Меня обдал спокойным, чуть насмешливым взглядом.

Я мог бы проигнорировать это, но почему-то его проницательно-понимающие глаза сбили градус моей решимости до позорного нуля. Поэтому я стоял, пялясь на свои ноги, таким образом пережидая приступ острой ревности и злости.

Даня этому важному процессу мешать не собирался.

— Ты притащился, чтобы помолчать? — наконец, не выдержал он.

— Признаюсь честно, ты бы ничего не узнал, — не знаю, почему я начал именно с этой, мало похожей на извинение фразы. — Но лучше от меня, чем от него.

— Чем от Никиты? — холод вновь резанул по ушам. Я перевел взгляд со своей обуви на Риту, усевшуюся у хозяина в ногах.

— Да. Дашь зайти?

— Давай вкратце и здесь.

— Вкратце, хех…

Я прислонился плечом к стене, чтобы чувствовать хоть что-то твердое. Потому что казалось, что окружающее пространство засасывает меня, как зыбучие пески.

— В профкоме был Володар, — наверное, со стороны мой рассказ был похож на перечисление пунктов какого-то стрёмного списка. — После концерта меня поймали его ребята. Я помню всё очень смутно. Они… а… хотели меня прижать, но Никита вмешался.

— И ты поехал с ним, чтобы отпраздновать?

— Я не…

С минуту я решался, стоит ли безопасность Новикова моего оправдания. Вдруг подумалось, что я мог преувеличить свою важность. Ведь могло статься и так, что он не стал бы вмешиваться.

Тем более теперь.

— Под наркотой.

— Что?..

Я поднял голову и поймал ускользающее отвращение в его темных глазах, юркое, как болотная гадюка.

Шуруп снова поспешил напомнить о себе. Даня меня не понимал.

— Не по своей воле. Они влили мне какую-то д-дрянь. Былневсебе, — я начал тараторить, больше не в состоянии справляться с волнением.

— Что значит, влили дрянь?.. Зачем? — голос изменился. Лёд тронулся, царапая нас обоих острыми гранями вспученных льдин.

— Они, кажется, хотели снять видео с моим участием, чтобы… чтобы Володар мог меня им шантажировать, потому что…

Всё. Дыхание сбилось так, что я не мог произнести ни слова — просто хватал воздух, задыхаясь.

Даня взял меня за руку, затащил в квартиру. Закрыв дверь, снял пальто с моих плеч. Неожиданно приобнял.

— Успокойся… успокойся же. Костя? Ты чего?

Меня мутило. Сам не понял, когда успел так стрессануть. Думал ведь, что подготовился к разговору. Как всегда — переоценил себя.

— Не знаю…

— Почему ты не рассказал мне?

— Не хотел тебя втягивать, но теперь…

Более-менее успокоившись, я оттолкнул его. Даня опустил взгляд и заметил язычок пластыря в вырезе моей футболки.

— Что это?

Попытка отпихнуть его локтем провалилась — Новиков без труда переборол сопротивление. Оттянул ткань, заглянул, нахмурился…

— Что это? — повторил он теперь уже севшим, тяжелым голосом.

— Порез, — выдохнул я.

— Это они сделали?

— Да…

Даня отступил на шаг.

Вдруг развернулся, пошел на кухню. Я осторожно двинулся за ним, словно охотник за собакой, взявшей след. Притормозил на повороте, но внезапный шум придал мне ускорения.

Грохнула посуда.

Даня сидел на корточках, согнувшись и зарывшись пальцами в волосы. Дышал урывками. Неподалёку валялись осколки разбитой кружки.

— Дань…

— Дай мне минутку, — прошептал он.

Я осел на стул. И вот странно, даже Рита не рискнула подходить к сгустку ярости в лице её хозяина, хотя никогда не упускала шанса до костей вылизать ему лицо, стоило этому самому лицу оказаться на досягаемом уровне. Она, как и я, лишь наблюдала за напряженной спиной с каким-то особым, глубинным пониманием.

Мне же стало легко и немного, самую малость, грустно.

Он правильно сказал — а что мы, в сущности, друг о друге знаем?

Если бы не Никита, я бы повел себя, как скрытная мразь. Даня же с трудом справлялся с эмоциями — я не видел такого ни разу в жизни и, если честно, никогда больше видеть не хотел.

— Покажи, — тихо попросил он, спустя самые долгие пять минут в моей жизни.

— Зачем?

