- Дядь Петь! Иди домой! - призывала густо-накрашенная женщина за прилавком едва стоявшего на ногах сухого старичка.
- А ты мне налей ещё сто - и я пойду... У меня деньги есть!
- Да если ты ещё сто выпьешь, то до дому не дойдёшь! Не налью, сказала. Ребят, вы чего будете?
- Ты чо пить будешь? - спросил Кир.
- Не знаю... Портвейн есть?
- Два стакана разливного и два пол-яйца! - заказал панк.
Женщина налила из довольно большого зелёного стеклянного бочонка два стакана. Глеб пытался разглядеть этикетку. Это было то ли Три семерки[156] [157], то ли Четыре семёрки161.
- Заплатишь? - отвлёк Глеба от попыток вспомнить, когда же он пил Три семёрки последний раз, Кир.
- Не вопрос.
Сумма оказалось столь смехотворной, что Глеб даже подумал, что хозяйка барной стойки обсчиталась. Нет. Просто, и впрямь, так дёшево.
- Куда б нам сесть... А! Вон Димка сидит, тоже из Москвы, кстати. Диман, как жизнь? - поприветствовал приятеля любитель халявного портвейна, присаживаясь за его угловой столик.
- Нормально, я с работы сюда зашёл.
- Ну, ты ж у нас работяга - не то, что я... А это вот, батюшка Глеб со мной, из Москвы, земляк твой.
- Правда, батюшка?
- Да, - ответил, усаживаясь за столик Глеб, - сейчас не служу, правда... Вот с приятелем сюда приехали на бархатный сезон.
- В Крыму хорошо! Особенно сейчас... Я здесь уже лет пять живу, никуда не выезжаю. У меня в Москве квартира есть, но я её другу отдал - он женился, ребёнок... А мне - здесь лучше! Ладно, давай выпьем. За знакомство! Я - Дима.
Чокнулись.
- Что? Прям не сдал, а просто так отдал? - спросил, отпив полстакана
Глеб.
- Ну как... За коммуналку они платят, за квартирой следят вроде... Я-то из детдомовских сам. Мне квартиру эту дали за так... Детдомовским положено. А мы ж раньше ничего не знали, вообще жить не умели... Знаешь, сколько наших поубивали из-за квартир? Ну, а Лёшка, мой друг по детдому, в армию в Чечню загремел. Детдомовских туда ваще любили брать - ни родственников, никого. Не перед кем отвечать и похоронки даже слать не надо... Ну, а он как- то чё-то с документами не так сделал, его с квартирой и кинули. Меня, правда, тоже в Чечню хотели взять, но я не пошёл.
- Как не пошёл?
- Давай допьём, ща мне пожрать принесут - и расскажу.
- Ну, вы сидите, ребят. Смотрю, вам нормально, а у меня ещё стрелка на
1
Приморском , - сказал, допивая стакан, Кир и, подхватив гитару, пошёл к выходу.
Портвейн оказался вполне приличным, и Глеб решил взять ещё.
- Не, я пивка. Я сам за себя заплачу, - ответил Дима на предложение Глеба взять и ему. Вернувшись за столик и отхлебнув, он продолжил.
- Я, как понял, что в Чечню набор, думаю, а чё я должен за их бабло умирать? Я хоть и малой, и из детдома, но понимал, чё это за война. Ну, я и начал дурковать. Сказал, что как дадут автомат, я всех офицеров перестреляю, потому что я анархист и ваще против войны. Они сначала всё грозились, что в казарме меня научат жизни и дурь выбьют, но потом всё-таки в дурку отправили... Во-о-от. А Лёха отслужил, вернулся. Ему жить негде, а он ещё девчонку с Кавказа привёз, русскую беженку... Она у него забеременела, я ему хату свою и отдал, тем более мне самому эта Москва - на фиг.
- А сам куда?
- Да я объявление дал в газетах: «Приму в дар дачу». Ну, мне чувак один прикололся и развалюшку подарил в Подмосковье.
-Да ладно?!
- Хошь - не верь, но я правду говорю...
- Не, ты не обижайся, но, правда, тяжело поверить... Расскажи, далыне- то что...
- А чё рассказывать? Дачу я ту отремонтировал. Я ваще руками работать люблю... Люблю, чтоб без вреда для экологии. Стараюсь минимум новых материалов использовать. Оно дольше, но и дешевле, и правильнее... А потом я эту дачу другим друзьям отдал, а сам в Европу поехал. Правда, у меня тогда уже паспорта не было, и я так...
