Нет. Тимур впервые это не контролировал и…

Со вторым ударом пришла новая боль. Боль обмена. Она была уже не только моей гостьей. Нашей общей, на двоих, разделённая поровну. Ползала змеёй-иглой от него ко мне и обратно, постепенно сшивая нас в одно целое.

— Сейчас проверим, насколько чувствительные у тебя ступни. Если будет больно, не смей убирать.

Тимур согнул мою ногу в колене так, чтобы открытая ступня была направлена в потолок.

И ударил.

Из глаз брызнули слёзы. Смешалось так много всего — удовольствие на грани, чёртово электричество, мощная боль, похожая на взрыв маленького злого солнца. Она прошила ногу насквозь, до самого колена. И Тимур. Тимур…

Как же это было незнакомо. Новое, неисследованное, манящее, ползущее по венам опьяняющим вином. Мои страдания, разделённые напополам, становились почему-то в разы весомее и придавливали, словно многотонный валун. Или когти. Когти и лапы представлялись легче.

Но ногу я всё-таки убрал — невольно. За это Тимур снова сдвинул регулятор. Прихватил другую за лодыжку и щёлкнул тростью по ступне ещё сильнее, чем первую. Ещё раз. И ещё. Я взвыл, сдавливая кляп зубами до хруста в челюсти.

Оставив мои ноги в покое, он вернулся к заднице. И посыпалось — удар, ещё один, обломок фразы «не улетай», живыми гвоздями прибивший мою душу к телу. Его желание — плыть со мной на одной волне – я поймал случайно и сохранил, как величайшую драгоценность.

Мне казалось, что я знаю себя. Но Тимур вошёл в игру и в моё подсознание, вытащив какой-то новый чувственный пласт. Неизвестный. Незнакомый. Уязвимый…

В какой-то момент он возник у меня перед глазами. Электропробка всё так же вынуждала мышцы сокращаться, по телу разливалась ноющая боль. Всё лицо было в слезах, я задыхался.

Вытащив кляп, Тимур провёл пальцем по моим губам, с наслаждением приминая их. И наградил крепким поцелуем, разбивающим реальность надвое.

— Как тебе такое, м? — спросил он, не стирая, а только размазывая мои слёзы. — Такой беззащитный.

— Очень, — выстонал я, — тяжело…

— А ты говорил, что не чувствительный.

— Я ошибался, ошибался, Хозяин… — я прижался к его руке. — Пожалуйста…

— Ещё немного. Всего чуть-чуть осталось, — Тимур взял лежащую неподалёку пачку сигарет, закурил. Вдруг переместился и лёг на меня сверху, прижав спиной к постели. Улёгся чуть наискосок, так, что мои ноги и задница были свободны. Его голова оказалась как раз на моём плече. Рубашка прилипла к влажной от пота коже.

— Две минуты. Я засекаю.

И выкрутил регулятор в максимум. Я закричал, потом нашёл зубами кляп и грыз его с таким остервенением, что чуть не съел. Может быть, моё тело из-за патологий настолько остро реагировало на электростимуляцию — я не знал. Но ощущения были просто невыносимые.

Я изгибался и вился ужом у Тимура под спиной, пока он докуривал сигарету. Под конец этих блядских двух минут был готов сказать стоп-слово, но всё закончилось аккурат к этому моменту. С меня просто текло. Тимур тихо смеялся.

Он смеялся…

Не знаю, сколько мне потребовалось, чтобы вновь почувствовать своё тело. Тимур вытащил из меня это пыточное орудие, расстегнул наручники и, раздвинув мне ноги пошире, стал гладить пережатый бондажом член.

— Ты же не думаешь, что это всё?

Я попытался сесть. Тело не слушалось, мышцы дрожали. Тимур подтащил меня к себе за волосы и вновь поцеловал.

— Я больше ни на что… не способен… — промямлил я. Хотя сразу понял, что силы ещё есть. Немного — но есть.

— Готов поспорить, тебя ещё никогда не доводили, — усмехнулся он, размещая меня на своих бёдрах.

— Что тебе… нравится больше… всего? — спросил я, пробуя стереть слёзы, но эта неуклюжая попытка была остановлена.

— Целовать заплаканного человека, который уже не знает, кто он такой, готового умолять, чтобы всё прекратилось, и так же сильно желающего, чтобы его не послушали.