Даня выпрямился. Когда он поднял взгляд, я понял, что каждым произнесенным словом влияю на эмоциональное равновесие и всего одним отказом легко расшатаю хрупкий баланс.

Поэтому я стянул футболку. Отлепил пластырь, поморщившись от мимолетной боли. Дал Новикову увидеть порезы.

Даня прижался лбом к моему плечу. Шепнул:

— Прости. Прости, я так разозлился. Я не должен был… не знал.

И затих.

Я закрыл глаза, боясь что мои собственные эмоции сожгут меня заживо. Это была последняя капля в море переживаний, но её оказалось достаточно, чтобы прорвало все плотины сразу.

Психика защитилась привычным способом:

— Ты всегда такой несносный, когда психуешь, придурок?

— Я всегда несносный, — Даня попытался вырулить на мою волну, но быстро скатился обратно. — Что мне сделать…

— Для начала объяснить, кто вышел из твоей квартиры несколько минут назад.

— Кто?.. А. Это был Лёша. Который мотоциклист. Мы с ним вроде как дружим.

Я отстранился, молча залепил ранку, натянул футболку обратно. Уткнулся взглядом в свои колени.

— Следующий вопрос. Ты вот так запросто решил, что я развлекался у тебя за спиной? Чем я заслужил настолько низкое мнение о себе?

Даня сделал круг по кухне. Взялся было собрать осколки, потом бросил это гиблое дело и сел возле тумбы, согнув травмированную ногу в колене.

— Мне тяжело доверять людям, я… представь: ты не ответил на сотню моих звонков, а потом Никита взял трубку и сказал, что ты никакой и валяешься у него дома. Что я мог подумать?

— Ты мог дождаться, когда я сам всё объясню.

— Я разозлился, — Даня больше не отводил взгляда. — Именно об этом я тебя предупреждал, тогда, в баре. Я не такой, каким могу казаться. Я просто… просто боялся, что при встрече сорвусь. Поэтому мне каждый раз приходится держать дистанцию, я не могу, это… моя агрессия.

— Что-то мне подсказывает, что мы бы опять подрались без выяснения причин? — с некой ноткой ностальгии спросил я.

— Запросто. Запросто, Костя.

Рита, почуяв смену настроения, прибилась к Дане сбоку. Я же сокращать расстояние не торопился — хотелось просто отдохнуть от всего, что случилось, и осознать, что дело поправимо.

Может быть, Никита не так уж и плохо поступил, вынудив меня прийти с поличным.

— Блэкджек… я… господи… — Даня закрыл лицо руками, прижав запястья к векам. — Прости. Тебе и так досталось, тут ещё мои заморочки. Всё это выглядит просто ужасно.

— Ну да, последние пару дней сказкой не назовешь, но я рад, что мы разобрались.

Я поднялся.

Даня, услышав мои шаги, тоже отскреб себя от пола. Догнал быстро — да я и не убегал особо, так, торопливо одевался.

— Куда ты?

— Домой.

— Подожди. Да стой же.

Он придержал меня в процессе напяливания обуви. Сразу испуганно отнял руку, видимо, решив, что надавил слишком сильно.

— Пожалуйста, не уходи сейчас. Я знаю, знаю, я мудак, и ты имеешь полное право злиться и напинать мне по почкам, но не уходи.

Стена вновь понадобилась мне в качестве опоры, иллюзорной защиты. Даня медленно, совсем как в то время, когда мы только начинали исследовать друг друга, прикоснулся к моей щеке.

— Зачем? — тихо спросил я.

— Потому что я без тебя дурею. И с тобой тоже дурею, но без тебя — сильнее.

— Куда уж дальше…

— Нет, нет… — он помотал головой и осторожно потянул меня к себе, позволяя пойти навстречу или не пойти. Я пошел. А куда от него денешься? — Как же трудно объяснить.

Прикрыв глаза и расслабившись, я наслаждался — Новиков гладил меня по затылку, без усилия прижимая к себе.

— Потому что ты дурак.

— Мне трудно, Костя. Трудно справляться с тем, что я постепенно… привязываюсь к тебе сильнее, чем к кому-либо раньше, — сумбурно заговорил он. — Мне надо сдерживаться на каждом шагу, чтобы не выглядеть тираном, но ты… с тобой как на аттракционах, когда слетели все крепления — фиг знает, какая мертвая петля станет последней. Я столько всего чувствую. Как контролировать это? И сейчас такой тупой, потому что испытываю лишь одно желание — убить тех уродов особо жестоким способом.