-- Это наша повариха Марья Ивановна ватрушки печет. На перемене будет торговать. Так что проси, Аня, у родителей денег. Пирожки и ватрушки у нас просто объедение.

Петр тут же вынул пятьсот рублей.

-- Петя, - остановила его Надежда. - Это много.

-- У меня нет мельче, - огорчился мужчина.

-- Можно в долг взять, - пояснила секретарь. - Завтра отдадите.

Но Надежда перетряхнула всю сумку, нашла десятками сотню. В это время в учительскую вошла Анина учительница, взяла девочку за руку и увела. Анька спокойно пошла. Вернулась она из школы довольная. Её посадили с девочкой, с Настей. Она Ане показала всю школу. А Настин брат, старшеклассник, когда мальчишки хотели подергать Аню за косичку, как дал им и сказал: "Только троньте. Это моя новая невеста". Петр слушал с большим интересом девочку, улыбалась Надежда, а Маша поедала принесенный сестрой пирожок и просила завтра еще купить. Вскоре у Ани появились и другие подружки, мальчишки больше не лезли. Анютка была довольна новой школой. А Маша, хоть и понравились ей пирожки, даже не ходила провожать старшую сестру. Девочка не хотела в школу, боялась. Всю первую неделю, когда Надежда звала её проводить вместе с ними в школы Анюту, оставалась дома с Зинаидой Захаровной, заявляла, что у неё болит голова, щекочет что-то в горле, и начинала натужно кашлять.

Через неделю Надежду позвали на работу в сельскую школу. Она пришла за Анюткой. Радостная девочка выбежала к ней, попросила разрешения пригласить в гости подружку, побежала говорить, что можно, а Надежду позвали к директору. Уже месяц в этой школе болела учительница истории. Должны были вот-вот выписать, а вместо этого сделали серьезную операцию. Анька, отвечая на вопросы учительницы, рассказала, что мама тоже у неё учитель, что она учит истории. Вот и просили Надежду выйти хотя бы на два месяца. И женщине неожиданно захотелось поработать. Но Петр вечером дома решительно сказал:

-- Нет!

-- А может, Петь, согласиться. Заодно бы и Машутку я поводила в школу. Ведь потеряет девочка год.

-- Меня не надо, - тут же сказала Машенька. - Без меня ходи в школу, я с бабой Зиной буду оставаться и играть с куклами.

-- Правильно, - согласился мужчина. - Пусть Маша дома остается. Ей еще семи лет нет. Она и так боится школы.

-- Ну вот я с ней бы была, посмотрела что к чему.

-- Нет, Надюша, Маша не пойдет в этот год больше в школу, - Петр решительно стоял на своем. - Не лишай ребенка детства. Сама говорила мне, что не наигралась еще девочка. Да и слабенькая она еще после болезни. Кашляет до сих пор.

Маша тут же закашляла. И Надежда наполовину смирилась

-- В конце концов, - сказала она Петру словами Обломовых, - ты прав: учение никуда не уйдёт, а здоровье не купишь. А я, Петь, поработаю немного. Ну что мне дома делать?

-- Меня ждать, - обнял её мужчина.

-- Тебя я всегда жду, - засмеялась женщина. - Петь, ну разреши поработать.

-- А если не разрешу, не пойдешь?

-- Нет. А что? - ответила Надежда.

-- Я вспомнил, как Василий на тебя жаловался, что не стала сидеть дома. Детей в сад, сама в школу.

-- Было, - улыбнулась женщина. - Но тебя я, Петь, во всем слушаюсь. Нельзя, так нельзя.

-- А сколько еще будет болеть учитель?

-- Около двух месяцев реабилитационный период после операции, - ответила Надежда.

-- Тогда ладно. Но только два месяца. Выручай сельских ребятишек. Только страха на них не нагоняй. Я тебя знаю.

-- Не буду, - засмеялась Надежда.

Промелькнули зимние месяцы, весна стояла дождливая, затяжная, холодная. Лишь к концу апреля стало потеплее. А в жизни все складывалось хорошо, удачно. Счастливые и довольные были девочки. Правда, Анечка все еще обижалась на мать. И еще одно расстраивало женщину - никак не удалось забеременеть. Зинаида Захаровна успокаивала её:

-- И ни к чему так рано, Надежда Георгиевна. Вы сильно болели. Организм сам знает, что лучше. Устаете к тому же на работе.

