— Нет, в больницу я не поеду. Всё нормально, просто идти не могу. Дома отлежусь.

Я быстренько прикинул варианты. Был один — так сказать, рисковый план. Но раз речь идет о серьезных проблемах, думаю, Даня не станет воротить нос.

— Я сейчас кое-что попробую и тебе перезвоню, ага? Не вырубись.

— Лады…

Я сбросил и сразу же набрал Новикова.

— Городская психбольница номер пять, — отчеканил этот придурок вместо приветствия. — К вам уже выехали санитары.

— Пообещай, что не убьешь.

— Обещаю. Наверное. Что случилось? — тут же встрепенулся он.

— Никита позвонил… его побили и он, судя по всему, на ногах не стоит. Просит помочь. Выручишь?

Даня молчал секунд тридцать. Я терпеливо ждал, глядя в окна чужих квартир по другую сторону улицы.

— Мы с Лёхой можем забрать его на мотоциклах, — наконец, предложил Даня. — Нужно пустое пассажирское. Если всё так серьезно, почему бы не вызвать скорую?

— Говорит, машина не проедет по дороге, а идти он не может. И в больницу не хочет.

— Мало ли, что он там хочет, — злобно прошипел мой ненаглядный и неистовый. — Костя, только потому, что он тебя вытащил. Только, блядь, потому.

— Я тоже только потому. Он сам всё это заварил, да, но… я тоже виноват.

— Знаю. Где ты сейчас?

Продиктовав адрес, я присел на освободившуюся лавочку на остановке.

— Приедем минут через десять. Жди, — сказал Даня.

И сбросил.

Лёша запечатлелся в моей памяти эдаким ледяным принцем, которому нет дела до плебеев и существ низшего ранга. Но он умудрился исправить это впечатление за первые пару минут знакомства:

— Что за мальчика спасаем? — спокойно поинтересовался он после процедуры рукопожатий. Голос звучал не просто мелодично — настолько приятно уху, что даже как-то бодрил.

— Мальчика-проблему, — вздохнул я.

— Мальчика-мразь, — поправил Даня, доставая запасной шлем.

— А зачем?

— Я ему должен, — я разместился на пассажирском у Новикова за спиной.

Больше мы не стали тратить время на болтовню — в конце концов, от нас зависела чья-то жизнь. Это прояснилось тогда, когда мы прибыли на место, проворотив полгорода и небольшой труднопроходимый квартал по вязкой сырой земле.

Никита нашелся на крыльце недостроя.

Он сидел и смотрел на тусклое ночное небо, с частотой в несколько секунд стирая с подбородка кровь и умудряясь при этом еще и смолить. Нижняя губа припухла и кровоточила, не прекращая, серьга была выдрана с корнем. Правая штанина порванных джинсов закатана до колена. Нога в полумраке выглядела ужасающе — вся в кровоподтеках, отекшая. Судя по всему, били прицельно и специально, чтобы не мог далеко уйти.

— Ого, целый эскорт, — заметил Никита. — Я почти поверил, что приехали добить.

— Доставайте биты, он уже догадался, — сказал Новиков, сняв шлем.

К нашему всеобщему удивлению первым без лишних вопросов к пострадавшему причалил Лёша. Молча перекинул его руку через шею, помог подняться.

Вставали они тяжело — Никита тихо рычал сквозь зубы, а потом с минуту отплевывался от крови, стараясь никого не запачкать.

Я подхватил его с другой стороны. Даня вмешиваться не стал.

— Зачем на мотоциклах… хотя да, но я бы не догадался… — шепелявил этот несчастный, пока мы помогали ему безопасно устроиться на пассажирском у Лёши. Сигареты пришлось отобрать, на что он протестующе замычал.

— Это тебя Соломонов так? — спросил Даня.

— Не он один, всей своей детсад группой, — со злым весельем ответил Никита. Он назвал свой адрес, но Лёша отрицательно мотнул головой.

— Едем в травмпункт. Я уже слышал, что ты против, так что не трать силы. У меня есть знакомые. Подошьют и загипсуют без лишних вопросов.

— Нет, я не…

— Я за рулем, — спокойно прервал его Лёша. И почему-то у Никиты не возникло желания спорить. — Держись крепче.

Затем он обратился к нам:

— Поедем медленно, а то вдруг отрубится.

