-- Анька, - ответила Надежда. - Слава Богу, волк ей не попался.

-- Ладно, пусть живет, - сказал Петр. - Я давно думал, что нужна собака. Только не хотел заводить таких, которые и хозяина могут загрызть. А этот вроде ничего. А почему Павлуша его зовут?

-- Анька так назвала, - ответила мать.

-- А, - протянул Петр. - Имя со значением. Если не ошибаюсь, Павлом зовут старшего брата Насти, Аниной подруги. Того самого, что зовет нашу Анечку невестой.

-- И правда, - засмеялась женщина.

Псу надели ошейник, чему тот долго сопротивлялся, потом долго терзал свою шею, пытаясь его снять. А будку сколотил тезка пса, брат Насти. Отец в семье попивал, мать старалась изо всех сил, крутилась на двух работах. Девочку подкармливали Надежда и Зинаида Захаровна, а парнишка подрабатывал, как умел. Пес с удовольствием разместился в будке. С воодушевлением Павлушка выполнял обязанности сторожа. Лаял он надежно, никого не пропускал. Когда начались собачьи свадьбы, Надежда приказала посадить его на цепь. Пес стал лаять еще злее.

В начале осени неожиданно Зинаида Захаровна попросила её уволить. Хоть и жалко было расставаться с таким надежным человеком, но Петр согласился. Зинаиду Захаровну позвали работать в сельскую больницу. Там же дали небольшую квартирку при больнице.

-- Я вам очень благодарна, Петр Сергеевич, - говорила пожилая женщина. - Но мне хочется вернуться к своей работе. Да, платят немного сельским врачам, но я проживу. Мне ведь жилье свое дают. Для меня это очень важно.

-- Мы же не прогоняем вас, Зинаида Захаровна, - говорил Петр. - И комната у вас есть своя.

-- Петр Сергеевич, у вас теперь жена есть. Вы не один. Без меня обойдетесь.

-- Отпусти, Петя, - попросила Надежда. - Я справлюсь с домом. Все равно не работаю. Да и в Москву все равно когда-нибудь нам надо будет перебираться. Девочкам нужна хорошая школа. Зинаида Захаровна здесь останется одна. Скучно. И врач в деревне нужен. Больных детей тащат в город, старушкам некому полечить давление. Ведь никто не идет работать сюда. Отпусти, Петя.

-- Ты права, Надюша. Хоть и жалко расставаться с таким надежным человеком, - улыбнулся Петр, - Зинаида Захаровна, будете к нам в гости заходить?

-- Буду, - улыбнулась в ответ женщина.

И Зинаида Захаровна ушла работать врачом в сельскую больницу. Петр, помня, как она дежурила возле больных девочек, как постоянно слушала легкие кашляющей Маши, заваривала какие-то травы, нянчилась с капризничающей Надеждой, решил отблагодарить женщину - нанял рабочих, которые быстро привели в порядок её новое жилье. Зинаида Захаровна просила отдать ей из гаража старую мебель, но Петр сделал по-другому. Купил новую мебель. А Надежда, смеясь, говорила, что она собрала Зинаиде Захаровне приданое - постельное белье, покрывала, шторы, кухонную утварь, посуду. Зинаида Захаровна была счастлива.

-- У меня опять есть дом, - говорила она.

-- А дети у вас были, Зинаида Захаровна? - спросил Петр.

-- Я уже рассказывала Надежде Георгиевне. Нет у меня детей.

-- А другие родственники?

-- Я и моя сестра выросли в детдоме. Рита рано вышла замуж. Жила в Сибири. Она умерла. Её дочь, когда я осталась ни с чем, без документов, не ответила на мое письмо. Я не знаю, дошло ли оно?

-- А где жила ваша сестра.

-- В Ас-ке.

Петр и Надежда молча переглянулись. Зинаида Захаровна заметила эти взгляды.

-- Я знаю, что вы жили в Ас-ке. Не надо искать мою племянницу. Я сказала неправду: она ответила мне, что не может принять меня...

У Надежды её плаксивое настроение прошло вскоре. Было теперь меньше свободного времени. С самой собой её примирило письмо Антонины Поликарповны, матери Василия. Она писала: "Ты молчишь, на душе моей неспокойно. Всё кажется, болеют мои внучки. Надорвёшься одна. Подвернётся хороший человек, выходи замуж, девчонок только в обиду не давай. Я знаю, тебя всегда любил Петя, пусть он станет твоей долей. Ты никогда не слушала меня, не шла в родню. Такая уж ты была. Но я не в обиде, Василий был счастлив с тобой. А больше всего любил он своих дочек. Теперь лучшего мужа тебе и отца им, чем Пётр, тебе не найти. Я тебя благословляю, дочка. И Катерина, моя старинная подружка, мать Петьки, тоже так считает. Писать она тебе не решается. А Петьке она давно уже плешь проела, чтобы женился. Будьте счастливы".