- Как так?!! Без паспорта?!! А куда ж паспорт дел? [158]
- Да как-то сжёг по пьяни, а восстанавливать не стал. Решил, что анархисту и без паспорта нормально должно быть. А границу между Белоруссией и Польшей перешёл... Чуток на дереве от погранцов пришлось посидеть, потому что я прямо попёрся... Это мне уже после местный парень- белорус попался, так он показал, где местные ходят. Ну, а потом - автостопом по Европе и дальше, в Марокко. Деньги аскал[159] [160] или где подрабатывал по ходу... Я вообще хотел к Каддафи в Ливию попасть, он же тоже типа анархиста, говорят. Но ливийскую границу мне перейти не удалось - пинком под зад обратно в Алжир отправили. Ну, а обратно я через ту тропинку, в общем...
- Блин, клёво! - сказал Глеб, разглядывая Димкины руки. Они и впрямь были рабочими. Правда это всё или нет, но так хотелось верить этому парню. - А как ты здесь оказался?
- Да как-то потом поехал стопом сюда да и остался. Сначала в Коктебеле при винзаводе работал, но потом понял - сопьюсь. Теперь здесь в Севасе завис, снимаю дачи и ремонтирую их, на жизнь хватает, и мне хорошо.
Глеб огляделся вокруг. Время будто изменилось, растворилось и смешалось, другие движения, другие люди. Вон сидят мужики - прям, настоящие Паны из леса, а вот аккуратный пенсионер пьёт пиво и тихо читает газету, как будто нет тут шума и дыма коромыслом, ему здесь тоже спокойно, шлюха-ветеран пытается кокетничать с пьяными небритыми работягами.
- Я люблю батюшек и начальников! - улыбается она, отворяя свой полубеззубый рот.
Вселенная, населённая людьми, но без человечьей власти, системы и порядка, кажется куда уютнее и даже добрее.
- Здесь будто Том Уэйте все свои песни написал - произнес вслух священник.
- А, хрипун этот... Он клёвый. А я знаешь, чё спросить хотел. Я сам некрещёный, но такие иконки из дерева вырезаю иногда, когда охота... Продаю потом на набережной. Иногда и так отдаю, если вижу, что денег нет, а человек прикололся... Так ко мне тут из храма подошли и сказали, что раз я не от церкви, то не могу этим заниматься. Но я ж от души. Я Евангелие читал как-то, так понял, что Христос - тоже анархист, такой же в общем...
- Да брось, не бери в голову! Они это из зависти, - ответил Глеб.
- Нормальный ты... Хочешь со мной в Лисью бухту рвануть? Я там на недельку зависнуть хочу, пока тепло ещё.
- Давай...
- Через пару дней они грелись на мягком осеннем солнце в уже почти опустевшей Лисьей бухте. У Димы зазвонил телефон.
- Алё? Да. Это я объявление давал, а что вы хотите?... Да, именно так, всё верно написано... Не, а что вам не нравится, я ж вас не неволю? Не хотите, не давайте... И что?... Ну... А земля она вся Божья... И зачем орать?... Я здесь на пляже лежу, а вы орёте, и я после этого ненормальный?... Ну, гуд бай... Аллах в помощь...
- Что это было? - спросил Глеб.
- Да я в местной газете объявление дал, ну как в Москве, что в дар дом приму... А местные, особенно татары, прям, с ума посходили! Звонят и говорят: где это я такой наглости набрался, и кто я вообще такой, что они за эту землю... ну и всё такое... А я им отвечаю... Ну, ты слышал...
Дорога и нежность
Звезды на косах.
О, я уже все забыл,
Ты уже все сказал.
Дом на колесах.
АукцЫон, «Дом на колёсах».
Зачем он возвращается? Сколько таких же неудачников, не захотевших или не сумевших приспособиться к этой жизни, или решивших выпасть из неё, остались здесь, и вполне себе живут и устроились как-то. Сколько их Глеб повидал за эти два с лишним месяца на Мангупе , да и вообще в Крыму. Семья, Света ему были родными, но уже какими-то далекими, из другой реальности... И зачем взял он билет до Москвы?
Бродя по привокзальному рыночку, Глеб никак не мог решить для себя, кто он: пес, возвращающийся к своим не самым лучшим выделениям или ответственный отец семейства и священник. Хотя, чего рассуждать? Он просто не может здесь остаться, вот и возвращается. Вино и продукты куплены, поезд стоит, включили этот дурацкий гимн: «Наш Симферо-о-о-поль, ворота Кры-ы- ы-ы-ма...»
