— Я слышал о внуке Араи Калаверас, — Питер тоже ставит стакан на стол, наклоняясь чуть ближе к экрану. — Садист с кодексом чести. Тебе не нужно с ним встречаться.

— В эту поездку мне и не придется, — Эллисон неосознанно проводит ладонью по шее к груди и обратно, наклоняя голову. — Но потом… Честь, традиции и выгода. Вот что должно быть выбито на гербе, который висит над камином на первом этаже.

— Это твой клан. Твои правила. И твоя эпоха, — Питер знает, что алый цвет из радужек так и не ушел, а еще знает, что Эллисон это не пугает.

Может быть даже возбуждает немного — вервольфу трудно ориентироваться без привычных органов чувств, наблюдая за девушкой через камеру.

Учащенное дыхание, ласкающие, пусть и неосознанные прикосновения пальцев к коже, блестящие от постоянных облизываний розовые губы и трепещущие ресницы — ошибиться все равно сложно.

— Тебе не нужно встречаться ни с ним, ни с английским щенком, — Питер внимательно смотрит в глаза Эллисон. — Даже не потому, что я этого не хочу. Просто потому, что ты не должна.

— Я знаю, — Эллисон снова облизывает губы, а пальцы её замирают на ключице.

— Я хочу тебя, — просто выдыхает альфа, переводя взгляд на руку девушки, и снова на лицо. — Покажешь мне платье?

Элли медленно кивает, разворачивая ноутбук и вставая с кровати. Одергивает подол юбки, проводит кончиками пальцев по вырезу декольте, выравнивая, привычным движением взбивает волосы, и проводит ладонями по бокам до бедер, разглаживая все складки на ткани, туго обтягивающей тело.

— Я ничего не хочу сказать против, — негромко тянет Питер, жестом прося девушку повернуться — Эллисон послушно оборачивается вокруг своей оси, снова останавливаясь лицом к ноутбуку. — Но это немного слишком откровенно для первого свидания, нет?

— Не я выбирала, — Эллисон улыбается немного виновато. — Не нравится?

Альфа укоризненно хмурится.

— Напротив. Мне нравится. Но я бы хотел его с тебя снять.

Эллисон игриво щурится, снова садясь на постель.

— И я действительно бешусь, когда думаю о том, что какой-то английский щенок имел счастье лицезреть тебя в этом платье на протяжении двух с лишним часов, — спокойно, но с легким рычанием продолжает Питер.

— Он еще довез меня домой, — Эллисон лукаво улыбается и снова ведет рукой по шее вниз, на этот раз не останавливая руку, проводя раскрытой ладонью по груди.

— Вы играете с огнем, юная леди, — Питер не шутит — возбуждение прокатывается пламенем по венам, — разве можно маленькой охотнице дразнить большого волка?

— А разве нет? — Эллисон слегка прикусывает нижнюю губу, чувствуя, как низ живота сводит приятной томной судорогой, и невольно делает чуть более глубокий вдох, снова скользнув рукой по груди.

— Можно, — тихо признает Питер. — Рассказать тебе, чего я сейчас хочу?

— Расскажи, — Эллисон одной рукой теребит широкую, укрывающую плечо лямку платья, а другой сжимает подол юбки. Немного волнуется, судя по взгляду, немного смущается — скулы окрашиваются почти прозрачным румянцем.

— Сделаешь кое-что для меня? — Питер ловит непонимающе-вопросительный взгляд девушки и дожидается её неуверенного кивка. — Не сдерживайся. Если хочешь что-то сделать — сделай, — альфа достаточно выразительно смотрит на теребящие лямку пальцы, чтобы Эллисон поняла, о чем речь. - Обещаешь?

— Я… Ладно, — Элли пожимает плечами, внезапно смущенно укладывая руки на колени.

Впрочем Питер не слишком переживает по этому поводу, напротив, наслаждается её смущением, вспоминая её запах.

— Я хочу сейчас прижаться к твоей шее, чтобы почувствовать, как ты пахнешь, — негромко начинает Питер. — Ты уже немного возбуждена, поэтому запах у тебя сладкий, с пряными нотами. И еще ты смущена, а это — пикантная кислинка где-то в отголосках. Мне нравится твой запах, он с ума меня сводит.

Эллисон проводит ладонью по своей руке к плечу, и осторожно касается шеи — легкие, ласкающие прикосновения, словно она представляет чужое дыхание на своей коже. Питер жадно следит за каждым её движением.

