- Судя по твоей гибкости, силе тела и тому, как ты двигаешься, Киоми, у тебя есть все способности, чтобы носить максимальное количество браслетов из возможных, - наклонил голову, пряча улыбку, Ветрис. Его забавляла эта худощавая девушка с большими влажными глазами. Другой бы, менее опытный, подумал бы, что она глупа и боязлива, но ее тело говорило об обратном. - Когда-нибудь, возможно, я попрошу тебя о тренировочном сражении. Но не сейчас. Сейчас меня волнует другое.

- Да, господин. Я буду рада помочь тебе научиться лучше сражаться, - лёгкие нотки вызова были замаскированы поклоном, но в Империи кланялись не для того, чтобы высказать уважение, а чтобы скрыть мысли или выражение лица. Царь смерял ее новым взглядом и жестом пригласил сесть рядом с ним. - Что же заботит тебя, господин из далёких земель?

- Как всегда, нужды и беды. Не мои. Моих людей.

Киоми посмотрела на пьянствующих собратьев варвара, а потом перевела взгляд на их господина. Своё мнение она предпочла оставить при себе.

- Госпожа сама найдёт тебя. И время на беседу с тобой, господин

- Я буду ждать. Спасибо, Киоми.

- Хммм... Значит, искусные в бою служанки... - посмотрел вслед уходящей девушке Ветрис, и погладил выбритые перед визитом щеки. - Это интересно. Надеюсь, они хорошо сражаются.

***

- Киоми, что он хотел узнать у тебя? - раздался властный голос госпожи, едва служанка переступила порог. Та не вздрогнула, не удивилась, она ожидала этого.

- Он хотел узнать о рисунках и браслетах, госпожа.

- Что ты сказала ему?

- То, что вы и предполагали я должна сказать: о воинской чести и заслугах в сражениях, моя госпожа.

- Прекрасно, Киоми, прекрасно... - в голосе госпожи послышалось удовлетворение. - Надеюсь, он внял мягкому предупреждению, и не станет пытаться проверять на себе.

Киоми позволила себе улыбнуться. Личный охранник и доверенная сестра, она могла бы убить любого из прибывших варваров за несколько секунд так, что он бы даже не понял этого сразу. Насчёт их господина ходили разные слухи. Некоторые даже утверждали, что Ветрис умён и расчётлив. Другие лгали о том, что у него тысяча жизней, и он пьет расплавленное серебро, чтобы продлить их до нескончаемой цепи поколений. Некоторые утверждали, будто царь Долины бессмертен и его тело нетленно только в самой Долине. Лаитан предстояло проверить все эти слухи лично.

- Что прикажет госпожа? - спросила Киоми.

- Гости уже закончили праздник? Сколько из них ушли с моими служанками в дальние комнаты?

- Две трети остались в зале, одна ушла. Половина из оставшихся вымотана и устала так сильно, что вряд ли сможет что-то противопоставить тем, кто решит напасть. Личные телохранители господина остаются трезвыми и никуда не уходят с девушками, как и он сам.

- Кто же решится напасть, Киоми? - в голосе госпожи послышались сладостный мёд и мурлыкающие нотки. - Моя цель избавить Империю от врага, а не множить его глупыми поступками.

- Госпожа, ты примешь предложение варвара? - в голосе служанки скользнули нотки тревоги, злости и негодования.

- Только если он докажет, что превосходит остальных, когда-то уже предлагавших мне подобное, кандидатов.

- А как же враги за стенами, Империя?

- А кто будет править ею, если мне придётся делить себя и её с варваром, Киоми? Кому нужна Империя и царство, если в нем нет ни единого достойного правителя, наследника или силы? Лучше смерть от клинка, чем жизнь без чести.

- Да, моя госпожа, - голос Киоми дрогнул, словно она пыталась совладать с эмоциями.

- Иди, предупреди его о том, что я жду его в мраморном зале.

Браслеты на руках Киоми не издали ни единого звука, когда она покинула спальню госпожи. Когда этим женщинам было выгодно, лучшие из них умели вообще растворяться в тенях, исчезая из мира живых на время. Когда Киоми вышла, в полумраке спальни зажглись фосфоресцирующим огоньком две зелёные точки. Через некоторое время из тени проявилась фигура госпожи, одетой в широкие полотна тончайшего шелка, под которым скрывались её браслеты и нательная защита до самого горла.

