- И что у нас на ужин? - лениво уточняет Питер через несколько минут, краем глаза поглядывая за делающим заказ Айзеком.
- Я голоден, - предупреждает Лейхи. - Так… Барбекю из дорады и морского карася под соусом айоли с красным перцем, спагетти с песто… Хочешь гребешков?
Хейл благодушно угукает.
- Тогда гребешков с чесночным соусом… Нисуаз, фруктов и бутылку пастиса, а то у меня закончился, - дождавшись кивка альфы, Айзек отправляет заказ и с видом человека, сделавшего всё возможное, откидывается спиной на колени Хейла, спускаясь пониже, чтобы устроиться удобнее.
Питер усмехается, наблюдая за ним.
- С таким меню мне стоило отправить тебя на пару лет в Кордон Блю, - поясняет в ответ на вопросительно приподнятые брови Айзека. - Я уже не представляю, чем мне тебя кормить в Америке.
- Ну, я кое-чего нахватался, - Айзек смеется. - С голоду не помру, а там уж как-нибудь ассимилируюсь. Вообще, забавно…
- Что?
- Стайлз рассказывал, что Крис ему подарил сертификат на обучение в Кендалле или в Кордон Блю, на выбор. Но Стилински отказался на три семестра уезжать во Францию.
- Глупо, - Питер расслабленно поглаживает волчонка по животу и груди, наблюдая за ним из-под ресниц.
- Ну, не знаю… - Айзек пожимает плечами. - У него аспирантура в Нью-Йорке, наверное, из-за этого. Кендалл тоже неплохое место… Но я не хочу учиться готовить, - Лейхи морщится и мотает головой. - Французской кулинарией нужно наслаждаться во Франции… А яичницу с беконом я умею готовить, - Айзек счастливо хохочет, отталкивая руку Питера, игривой щекоткой прошедшуюся под ребрами.
- Питер? - мягко тянет через несколько минут, отсмеявшись и пригревшись на бедре старшего оборотня. - Я бы хотел заехать в Нью-Йорк, если у тебя есть время.
- Есть. Зачем? - Хейл успокоенно перебирает пальцами мелко завившиеся от влажности кудряшки, массируя затылок заурчавшего юноши.
- Хочу встретиться с одной художницей, выбрать и купить пару её картин… Я рассказывал тебе, она подруга Стайлза…
- Помню, - Питер кивает, опуская на Айзека взгляд.
- Стилински обещал договориться о встрече, если я буду в Америке… Можно, конечно и в любое другое время… Но я хочу сразу. Потом, знаю, времени ни на что не будет хватать, ты не сможешь вырваться… А я хочу, чтобы ты поехал со мной.
- Пытаешься оттянуть момент знакомства со стаей? - Питер усмехается лукаво и проницательно.
- И это тоже, - Айзек пожимает плечами, поднимая руку вверх, проводя пальцами по щеке Питера. - Я так отвык от всего этого. От Стаи, от этого ощущения. Мне удивительно хорошо и без всего этого.
Питер молчит, прислушиваясь к незатейливой мелодии, доносящейся из дома через дорогу. Прикрывает глаза, подаваясь под ласкающие кожу пальцы.
Айзек приподнимается, приникая к губам Питера, улыбаясь в тягучий, нежный поцелуй.
========== Часть 3 ==========
Питер просыпается среди ночи, проведя ладонью по постели рядом с собой и не обнаружив там своего волчонка. Это альфу не особо удивляет, но сон, тем не менее, слетает мгновенно, и Хейл садится на кровати, коротко оглядываясь, удостоверившись в том, что в спальне он один. Ушел Айзек, судя по всему уже давно, его половина кровати успела остыть. Питер тихо ворчит, подходя к окну, выглядывая на улицу - маленькая извилистая улочка полностью погружена в ночную темноту, разбавляемую только редким и слабым светом фонарей, до рассвета еще далеко.
Хейл находит Айзека в зале, который тот частично использует и вместо мастерской. Лейхи сидит на диване, подобрав под себя ноги, как и Питер не озаботившись одеждой и что-то увлеченно выводит в альбоме, прикусив кончик языка от усердия. Айзек даже не слышит, как подходит Питер, настолько его увлекает проступающий на бумаге карандашный эскиз.