— Хочу целовать тебя, чувствовать, как ты прижимаешься теснее и скрещиваешь руки у меня на шее. Как выгибаешься, когда мои ладони ложатся на твою поясницу, медленно опускаясь ниже, и, едва скользнув по ягодицам, снова поднимаются наверх. Хочу сжать твои бедра, прижать тебя к себе, целуя глубже и жарче. Ты всегда так податливо принимаешь мои ласки, словно создана для них. Для меня.

«Господи, это самый настоящий секс по телефону. По скайпу», — мысль встревоженной птицей бьется в клетке сознания, но Эллисон буквально приказывает себе успокоиться. В конце-концов, это не первый раз — даже за последнюю неделю, — когда она касается себя, вслушиваясь в голос Питера. Сексуальный, с хрипотцой, возбуждающий голос. Вся разница в том, что тогда Хейл говорил о каких-то совершенно обыденных вещах, а Элли лежала на кровати, прижимая телефон плечом к уху, и поглаживая обнаженную грудь, живот и иногда опуская руку между бедер, несмело касаясь себя сквозь влажный шелк трусиков. Тогда Питер её не видел, но, возможно, о чем-то догадывался — по учащенному дыханию или еще как-то, — и сейчас предлагал ей чуть больше. И для него тоже.

Эллисон не уверена, что должна — и что хочет, — что-то отвечать, догадывается, что альфе достаточно видеть её. Поэтому девушка молчит, снова и снова облизывая порозовевшие губы, а во время паузы, пока мужчина переводит дыхание, садится удобнее, подбирая под себя одну ногу и не смущаясь того, что юбка, задравшись, полностью обнажает кружевную резинку чулка и даже полоску молочной кожи.

— Ты будешь дышать тяжело и жарко, будешь зарываться пальцами в мои волосы — ты всегда так делаешь, когда хочешь чего-то большего. Ты ведь хочешь? — лукаво уточняет, прищурившись.

— Хочу, — беззвучно выдыхает Элли, заводя руки за спину и справляясь с тонкой молнией на спине платья. — Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне.

Черная гладкая ткань расходится на спине, и Эллисон медленно, не отрывая взгляда от Питера, снимает лямки платья, спуская до пояса.

— Я уже говорил, что люблю тонкое кружево на тебе? — Питер любуется упругой грудью и выделяющимися под ажурной тканью сосками. — Контраст нежной кожи и тонкого кружева. Не только красиво, но и приятно касаться, чувствовать как твое сердце бьется быстрее. Как твое тело реагирует на мои прикосновения, когда я касаюсь твоей груди, когда сжимаю пальцами или губами соски.

Эллисон тихонько всхлипывает от возбуждения, накрывая ладонью грудь, проскальзывая пальцами под тонкую ткань и сжимая. Бедра непроизвольно подаются вперед, и она закрывает глаза, покручивая в пальцах розовый сосок.

— Сними, — мягко предлагает Питер, оценивая распахнувшийся где-то в сознании веер эмоций. Страсть и желание так туго переплетаются с нежностью, что это должно бы пугать волка, но не пугает.

Эллисон коротко кивает и несколько секунд возится с застежкой бюстгальтера, открывая глаза перед тем, как снять вещицу и отложить на кровать.

Питер тихо, возбужденно рычит, невольно подаваясь вперед, одну ладонь сжимая в кулак, а второй накрывая твердый член сквозь джинсовую ткань. Элли чуть-чуть улыбается в ответ, дразняще обводя кончиками пальцев ареолы сосков, и негромко мурлычет:

— Сделаешь кое-что для меня?

— Всё, что скажешь, милая, — Хейл щурится, сдерживая улыбку.

— Не сдерживайся, — выдыхает Эллисон, лукаво улыбнувшись в ответ на тихое горловое урчание, вырвавшееся у волка.

— Чертовка, — предельно довольно ворчит Питер, понимая, что порог смущения девушка наконец-то перешагнула. — Хорошо.

Эллисон чуть сильнее сжимает ладонями груди, когда мужчина рывком стаскивает с себя футболку, снова наклоняясь к монитору.

— Ложись на кровать, — хрипло от возбуждения, с приказными нотами.

Эллисон нравится сквозящее в голосе нетерпение — она слегка наклоняет камеру и ложится на постель, плавно стаскивая с себя платье, поглядывая на стоящий сбоку ноутбук.

— Видно? — тихонько стонет, невольно приподнимая бедра, подрагивающие от затапливающего изнутри желания.