- И что скажешь, брат? - спросил Ветрис у телохранителя, сидевшего по правую руку.

Воин, вооружённый коротким мечом, ножны которого были сейчас запечатаны тонкой, но прочной металлической проволокой, разгладил усы, заплетённые в косички, и издал странный звук. В Степи так подзывали лошадей или выказывали уважение к богатству убранства, сбруи, или вооружения. Сейчас он прозвучал скорее иронично, наполнив эхом выделенные для вождя комнаты.

- Скажу, что Империя действительно сильна, богата и процветает, - ответил он блеснувшему в полумраке глазами Ветрису. - Но чего-то в ней недостаёт. Как будто сочиняешь сказание для Круга Костров, и забываешь напрочь слово. Вот и я сегодня - словно слово забыл. Вертится в голове, зудит. А что - непонятно.

- Брат, наверное, перепил вчера кумызу в стойбище типельников, - показал зубы сидевший слева от вождя молодой воин. На его чистом лице, только слегка обожжённом степным солнцем, особенно ярко выделялись нехарактерные для его сородичей голубые глаза, а губы словно навсегда застыли в искривлённой улыбке. Мало кто знал, что гримаса осталась ему в память о налёте диких кочевников и отравленной стреле с ядом черного скорпиона. Но своё имя он тогда заслужил на три года раньше положенного срока, чтобы потом потерять его, став телохранителем вождя. - Или действительно забыл слова, сочиняя сказ вместо того, чтобы оберегать нашего брата от опасностей.

- Которые заключаются в том, чтобы обожраться мягкого хлеба, опиться сладкого вина, и намять бока гладких женщин, - парировал усатый. - И, несомненно, вождь просто обязан, как жеребец, покрыть всех подложенных ему девушек, за одну ночь осеменив полстолицы. Такова судьба мужчин в этой стране, чтоб ты знал.

Молодой брат прислушался к чему-то, и кивнул. Он коснулся серпа в ножнах на своём поясе, и тихо прошептал, обращаясь к Ветрису:

- Господин. Те, кто слушал нас, ушли. Я не слышу их сердец. Теперь можно говорить, не скрываясь.

- Хорошо, - так же тихо ответил Ветрис. - Старший брат, что ты заметил, кроме странного ощущения забытого?

- Нас оценивают, как жеребцов на рынке, - скривился усатый. Его пальцы сжались на рукояти меча. - Тебя оценивают. И до сих пор не решили, убить или оставить в живых.

- Я с самого начала был против всей этой затеи, - прошипел младший. - Но кто меня слушает?

- Я тебя слушаю, - ответил Ветрис, и его лицо потемнело. - Но без этого союза нам осталось пять, может, семь лет. И после этого наши кости поглотит песок. Кости всех жителей долины. Нас вырежут дикие. Если бы я мог защитить свой народ без этого унижения...

- Иногда надо переступить через свои желания ради чести, вождь, - сказал старший брат. - Ты же знаешь.

- Знаю, - Ветрис улыбнулся. - И ставлю на то, что у нас все получится. Наследие древних не должно пасть. Мы не должны исчезнуть.

- Кто-то идёт, - шепнул младший, и загундосил песню про кобылу и перекати-поле.

В комнату тихо вошла уже знакомая Ветрису Киоми, и, поклонившись, встала перед вождём.

Браслеты, тихо брякнув, качнулись на её тонких запястьях и лодыжках, и она мелодично пропела:

- Госпожа ждёт тебя в Мраморном зале. Я провожу тебя, вождь. Телохранители могут следовать до двери в зал.

- Они останутся здесь, Киоми, - Ветрис встал с кресла, расправив складки на белой вышитой безрукавке. - Я обещал, и так будет. Это разговор для двоих.

предательство

- Вождь степей, владыка зелёной Долины, господин варваров и кочевников, Ветрис, приветствую тебя в Светлой Империи Маракаш, что лежит от Скалистии до Двуречья. Госпожа Соединённых Земель, Медноликая мать матерей, Лаитан просит тебя принять из её рук бокал чистой воды - величайшую ценность и сокровище тайны, которым владеет Империя! - раздался голос госпожи, едва варвар вошёл в зал. Лаитан было интересно, как поведёт себя её гость, но ожидать от него больших успехов в местном этикете она бы не стала.