Видимо, раздосадованные потерей перспективного завтрака в его лице, крысы дружно навалились на солдат, и тем приходилось туго. Пока Виктор "витал в облаках" своих ярких переживаний, тварям удалось отрезать одного спецназовца от цепи. Они повалили его и теперь жадно обгладывали еще трепещущую человеческую плоть. Увидев это, Михнев "озверел" сразу и на этот раз окончательно. Видимо переход от чудесного ощущения полета к жестокой схватке оказался слишком резким, и сознание не выдержало.
Испытывая острейшую жажду разрушения, он мгновенно спрыгнул вниз, схватил "Газель" за горячее дуло, совершенно не чувствуя ожога, и принялся молотить ею хищников, словно дубиной. Конечно, этим Виктор мешал солдатам стрелять, так как они боялись попасть в него. Однако эффективность его действий была несравнима с их пальбой. Время словно замедлилось, и крысы как будто двигались в густом и плотном сиропе. Михнев легко уклонялся от их заторможенных атак, каждым взмахом своей импровизированной дубины прокладывая в живом ковре очередную длинную просеку.
Очень быстро он добрался до живого холма над телом спецназовца и тут "оторвался" по полной программе. Буквально за пару секунд Виктор превратил это скопище тварей в посмертный курган, из которого не раздавалось даже слабого писка.
Закончив с этим, он моментально развернулся, остро желая продолжить, но сражаться было не с кем. Остатки "живого ковра" со всех ног разбегались в разные стороны. Похоже, что тот, с кем они столкнулись, не просто оказался им не по зубам, а вызвал в их крошечном мозгу дикий ужас.
Побоище закончилось, но "бешенство" пока не отпустило Михнева. Он немного пробежался, легко догнав и раздавив еще с десяток крыс. И тут прорезалось сознание. Гоняя в голове преобразование Фурье, Виктор на высокой скорости стал описывать широкий круг вокруг автобусов, периодически резко тормозя и ускоряясь, и тщательно контролируя дыхание.
Отпускало, постепенно и даже как-то неохотно. "Боевой режим" никак не хотел отключаться.
"Неужто рядом опять опасность? - подумал Михнев. - Вот черт, да когда же это закончится!"
И тут он вспомнил необычайное ощущение полета, испытанное буквально только что. Свобода и восторг вновь наполнили его и "бешенство" мгновенно исчезло. Виктор даже споткнулся от неожиданности. Он как раз замыкал маршрут и оказался рядом со входом в спальный корпус.
Несколько человек оказывали медицинскую помощь пострадавшим. Михнев уже спокойно подошел поближе, чтобы рассмотреть покусанных. По правде говоря, он только сейчас вспомнил о Вике и тревога за девушку окончательно разогнала угар боя.
Крысы успели добраться до четверых людей, трех сотрудников ИСА и бойца "Евростандарта". Последнему заканчивали бинтовать ногу и он, возбужденно блестя глазами, рассказывал окружающим: "Представляешь, блин, две гадины вцепились. Я одну стряхнул и ногой, а она, падла, здоровая и опять лезет. Так я ее сверху и всем махом. Тут ей и кирдык. А вторая, сволочь, прямо живьем меня жрет. Схватил ее, еле оторвал, и башкой об асфальт, только мозги брызнули".
За этого крепкого парня можно было не волноваться. Неплохо выглядели и два сотрудника ИСА, обработку их ран тоже уже заканчивали, а вот невысокой пухленькой "химичке" пришлось туго. Одна из крыс вскарабкалась ей на грудь и мало не дотянулась до горла.
Рядом с женщиной сидел на корточках молодой лейтенант, заместитель Викулова, с которым Виктор познакомился еще после утреннего инцидента и пытался остановить кровь из многочисленных ран. "Химичка" находилась в полубессознательном состоянии и на происходящее вокруг реагировала слабо. Михнев тронул лейтенанта за плечо. Спецназовец поднял глаза, посмотрел вопросительно и с каким-то удивлением.
- Лейтенант, - обратился к нему Виктор. - Ей срочно нужен врач. Помнится, в составе экспедиции был один или двое. Разыщите быстрее.
Замкомвзвода вскочил: "Где он может быть?"
- Поищите в холле. Народ туда рванул после атаки.
Действительно, кроме раненных и нескольких ребят из "Евростандарта", вокруг стояли исключительно люди в камуфляже.
Лейтенант, еще раз странно взглянув, кивнул и побежал в корпус.