— А ты не из наших? Постарше будешь? — после небольшой паузы спросил Никита. Мы с Даней успели сесть на мотоцикл и были почти готовы пришпорить металлического коня, но я отвлекся на болтовню многострадального.

— Да, — ответил Лёша.

— Тогда придется побыть у тебя в долгу… — сказал Никита и, наконец, затих. Он явно чувствовал себя неудобно из-за постоянно кровоточащей губы и капель, которые так или иначе попадали на Лёшину кожаную куртку и мотоцикл, но тот невнятные извинения проигнорировал.

Возвращались мы раза в три медленнее. Выбрали другой, более безопасный и длинный путь. На объезде повезло — самые неприятные дороги с вечными пробками оказались проходимыми.

По прибытии я сбегал в аптеку, чтобы прикупить влажных салфеток с бинтами. У кабинета первичного приёма толпилась небольшая очередь.

Никиту мы сгрузили на скамейку — люди, увидев его, посторонились и посмотрели с беспокойством.

— Может, ему скорую? — пробормотал кто-то из толпы.

Никита криво заулыбался и замахал руками, показывая, что цел-здоров.

— Я не ранен, это кровь из губы, фигня.

— У тебя колено выбито, — подметил Лёша. — Хорошо, что у моего знакомого сегодня смена. Тебе повезло.

— Не нудите, — отмахнулся Никита, влажными салфетками стирая разводы с подбородка и шеи.

Выглядел он удручающе. На десять из десяти по моей личной шкале. И, помимо прочего, страдал от внутренних повреждений — придерживался за живот, слегка сутулился, морщился от каждого движения.

— Спасибо за помощь, долг возвращен и переуплачен, — вдруг сказал он, поднимая тяжелый взгляд. — Дальше я сам.

— Нет, — заупрямился я.

Даня покосился, но ничего не сказал.

— Не сердобольничай, — фыркнул Сапёр.

— Я останусь не потому, что мы что-то там друг другу должны, — больше я ничего слушать не хотел, поэтому повернулся к «извозчикам». — Если что, можете не ждать. Это затянется, если его будут гипсовать.

— Да ладно, раз так, я тоже подожду, — вздохнул Даня.

Лёша просто пожал плечами. Никита почему-то начал пилить его взглядом — то ли с неприязнью, то ли с подозрением, то ли ещё что в голову взбрело.

А потом я заметил странное — он отвел взгляд и потер веки пальцами. Я всегда так делал, когда хотел подавить желание разреветься.

Наверное, всё потому, что у него просто не было хороших друзей.

Через три с половиной часа мы стояли под окнами квартиры пострадавшего в полной тишине и курили. Не все, конечно — Даня и Никита, притом Никита третью по счету.

Когда он потянулся за четвертой, Лёша внаглую вытащил пачку из его руки и с каменным лицом бросил в урну.

— Пошли, помогу наверх подняться.

Это было сказано настолько уверенно и спокойно, что ни у кого не нашлось слов, чтобы возразить или возмутиться. Зато шутить силы ещё остались.

— Ты Чип или Дейл? — ехидно улыбнулся Никита. Губу ему зашили, а ногу вправили и загипсовали, так что он маленько оживился. Даже глаза заблестели с привычной остротой.

Даня ткнул пальцем в мою сторону.

— Я точно знаю, кто Гаечка.

— Ой, да заткнись, — беззлобно огрызнулся я.

— Ребят, спасибо, а… я правда… как-нибудь сочтемся. Я найду способ.

— Прекрати. Никто ничего с тебя не требует.

Лёша в очередной раз помог Никите подняться и попер его к подъезду. Мне начало казаться, что он получает какое-то извращенное удовольствие от помощи людям. И судя по тёплому взгляду Дани, я был не сильно далёк от истины.

Мы проводили Никиту до двери. Лёша сунул свою визитку. Я заметил, что пальцы на правой у него сгибаются плохо — наверное, последствия аварии, проблемы с мелкой моторикой.

— Если понадобится помощь с врачами, позвони, у меня много хороших контактов.

— Ого. А просто так, поболтать — можно? — поинтересовался Никита.

Я ждал очередного прохладного комментария, но Лёша вдруг улыбнулся уголками губ — аккуратно и загадочно.

— Почему нет?

Эта ночь страшно вымотала всех нас, так что попрощались практически там же, у подъезда. Сначала Даня собирался отвезти меня домой, потом передумал и увез к себе. А я был уже настолько никакущий, что чуть не уснул на заднем сидении его мотоцикла.