полгода, и Стайлз следует четко выверенному сценарию короткой нереальной пьесы.
========== Часть 2 ==========
Однажды, когда Стайлз вновь засматривается на лежащие на столе руки Питера, бывший альфа отвлекается от монитора ноутбука и, наклонившись вплотную к уху мальчишки, тихо, жарко и пошло выдыхает:
- У тебя фетиш на мои руки?
Стайлз вздрагивает, отшатывается, вскакивая на ноги, стараясь не смотреть на усмехающегося мужчину. Но все равно смотрит - Хейл разглядывает свою правую ладонь, то выпуская, то убирая когти, чуть улыбается, качая головой и кося взглядом на Стайлза.
Стайлз предпочитает сбежать.
Но в следующий раз Питер щурится почти сердито, вновь поймав на себе долгий, изучающий взгляд мальчишки.
- Или у тебя фетиш на меня, мальчик? Что ты меня рассматриваешь каждый раз, как экспонат в музее?
- Изучаю, - Стайлзу до смерти охота показать оборотню язык. - Ты же опасный психопат и все такое. Вот, присматриваюсь к твоему поведению.
Хейл устало хмыкает - видно, что шуточки про “опасного психопата” поднадоели ему давно и изрядно.
Стилински задумывается - какого черта они двое постоянно остаются наедине. Будто вселенная считает, что кроме Стайлза больше некому составить компанию плохому волку ни в реальности, ни во сне. Мысли быстро ускользают под внимательным взглядом холодных голубых глаз.
Питер поднимается с кресла - Стайлз впервые обращает внимание на странный геометрический узор обивки, - проходит мимо журнального столика со стеклянной крышкой и подходит к подростку, чуть наклоняясь. Волк шумно тянет носом воздух, демонстративно принюхиваясь, едва ли не касаясь шеи человека. Стайлза пробирает дрожью от этой близости - снова нежеланной, - и он с силой ударяет оборотня в плечо, стараясь оттолкнуть от себя. Вервольф делает шаг назад, на секунду, с коротким рыком, трансформировавшись, но быстро возвращает контроль человеческой своей сущности, скрещивая руки на груди и наклоняя голову к плечу.
Стайлз, хоть и старается снова не смотреть на мужчину, невольно усмехается этой позе - Хейл похож на большого сердитого пса, увидевшего что-то любопытное, непонятное и немного не вписывающееся в его картину мира.
- С каких пор ты меня боишься, Стилински? - бывший альфа в этот раз предпочитает не заходить издалека.
- И с чего ты взял, что я тебя боюсь, большой серый волк? Ты опасный психопат, иногда развлекающийся массовыми убийствами в перерыве между бокалом коньяка и очередной книгой в вычурном кожаном переплете, чего мне тебя бояться? - мальчишка вновь пялится на руки бывшего альфы, стараясь не замечать услужливо подкидываемого мозгом образа этих же рук, покрытых кровью.
- Стилински, ты отвратительный врун, - Питер раздраженно закатывает глаза.
- Ты имеешь в виду, что я отвратительно лгу? Или что я отвратительно нагло лгу?
- Я имею ввиду, что ты отвратительно много болтаешь. И отвратительно откровенно на меня пялишься, - тонкие губы изгибаются и немного зло. - Что ты такого во мне внезапно увидел?
- А что тут можно увидеть? Все та же язвительная ухмылка, футболки с пошленьким вырезом, и тонна сарказма, - Стайлз отступает на несколько шагов. - Мне пора.
- Куда?
Подросток изумленно приоткрывает рот, передергивая плечами.
- С каких пор тебе это интересно? Я могу вообще посчитать это домогательством…
- Куда ты сейчас идешь, Стайлз? - Питер даже не усмехается, лишь наклоняется еще немного ближе.
- Дела у меня, волчище. Я подросток и у меня дела. Целые горы дел. Я еще не все порно в интернете пересмотрел, ты же понимаешь, - мальчишка бормочет все тише и невнятнее, нервно вцепляясь пальцами в край извечной красной худи.
- То есть, ты идешь домой? - оборотень настойчиво заглядывает в глаза, раздражает навязчивостью и неприятием факта существования чужого личного пространства.
Стайлз, неожиданно для себя, кивает настолько неуверенно, будто Хейл только что спросил, понимает ли Стайлз, каким образом понятие Т-дуальности относится к теории суперструн.
- Ты помнишь, как дойти до дома? - обеспокоенности в голосе Хейла не слышится, только гольное любопытство.