Михнев решил осмотреть себя, не зацепили ли твари и его в момент безумной рукопашной. Вроде ничто не беспокоило. Немного саднила ладонь, в которой по-прежнему был зажат автомат, вернее то, что от него осталось. Виктор, с заметным трудом, разжал руку и выпустил славно поработавшую измочаленную машинку, всю заляпанную останками уничтоженных хищников. Глаза опустились следом за упавшим оружием, и Михнев понял причину удивления в глазах замкомвзвода. Все джинсы, низ и рукава любимой куртки были буквально покрыты слоем быстро подсыхающей крови и еще чего-то скользкого. От вида всей этой жуткой субстанции Виктора затошнило.
Оторвавшись от созерцания своей безнадежно загубленной одежды, Михнев посмотрел на ЛАЗ'ы. Полученные ими повреждения оказались не такими большими, как рисовало напуганное воображение. В основном ремонт должен был свестись к замене простреленных колес. Это радовало, поскольку требовало не более получаса времени.
За созерцанием произошедших разрушений Виктор пропустил момент появления Игоря, который, не брезгуя измызганной одеждой, обхватил его ручищами и, радостно тормоша, прокричал: "Ты опять живой, Господи!"
- Зовите меня просто: начальник, - съерничал Виктор, с трудом выбираясь из медвежьих объятий старлея. - Автобусы нужно дообследовать, быстро поменять баллоны и ходу отсюда".
- Да уж здесь медом не намазано.
- Игорь, есть во что переодеться?
Викулов скептически оглядел Михнева, поцокал языком: "Такой прикид загубил. Ладно уж, найду тебе чего-нибудь цвета хаки, не обессудь. Есть у нас кое-какой запасец".
- Старик, очень обяжешь.
- Пошли.
- Сейчас транспорт осмотрю и двинем. Кстати, моя "Газелька" приказала долго жить. Еще подберешь?
Старлей сделал строгое лицо: "Да на тебя так ничего не напасешься, гражданин начальник".
Но не удержался и, заулыбавшись, добавил: "Не боись, найдем. А жаль, твоя машинка хороша была, сам пристреливал и выверял".
- Так она и поработала на славу.
- Да уж, наблюдал.
Быстрый осмотр ЛАЗ'ов не выявил никаких новых опасностей. В салоне добили пару-другую ошалевших крыс, в двигательных отсеках было пусто.
"Не любят когда горячо, - подумал Виктор и почему-то вспомнил сообщение подполковника Ивлева об отсутствии напасти в жаркой Африке. - Тоже еще загадка".
Отдав необходимые распоряжения о замене колес и подготовке к отправлению не позже чем через полчаса, Михнев прошел со старлеем в корпус, где быстро переоделся в чуть великоватую камуфляжную форму.
Выйдя на улицу вместе с Викуловым, Виктор уже не застал раненых, их унесли в помещение. Замена колес происходила быстрыми темпами, водителям помогал десяток добровольцев, как из "Евростандарта", так и сотрудников ИСА. Несколько спецназовцев активно поддерживали импровизированную ремонтную бригаду. Видно задерживаться в "Рассвете" не хотелось никому, причем сильно.
"Как там покусанные?" - поинтересовался Михнев у отиравшегося рядом с автобусами лейтенанта.
Тот козырнул и доложил: "Ваше распоряжение выполнено. Врача нашел, он быстро остановил кровотечение у сильно пострадавшей. Сейчас все раненые находятся в дежурной комнате, рядом с холлом".
"Спасибо, - поблагодарил Виктор усердного замкомвзвода и, обращаясь к старлею, сказал: - Игорь, оборудуй, пожалуйста, из подручных средств одно лежачее место и тройку для легкораненых".
- Сделаем.
Викулов, прихватив двоих солдат, снова скрылся в спальном корпусе.
Поглаживая новый автомат, Михнев прогуливался вокруг ЛАЗ'ов, но сейчас его интересовал не ход ремонтных работ. Практически не замечая происходящего, он опять вспоминал и переживал то необычайное сладостное ощущение парения, которое испытал, вспрыгивая на крышу автобуса.
Все эмоциональные переживания, будь то сексуальное удовлетворение, наслаждение хорошей сауной и общением с друзьями, даже радость от качественно сделанной интересной работы не шли ни в какое сравнение с гаммой чувств, посетивших его в краткий миг полета. Михнев никак не мог понять и до конца поверить, что с ним может случиться такое. Он, логик до корней волос, пытался проанализировать свои ощущения, но ничего не получалось. Прекрасный аппарат формального мышления пасовал перед кратким, но необычайно ярким мигом его бытия.
