- А тебя? - Айзек разворачивается к альфе лицом, закусывая губу и лукаво щурится. - Сможешь уйти от меня в лесу?

- Проверим, - Питер довольно, гортанно рычит, с удовольствием кусая своего волчонка за плечо. - Я думаю, в индивидуальных тренировках есть определенная прелесть, - горячо выдыхает в заалевшее ухо, чувствуя, как Лейхи прижимается теснее, отводя руку с арбалетом в сторону.

- Для тебя я не стану смазывать болты аконитом, - шепчет Айзек, и, чёрт возьми, даже это у него получается произнести горячо и соблазнительно, так, что от возбуждения у Питера покалывает кончики пальцев, которые он вжимает в поясницу волчонка.

***

Чем ближе вечер последнего дня в Нью-Йорке, тем больше Айзек нервничает, порывается что-то переложить в уже собранном чемодане, крошит в тонких пальцах пряно пахнущие крекеры и ходит по номеру, меряя его шагами вдоль и поперек. Питер предлагал пойти еще раз прогуляться по вечернему городу, но Лейхи почему-то предпочел остаться в номере, снова и снова разглядывая новые фотографии особняка. Чемодан все-таки пришлось разбирать - Айзек, когда нервничал, всегда хватался за альбом и карандаш.

Питер его нервозности не разделял. В целом, альфа был доволен своей стаей. Трое макколовских щенят, которых еще необходимо было гонять и тренировать, двое бет из другой стаи, решивших, что Питер Хейл для них предпочтительнее в качестве альфы и трое, которых Питер обратил сам - у амбициозного оборотня давно были на примете несколько людей, которых он хотел в свою стаю.

Но Айзека Хейл понимал - Айзек никогда, даже в бытность бетой Дерека, не отличался особой тягой к стае.

Айзек снова рисует Питера - Хейлу немного льстит это - и отвлекается только когда альфа, с тихим щелчком откупорив бутылку шампанского, разливает игристый напиток по бокалам, привычно добавляя в него по паре капель аконитовой настойки.

Айзек замирает на диване, задумчиво оглядывая любовника, быстро собирает художественные принадлежности, откладывая в сторону, прекрасно узнавая лукавый взгляд задумавшего что-то волка.

- Не волнуйся, - мягко произносит Питер, подходя ближе и протягивая Айзеку бокал. Волчонок слабо улыбается, принимая напиток и поднося к губам, делает пару глотков, не сводя взгляда с Питера, чуть округляя глаза, когда Хейл плавно опускается на колени у его ног, спокойно и уверенно глядя на юношу снизу вверх.

- У меня кое-что для тебя есть, - продолжает с той же нежной интонацией, от которой у Айзека сладко что-то тянет в груди и поджимаются пальцы на ногах. Волчонок тихонько вздыхает, сдерживая порыв негромко заскулить, прижаться к альфе, показать ему, насколько юноша счастлив.

- Правда? - улыбается немного неловко, укладывая ладони на колени и слегка подаваясь к Питеру. - Можно я закрою глаза? А то я сейчас не знаю, что со мной будет от волнения…

- Если хочешь, - с улыбкой разрешает Хейл, касаясь губами его подбородка.

Айзек кусает губы, быстро закрывая глаза, но открывает их почти мгновенно, стоит Питеру взять его ладонь в свою, поглаживая, лаская длинные тонкие пальцы.

Питер лукаво щурится, замечая взволнованный блеск глаз любовника.

- Ты ведь знаешь, что ты принадлежишь мне? - вопросом это звучит только номинально, только потому, что такая интонация будет уместнее в данной ситуации. Айзек прекрасно знает, осознаёт всё это, кивая в ответ и рассматривая неширокий ободок кольца, блеснувшего белым, серебристым глянцем в слабом освещении номера.

- А я принадлежу тебе, - Питер плавно надевает кольцо на безымянный палец волчонка, чуть улыбаясь, когда Лейхи, счастливо выдохнув, сжимает его руку. - Запомни это, Айзек.

Волчонок коротко поглаживает рельеф металлического ободка, восхищенно рассматривая выточенную на поверхности кольца цепь, поднимает взгляд на своего альфу и внезапно порывисто наклоняется к нему, крепко обнимая за шею,прижимаясь виском к виску.