Питер тихо садится рядом, коротко, стараясь не отвлекать, целуя юношу в плечо, берет в руки несколько разложенных по дивану эскизов, изображающих его самого, спящего. Айзек всегда отдавал предпочтения пейзажам, природным или архитектурным, никогда не включая людей в свои картины или наброски, никогда не брался за портреты, но Питера рисовал практически на автомате, порой даже не замечая, удивленно моргая, разглядывая очередной карандашный эскиз, оказавшийся в его руках так, словно не он только что потратил час или около того на тщательную штриховку или вырисовку мышечного рельефа.
На взгляд Питера, на набросках Айзека он получался не совсем таким, как в жизни. Похожим, но не таким. Скорее всего, именно так его видел Айзек - чуть более мягкий взгляд, чуть большая расслабленность в позах. Проскальзывающая в некоторых набросках сталь, а в некоторых, напротив, мягкость.
На эскизе, находящемся сейчас в руках юноши, угадываются очертания особняка, стоящего посреди леса. Создавалось странное впечатление, даже от незаконченного наброска - Айзек рисовал дом таким, каким он был сейчас - Питер присылал ему много фотографий, по мере восстановления особняка, - даже добавил террасу, правда вырисовывать свои любимые цветы пока не стал, но по ощущениям, даже у самого Питера складывалось впечатление, что это всё ещё тот самый старый, прогоревший особняк, который он и сам застал по возвращении из комы.
- Айзек, - Питер мягко целует волчонка в висок, чувствуя, как тот хмурится, замирая, останавливая руку на середине штриха. Хейл никогда не вмешивался в его работу, вне зависимости от того, нравилась она ему или нет, но сейчас мягко отводит руку волчонка от бумаги, слегка прикусывая кончик его уха. - Не нужно.
Не нужно настраивать себя на что-то плохое, не нужно ворошить не слишком приятные воспоминания, не нужно вымазывать руки в черной, аконитом пахнущей жиже прошлого. Айзек понимает это, со вздохом откладывая альбом и убирая угольный карандаш в пенал.
- Ты же знаешь, что я не могу остаться здесь? - Питер кладет поверх альбома собранные с дивана наброски, притягивая юношу к себе. - Ты всегда это знал.
- Знал, - эхом повторяет Айзек, устраивая голову на плече альфы, прикрывая глаза, наслаждаясь уютным теплом. - Конечно, Питер. Я знаю, что всё наладится. Просто у меня не получается так же просто вернуться в Америку, как я уехал во Францию.
- Дело не в том, с какими чувствами ты уезжал, дело в том, что тебя ждало в конце пути. Здесь тебя ждало что-то новое. Что-то, что в любом случае было лучше твоей жизни в Бэйкон Хиллс.
- А там меня ждет ворох воспоминаний и знакомых лиц. Улиц, которые я ненавидел всю свою жизнь. Людей, которые всегда были ко мне равнодушны. Мест, которых я не любил.
- Шесть лет многое изменили, - Питер задумчиво гладит волчонка по плечу. - В первую очередь тебя самого. И те места, которые ты помнишь. И тех людей. В худшую или лучшую сторону, но оно всё уже не такое, каким ты его помнишь. И дом в том числе. И это мой дом, Айзек. А мой дом не будет похож на развалины дармштадтского Франкенштейна.
- Ну, между прочим, его хозяин, доктор Диппель, тоже был озабочен вопросами бессмертия, - Айзек тихо смеется, качнув головой.
- Что значит “тоже”? Я бы не назвал изыскания, связанные с созданием настойки из крови животных “озабоченностью вопросами бессмертия”, - Питер пренебрежительно кривится. - Нерабочей, кстати, настойки.
- Ты такой невыносимый, Хейл, - Айзек с улыбкой поворачивается к Питеру, с тихим урчанием прикусывая его подбородок. - И самодовольный, - тянет с непередаваемой нежностью, будто самый изысканный комплимент. - Хорошо, я согласен, - Айзек бросает взгляд в сторону закрытого альбома, пожимая плечами. - Получилось больше похоже на дом с привидениями, чем на место, куда ты меня забираешь. Но это не повод мешать мне работать.
Последнюю фразу Айзек произносит без лишних эмоций, просто очень серьезно, зная, что Питер поймет.
- Я больше и не стану, - Хейл тянет волчонка за собой, вставая. - Пойдем спать. Я лелею мечту днем прогуляться до порта.
- У меня же магазин, - коротко поднимает светлые брови Айзек, мотая головой. - В порт пойдем вечером. Днем ты мне поможешь собрать то, что здесь уже точно не пригодится.