Тимур выдавил на пальцы смазку. Растёр вниз, от копчика до мошонки, одним движением. Медленно огладил раздражённый, болезненно чувствительный вход в моё тело.

— Хочу попробовать с тобой всё, — заглядывая мне в глаза, прошептал он. — Хочу сделать с тобой всё, чего ты хочешь и чего боишься. Хочу разрушить твои табу. Со мной такого ещё не было.

— Ничего не поделаешь… — потрогав родинки у его глаза, я обессиленно опустил голову на плечо. — Ты мой Хозяин…

Мы сцепились. По-другому это не назвать — я схватился за его волосы, сжал в зубах складку рубашки, Тимур опустил меня на свой член, доводя до исступления медлительностью, и окончательно выбил из реальности плавным толчком.

Этот раз не был таким грубым, как первый. Наоборот, его можно было бы назвать очень нежным, если бы не «прелюдия». Тягучий секс-транс, покачивания, разливающееся по нервам тепло. Я двигался навстречу из последних сил и под конец снова захныкал, но не от боли — эмоции грозились перелиться через край, держать их в себе было нестерпимо.

— Всё хорошо, сейчас… — хрипловатый низкий голос был последним крючком-зацепкой за происходящее. — Сейчас станет лучше. Мой…

Первым кончил я, едва Тимур ослабил бондаж. Хотя «кончил» не совсем подходящее слово. Точнее будет «выпал». Выпал и провалился куда-то, где было одно лишь концентрированное удовольствие. И пустота.

Потом был гул в груди Тимура. Громкий, мощный стук сердца, которое мгновением назад качало по телу экстаз. Мы лежали пластом, и я только сейчас понял, насколько сессия вымотала и моего мучителя. Что ни говори, эмоционально хлебнули почти одинаково, а может… ему досталось даже больше.

Лишь чуть позже, когда он гладил меня по волосам и убаюкивал, снимая возможный эффект сабдропа, я осознал, как трудно бороться с противоречиями. Он был прекрасным Домом, знал об этом всё, но пытать меня и причинять мне боль — сложнее, чем клиентам, и в то же время во много раз приятнее. Вечный конфликт. Сделать ещё больнее, довести до предела или остановиться, потому что…

Любишь.

Я осторожно покрутил это слово в мыслях. Затем потёрся о ключицы Тимура лбом и сказал:

— Я люблю тебя.

— Сессия уже закончена, — пошутил он.

И мы затихли. Мы и демоны.

Насытились.

Но лишь на время.

========== 13 - Рано или поздно ==========

— У-у-у-у. Ошейник, новый сексуальный прикид, синяки под глазами, потрёпанная физиономия. Это залёт, — подколол Валера, едва за ним захлопнулась входная дверь.

— Благодаря тебе я влип по уши, — искренне рассмеялся я.

Сегодня «прикид» был предельно провокационный. Утром Тимур с язвительной улыбочкой стащил с меня рубашку и сунул в руки тёмно-синюю кофту без рукавов и с капюшоном, сползающим на спину крупными складками. Ещё в магазине, примерив её, я едва не сгорел от смущения — ткань плотно обтягивала торс, выставляя напоказ отсутствие мускулатуры. Плюс на виду оказались угловатые руки и тщедушные запястья, которые я предпочитал прятать. Зато Тимур остался доволен — и моим педиковатым, почти женственным видом, и реакцией тоже.

Теперь я страдал, чувствуя себя в таком виде чуть ли не стриптизёром. Узкие джинсы, безрукавка, ошейник. Осталось глаза подвести — и всё, готов к подвигам на небесном фронте.

Ещё и сотрудники стали всё чаще обращать на меня внимание. Официанты, арбитры, бармены, танцоры, даже охрана! Эрик так вообще отослал в нокаут. Пока я проверял наличие бутылок на баре в чёрном, он стоял неподалёку и разглядывал. В очках, неизменно серьёзный, будто только что защитил докторскую диссертацию по квантовой механике. И вдруг:

— Есть чё по стрип-пластике? А если найду?

Да зашибись!

— Благословляю вас на космический трах и вечное наслаждение друг другом, — хихикнул Совушка.

Я потёр щеки, моментально вспыхнувшие под его взглядом. Даже жаль, что отношения между нами уже не могли быть такими же непринуждёнными, как раньше. Впрочем, Валера тоже это понимал, поэтому больше не трепал. Лишь глазел и ехидничал.