- Я так тебя люблю, - едва слышно выдыхает юноша, опуская голову и вжимаясь лицом в шею мужчины. - Господи, Питер…

Хейл скрещивает руки на спине своего волчонка, сильнее прижимая его к себе и довольно щурясь пылким, нежным словам, срывающимся с губ его мальчика.

- Я знаю, Айзек, - Питер слегка прикусывает кромку его уха. - Как и я тебя.

========== Часть 11 ==========

Комментарий к

La Seine —

Vanessa Paradis

First Sense —

Pianochocolate

За неделю в Бэйкон Хиллс не происходит ничего грандиозного, но одновременно случается невероятное количество маленьких вещей, за которыми иногда сложно даже уследить. Питер честно мог бы признаться, что не замечает всего, что происходит в доме - но беты замечают то или иное изменение, обсуждают. За этим любопытно наблюдать, слушать их, улавливать их эмоции, в которых преобладает удивление.

Питер большую часть дня работает с бумагами, Айзек обустраивает дом. Утром Хейл несколько часов тренирует волчат - Айзек просыпается через полчаса после конца тренировки и встречает вернувшегося из душа Питера свежесваренным кофе и чем-нибудь вкусным на завтрак. Вечером Питер, стараясь не мешать, обнимает юношу, наслаждаясь его теплом и запахом, пока Айзек делает какие-то наброски, которые самому ему все еще не нравятся.

Айзек говорит, что не может поймать настроения Америки. Питер выцеловывает замысловатый узор у него на шее и ведет волчонка спать, опускает его на постель, лаская, нежа, доводя до безумия близостью.

Айзек два дня тратит на цветы - тогда от него пахнет травой и землей, он сорок минут вычищает грязь из-под ногтей, и Питер берет его в душе, вжимая грудью в гладкий кафель.

В середине недели Питер замечает новую скатерть на кухне, в тон к ней посуду, занавески и люстру.

Стая недоуменно перешептывается, поглядывая на Айзека, Питер наслаждается происходящим. Есть что-то лестное в их недоумении, непонимании. Питеру даже интересно, каким они представляли себе волчонка, которого альфа выбрал своей парой, но явно не так, как им показывал себя Айзек.

Лейхи происходящее тоже забавляло, хотя напрямую со Стаей он старался не пересекаться. У Айзека в распоряжении была половина дома, которой можно было заниматься в свое удовольствие, и остальных помещений Лейхи не касался. А кухня… кухню ему просто приходилось лицезреть каждое утро.

Айзек делал дом уютным, наводил свою немного беспорядочную, солнечную красоту повсюду вокруг себя, совершенно не интересуясь мнением окружающих - кроме альфы.

Питеру нравилось всё: ковер, появившийся перед камином - пушистый черный мех, глянцево переливающийся в свете языков пламени, - картина, занявшая место в спальне - багряно-алый ирис на фоне замысловатой, узорчатой черно-серебристой травы, портьеры, новая мебель, какие-то мелочи, вроде зеркал, картин, статуэток. Айзек постепенно распаковывал коробки, кое-что расставлял по дому, кое-что складывал обратно, самые любимые вещицы не трогал, собирался отвезти в городскую квартиру.

Очередная кипа бумаг повергает Питера в легкую форму уныния - по ощущениям, это уже должен быть последний день, когда он тратит свое время на то, чтобы разобрать скопившиеся и текущие дела, но заниматься ими неохота уже сейчас. Айзек с самого утра пахнет легким, цветочным возбуждением - скучает по своему альфе, хочет его внимания, но пока не отвлекает. Понимает, что не стоит, равно как и Питер знает, когда можно отвлечь своего волчонка от мольберта, а когда этого лучше не делать. Айзек двигается профессионально-бесшумно, переступая босыми ногами по гладкому полу, его выдает только тихое бряцанье бусин на разноцветных браслетах, густо укрывающих оба запястья. На волчонке такая тонкая белая майка, что Питеру кажется, что без неё юноша выглядел бы менее откровенно. Айзек лукаво улыбается, перегибается через стол, касаясь мягкими губами подбородка Питера, кладет перед ним сложенный вчетверо листок бумаги и уходит, вильнув бедрами и мурлыкнув на прощание:

- Не буду тебя отвлекать, альфа.

На листке витиеватым почерком по-французски выведено: