Данька забрал у меня пакет, вручил поводок и полез смотреть-оценивать. Я ужаснулся перспективе иметь на привязи неуправляемое чудовище, но почему-то ничего не возразил.

— Котлетки, картошечка, зелень. Вот что я люблю. Как ты узнал?

— Я — Константин Ванга.

Рита слегка потянула к клумбе.

— Если срать соберется, будь осторожен.

— А что? — напрягся я, уплывая от Даньки вправо.

— На ноги может навалить такую кучу, что без помощи не выкопаешься.

— Дань, забери её, — теперь я уже откровенно паниковал, со страхом глядя на то, как Рита обнюхивает какой-то осыпающийся куст.

Он рассмеялся.

— Шучу, она уже. Блин, ну что ты её так боишься? Дерни к себе, да и всё.

— Дерни, сказал он! Дерни! Дерни адскую гончую! Ритуся… Риточка, пойдем домой?

Маргарита покосилась на довесок в лице меня и, показав огненную сраку, прыгнула в кусты.

— Да-а-аня-я-я!

Он всё-таки поймал нас в процессе погружения в клумбу. Легко перетянул Риту назад, на дорогу. А я даже послать его не смог от испуга.

Короткими перебежками от клумбы к клумбе через десять минут мы добрались до подъезда. Прежде чем ввести код домофона, Даня достал пачку сигарет, закурил и предложил мне. Я отказался.

— Долго будешь кашеварить?

— Около часа, — прикинул я. — Кстати… как смотришь на то, чтобы на следующей неделе сходить в гости? Помню, что ты не любишь шляться по квартирам друзей, но ты вроде как хотел познакомиться с моим батей.

— Знакомство с родителями! Кажется, я взволнован.

— Только у меня есть просьба. Надень что-нибудь неяркое или классическое. Моя мама — Юдашкин в юбке, закритикует до смерти и потом переоденет твой хладный труп.

— Так вот почему ты такую унылость носишь?

— Ага.

— Хорошо, — он слегка дернул Риту, направляя к подъезду. — А ты спрячь порножурналы получше, чтоб интереснее было искать.

— Чел, двадцать первый век. Какие порножурналы?

— Ну-у-у-у. А как же подростковая романтика? И что тогда, порнофлешки? Это сложнее. Кстати, что ты предпочитаешь? Блондиночек, сисечки?

Выскользнув из лифта, он открыл дверь и повернулся. Я тупил.

— Что, слишком интимный вопрос?

— А ты?

— Всегда любил ласковые фильмы, чтобы без лишней жести, всё такое ур-ур-ур.

Дверь захлопнулась. Я всё еще тупил.

— Если ты ничего не скажешь, я подумаю, что ты дрочишь на что-то пикантное. И эта мысль охватит все виды извращений.

Я стянул пальто и обувь, забрал у Дани пакет и почему-то воспринял последнюю фразу как вызов:

— Мне наоборот. Садо-мазо люблю. С кляпами, плетками и анальными пробками.

— О последнем поподробнее.

Вот ничем сволочь не проймешь!

— Да ну тебя в баню!

Отправив Риту отдыхать, Даня притащился на кухню. Я к тому моменту уже опустошил раковину и приготовился чистить картоху.

— А гей-порно смотрел? Хоть раз?

— Нет, — покопавшись в недрах ящиков, я отыскал самый маленький нож. — Прошу заметить, что теперь у меня в руках холодное оружие.

— И не любопытно?

— А должно быть?

Картоха попалась классная, поэтому я быстро расслабился за немудреным процессом её обнажения.

— Ну…

— Хватит пиздеть, лучше налей мне чего-нибудь.

— Я взял коньяк и настойку. Что будешь?

— Коньяк давай.

— Ты сам-то ел хоть? А то ещё развезет на садо-мазо…

— Не ел. Ещё как развезет. Дай только выстругаю из картофелины пробку…

— За кляп полотенце сойдет, а плеткой что будет? Петрушка?

— Мухобойка, — зловеще прошипел я. — Серьезно тебе говорю, отъебись.

Данька вытащил из шкафа колонку и, разместив её на столе, включил музыку. Заиграл легкий рок, расслабив окончательно.

— Нет, предположим… коль ты вообще заикался о сексе, значит, думал о нём.

Подставив мне под руку стопку, Даня сновал на периферии, вскрывая пакеты со всякой мелкой закусью и криво нарезая лимоны.

— Браво, Шерлок. Я им даже занимался, представь себе.

— Часто?

— Даня. Нож. Нож у меня в руке. И то, что ты каратист — не поможет.

— Бывший.

— Кстати, я всё хотел спросить… сковороду дай.

Он вытащил из ящика большой сотейник.

— Пойдет?

— Ага. Приправы есть?

— Соль.

— Ох…

— Так, о чем спросить хотел?

— Какой у тебя был пояс? Ты был крутым?

Данька почесал затылок.

— Зеленый пояс с коричневой полоской.

— Это круто?

— Весьма неплохо. В своей группе я был чемпионом на татами. Ката особо не давалась, но в спаррингах я умудрялся даже учителю надавать.

— Ката?

— Это когда борешься с воображаемым противником. Я шарил больше в настоящих боях. Если тебе интересно, могу потом показать видео с аттестации.

— Интересно, — идея зажгла мгновенно. Пока готовил, я не мог думать ни о чем другом. Подвывал «Саше Грей» и тлел от нетерпения.

— Сразу предупрежу, что тебе вряд ли понравится кёкусинкай. Он довольно жесткий, — пояснил Данька, опрокинув в себя стопку коньяка и зажрав лимоном.

— Кёку… что?

— Стиль. Боевой стиль.

— Да ладно, я просто хочу посмотреть на тебя в этом… кимоно.

— Кэйкоги, — улыбнулся он.

Новиков ошибся. Кёку-что-то-там пришелся очень даже по душе. Пока он наворачивал картоху с котлетой, я наблюдал за боем.

Если честно, увиденное поразило меня до глубины души. Хотя, может, во всем виноват коньяк.

— Сколько тебе тут лет?

— Семнадцать.

На видео два чувака в белом кланялись друг другу. Каждое движение было пронизано тайной, которую простому наблюдателю не постичь. Данька был ниже и куда более лохматым, чем сейчас, но таким же смуглым и симпатичным. А ещё донельзя серьезным.

Бой был жестокий — ну, насколько я мог судить со своими скудными познаниями в боевых искусствах. Он едва не переходил границ настоящей драки. Каждое движение было резким, отточенным, метким. Наполненным силой и решимостью.

— Офигенно… — шепнул я, когда на пресловутом татами появились другие соревнующиеся. — Ты действительно очень любил карате.

— Офигенно приготовлено, — отмахнул Данька последним кусочком картохи. — Будь моей женой?

— Я серьезно! Это очень красиво. То, что ты там творил.

— Я тоже серьезно — твой картофан божественен.

— Да ты просто жрешь всякое говно, поэтому тебе вкусно.

Короче говоря, наш вечер только начинался.

Через полтора часа я был упавшей с небосвода звездочкой. Лежал на диване, сложив на Даньку ноги и краем глаза смотрел какой-то ужастик, который он включил для фона. Звук ужастика был убавлен на нуль, вместо него грохотал System of a Down, поэтому скримеры меня развлекали.

Краем мозга я думал о том, что начинаю влюбляться в эту комнату. Она была такой простой и уютной. Рабочий стол, длинный шкаф из какого-то мегакрутого дерева, диван, тумба. Приятные прохладные оттенки. Всякие прикольные штуковины на полке над монитором, сувениры. На стопке игровых дисков — фигурка грудастой анимешной бабищи.

Данька был ясенем. Уже полуголый, слегка покачивался в такт песне, аки дерево на ветру и ненавязчиво гладил мою лодыжку. Он заставил нацепить его одежду, бриджи и футболку, и вся эта композиция «я и мой очень близкий типа лучший друг» была по-домашнему уютненькой.

— Жарко, — пожаловался я.

— Так разденься.

Я был звездочкой, то бишь безмозглым куском космической породы, поэтому повёлся. Снял футболку, сел и уставился на Новикова, подложив руку под голову.

— Ты достаточно пьян, чтобы поговорить о гей-порно? — взлохматив мои волосы, он тоже прижался щекой к спинке дивана и слегка сменил положение.

— М-м-м… допустим.

— Думал о сексе, м?

— Я же говорил…

— Между нами. О сексе между нами.

На этот раз я затупил куда сильнее. Я прямо-таки завис.

— А я думал. Я думал и…

— И?

— Можно… — Данька напряженно сглотнул. — Можно я кое-что попробую? Хочу убедиться. Только ты не дашь мне в рожу и не разозлишься. Просто небольшой тест, ага?