-- Да все, я через неделю завершаю. Возвращается постоянный учитель.

-- Вот, отдохнете, приведете в порядок нервишки, тогда и получится, - подвела итог Зинаида Захаровна. - Перестаньте об этом думать, и само собой образуется.

В мае Петр загорелся опять желанием свозить всех в Тунис. Зинаида Захаровна, к которой обратились за консультацией, возразила:

-- Девочек лучше не дергать. Они и так после Сибири болели. А тут опять устроите им перемену климата. Для детского организма очередной стресс. Если бы вы ехали месяца на три, то была бы польза. А две недели только встряска для организма.

-- Так там тепло.

-- А здесь еще холодно. Это испытание для детей - на две недели бросить в другой климат.

-- Значит нельзя? - огорчился мужчина.

-- Вам и Надежде Георгиевне можно. Девочкам я не рекомендую, - коротко ответила Зинаида Захаровна.

-- А я и не хочу, - сказала неожиданно Маша. - Мне здесь нравится. Скоро травка вырастет. Я много на улице гуляю. Я с бабой Зиной останусь. Ко мне котик черный в гости ходит. Я его кормлю. Только он дикий, боится меня. А если я уеду, кто его кормить будет?

Родители переглянулись после такого объяснения. Девочка уже не раз намекала, что этого кота надо взять в дом.

-- А я не могу бросить школу, - вдруг изрекла Анютка. - Я и так много пропустила.

-- И давно ли так ты полюбила школу? - скептически осведомилась мать.

-- Здесь хорошая школа. Лучше, чем в Сибири. У нас скоро праздник будет. Я обещала торт домашний "День и ночь" принести. Мы с бабой Зиной уже договорились, что она поможет мне испечь его.

-- Так что поезжайте одни, - подвела итог разговору Зинаида Захаровна. - Я останусь с девочками, и тихо добавила: - Может, оттуда вернетесь уже не вдвоем.

-- Что? - не поняла Надежда.

-- Я тебе после объясню, - засмеялся муж.

И Надежда решилась оставить дочек на две недели с Зинаидой Захаровной.

Это были чудесные незабываемые дни. Впервые они с Петром были только вдвоем - и днем, и ночью. Никто не мешал, не прибегал ночью, испугавшись стука ветки в окно, не следил ревнивым взглядом за матерью, когда Петр целовал её. Уже в самолете мужчина обнял свою Надюшу, положил ей голову на плечо и... сладко уснул.

Их разместили в хорошей гостинице. Надежда прошлась по просторному номеру, посмотрела в окно - там было ослепительное солнце и голубое море.

-- Я никогда не видела моря. Я не была на юге. Здесь просто сказка, - произнесла женщина.

-- Сказка, - откликнулся Петр. - Иди ко мне, моя любимая сказка. Я соскучился по тебе, - мужчина лежал на широкой кровати. - Иди ко мне. Давай сделаем мир еще сказочнее.

Надежда засмеялась, посмотрела на своего мужчину. Какой он красивый! У него светлые волосы, голубые ласковые глаза. Сильное тело. Надежда хорошо знает его руки: большие, в буграх мышц, они сильные и ласковые одновременно. Как она его любит! Ей всегда хочется быть с ним рядом. Женщина стала медленно снимать легкую блузку.

-- Нет, подожди, - встал мужчина. - Я сам тебя раздену... Я не видел тебя обнаженной. Если не считать случая, когда я тебя переодевал во время болезни.

Все правильно. Дома всегда была открыта дверь их спальни. Машенька побаивалась спать одна, а Анечка, наоборот, закрывалась от сестры.

Все эти десять дней Петр и Надежда не разлучались ни на минуту, наслаждались присутствием друг друга. Надежда еще в самолете решила, что не будет вспоминать вслух про дочек. Здесь они принадлежат только друг другу. Но в первый же вечер неожиданно Петр произнес:

-- Знаешь, мне не хватает девочек. Как бы было хорошо, сидела бы здесь со мной Машенька, прижалась бы головенкой, я бы обнял её. И Анечка бы рядом. Мы бы говорили о чем-нибудь с ней.

У Надежды выступили слезы:

-- Спасибо, Петя, - она порывисто обняла его.

-- За что? - удивился мужчина.

-- За то, что ты любишь девочек моих.

-- Наших, - поправил мужчина. - Наших, Надя. Надо им что-нибудь интересное купить.