Надежда в последний раз расплакалась. Но не знала она, что самоуверенная свекровь и мать Петра в юности были лучшими подругами. И влюблены были первоначально в одного парня - в Федора, в отца Василия. Федор гулял с двумя сразу, а жениться решил на серьезной и деловой Антонине. Сказать, что Катерина сильно расстроилась? Нет, это было не так. Но все же причина для расстройства была. И не женитьба Федьки на Антонине. Веселой Екатерине он наскучил. Она сама его подтолкнула к своей подруге. В день свадьбы подруги Екатерина была, как всегда, веселая, громкогласная, и пела, и плясала. А тут подвернулся решительный и деловой Сергей Курлатенко из соседнего района. Глянул на выкаблучивающую всевозможные в танцах коленца красивую подружку невесты и пропал. Ох, и поплясали же они на пару на свадьбе! От души. С ним гордая Екатерина уехала на второй день после свадьбы подруги. Вот с какой свадьбы увез свою веселую жену Сергей. Сын Петька у них родился через восемь месяцев, а Василий у Антонины и Федора - через девять. Но никогда, нигде, даже намеком не обидел Сергей своей красавицы жены, а Петька был любимчиком отца, от него деловая жилка у Петра. Алексей, младший, был любимцем матери. Вот только ни Сергею, ни Федору Бог не дал долгой жизни. Уже более десяти лет лежали мужья подруг на кладбище. Давно отгорели и остыли обиды. Осталась лишь тоска по ушедшему счастью. И когда на Антонину обрушилось новое горе - умер старший сын Василий - прежняя душевная подружка тут же приехала. Обнялись женщины и заплакали перед страшным горем матери...

В те дни, когда болезни свалила Надежду и детей, две женщины вновь встретились. Был год со смерти Василия. Екатерина Гавриловна приехала в родную деревню. Поминали и вспоминали. Говорили о многом. С обидой Антонина заговорила об отъезде невестки.

-- Не посоветовалась Надежда ни с кем, помощи не просила, - сетовала она. - А теперь и писем нет, а ведь год Василию.

Пожилая женщина вытерла глаза краем передника. Уже все разошлись, она и Катерина все сидели и говорили.

-- Да не вини ты её, - заступилась за Надежду старая подруга. - Кто знает, что там сейчас. Может, болеют.

-- Ох, наверно болеют, сны мне нехорошие снятся. Василий всё приходит и девчонок зовёт, а твой Петька не пускает. Он не женился ещё?

-- Как же, дождёшься от него.

-- Почему не дождёшься?

-- А то не знаешь?

-- Не знаю, - развела руками Антонина.

-- Да он давно сохнет по одной.

-- По кому же?

-- Ты что, в самом деле, ничего не знаешь, не замечала?

-- Нет, - покачала головой женщина.

-- Да как увидел на свадьбе жену твоего Василия и покоя лишился, на других смотреть бросил.

Антонина задумалась. Никогда, даже намёка никакого не было со стороны невестки, и Василий ни разу не обмолвился. Ну, может быть, Васька бы и не сказал, так девки бы протрепались (Антонина имела в виду родных дочерей). Но и те молчали.

-- А откуда ты знаешь?- подозрительно глянула на подругу она.

-- Знаю, от сына знаю. Поэтому и уехал он, чтобы не смущать покой людей.

-- А Надька-то знала?

-- Наверно, знала. По крайней мере, мне так всегда казалось. Мне, кажется, и отсюда она убежала, потому что Петька собирался вернуться. К ней вернуться хотел он. Жениться на ней.

-- А Петька-то твой остался в Москве?

-- Да, а что? - насторожилась Катерина.

-- Давай их сосватаем. Петьку твоего и нашу Надьку.

-- Да ты что? Как?

-- Я ей напишу, чтобы замуж за Петра вышла. Молодая ещё. Всё равно кого-нибудь найдёт. Так уж лучше твой Пётр.

-- Ох, не верю, что от души ты говоришь?

-- Может и не от души, но так лучше.