Но бывают и иные ипостаси "чужого человека на пляже" кроме тех, что одеты в костюм-тройку. Рыбаки, скажем, или торговцы-коробейники. Взять рыбака, вроде моего деда Василия. Он все время ходил в клетчатой рубашке с коротким рукавом (на каждый день его рождения сначала приезжала моя мама и дарила ему клетчатую рубашку с коротким рукавом (хоть день рожденья у деда был в декабре, под Новый Год), а потом приезжала тетка Оля и тоже дарила деду клетчатую рубашку с коротким рукавом - обожал он эти рубашки). Когда же он снимал рубашку, чтобы лечь спать, то на нем будто появлялась другая рубашка с коротким рукавом, только белая - это потому что дед никогда за всю свою сознательную жизнь не купался в море и не снимал рубашку на пляже (он мне признавался, что купался в детстве), и загорали у него только руки по локоть. И таковы все наши рыбаки - в рубашках с коротким рукавом, они - люди моря, не пляжа. А торговцы-коробейники... Раньше их на пляжах не было - частная торговля не поощрялась, да и торговать по большому счету было нечем, а сейчас бывает, что тех торговцев больше, чем отдыхающих. Не успеешь прилечь, глаза сомкнуть, как тебе в ухо: "Пиво! Мороженое! Сладкая вата!" Коробейники носят, прицепив их лямками на шею, огромные ящики, в которых собственно: пиво, мороженое и сладкая вата (еще - пирожные-трубочки со сгущенкой), в руках еще часто тащат вязки сушеной рыбы. Этот ящик коробейника служит вместо костюма-тройки, как рыбакам их снасти - то есть, это предметы не отдыха, но работы, промысла, часто громоздкие. Но даже это еще не все. К разряду "чужого человека на пляже" я отношу и некоторых других людей, не обремененных веригами в виде черного костюма, коробки с товаром или рыболовных снастей. Это "спортсмены" и "новенькие". Спортсмены - это пресловутые бегуны, которые любят разрушать построенные накануне отдыхающими дворцы из песка. Чаще всего они бегут по утрам вдоль кромки моря. Эти не обременены ничем, кроме своей тяги к здоровому образу жизни. Из одежды на них только майка и спортивные трусы (однажды по пути на утреннюю рыбалку я видел спортсмена, который, как принято, бежал вдоль берега, а потом внезапно прервал свой "джоггинг", воровато огляделся, сбросил с себя трусы, оставшись в чем мать родила, и побежал окунаться в воду; окунувшись, он вернулся на берег, надел трусы и побежал дальше, как ни в чем ни бывало). "Новенькие" же, в отличие от бегунов, наоборот, чаще встречаются вечерами. Это люди, которые вот только что приехали на курорт, недавно вылезли из автобуса, поселились на квартире или в пансионате, оставили свои пожитки и вышли оглядеться. Этих тоже сразу видно: одеты они еще не по-пляжному, а чаще всего в спортивные костюмы, они осторожно спускаются по ступенькам лестницы, ведущей на море, и гуляют по пляжу, все время оглядываясь по сторонам и рассматривая уже давно примелькавшиеся всем предметы, вроде ракушек.
Так вот, взяв тяжелый арбуз, я хотел изобразить из себя такого чужого человека на пляже - потому что человек, волочащий в пакете арбуз, бутылку водки и буханку хлеба, несомненно, выглядит на пляже чем-то иным и особенным.
Отправляясь на Сосновый бор, я подумывал - а не махнуть ли мне до самой Ялты? Но потом рассудил - хватит и Соснового бора...
- Ялта -
Ялта - это соседнее село, с которым у меня также связаны некоторые воспоминания, достойные прощания, например, о школьном автобусе.
Школьный автобус каждое утро возил детей из моего села (где не было школы) в соседнее большое село - Ялту, где школы было аж две. Я частенько ездил со своими сельскими друзьями в этом автобусе - по утрам понедельников, потому что хотел подольше оставаться в селе на выходных с бабушкой и дедом и не уезжал с мамой в город в воскресенье вечером, предпочитая проснуться ни свет ни заря и уехать этим самым школьным автобусом - я-то учился в городе во вторую смену, а потому успевал. Поутру в центре села на стоянке автобуса собирались дети, мои друзья, все понурые и унылые, как все дети во всем мире, направляющиеся в школу (веселые дети, идущие в школу, бывают только на лживых иллюстрациях к школьным учебникам). Автобус вез их в Ялту, высаживал по очереди возле каждой из школ, а дальше шел в город, везя меня и часто - родителей высаженных школьников. Они ехали в город торговать на рынок салом и рыбой (поэтому в автобусе часто стоял привычный всем моим односельчанам запах рыбы).
Я не был настолько же угрюм по утрам понедельников, как мои сельские товарищи - во-первых, в школу мне надо было к двум часам (и если можно измерять уныние в часах до школы, то градус моего уныния был на несколько часов ниже), а во-вторых - "Футбол-Хоккей". "Футбол-Хоккей" - волшебная толстая газета-еженедельник, которая была в огромном дефиците, и купить ее можно было только ранним утром в понедельник. Прибывая на уже знакомую вам пригородную автостанцию, я бежал к киоску "Союзпечати" и покупал заветный "Футбол-Хоккей". В этом киоске работала бывшая мамина сотрудница - тетя Люся, полная добрая женщина, которая когда-то решила уйти с вредной работы и устроилась работать киоскером. Так что я еще перекидывался парой слов с тетей Люсей. Эти воспоминания: школьный автобус - Ялта - "Футбол-Хоккей" - тетя Люся, тоже были осенними, дождливыми, вроде тех воспоминаний о дороге в село, больнице и банке с жареной картошкой, что приносила мне мама, то есть, не к сезону.
Выруливая из Ялты на большую дорогу в город, автобус проезжал придорожные посадки-ветроупорки - красные и желтые деревья, подарок для художников, любящих рисовать осенние пейзажи. Бывали редкие дни, когда взрослым не надо было в город, и автобус, высадив школьников в Ялте, вез в город меня одного (такие кадры любят кинематографисты, вы знаете - одинокий человек в автобусе).
Хотя есть и парочка летних реминисценций, связанных с Ялтой. Раньше я упоминал электромонтажные когти, которые висели в сарае бабы Лары, потому что отец мой был электриком. Но, по правде говоря, это было чем-то вроде легенды на случай, если у тебя вдруг в школе спросят: "А кто твой отец? Кем работает?" Я привык отвечать, что мой отец - электрик. Возможно, именно поэтому я и сам в свое время выучился на электрика - у меня не было никаких склонностей ни к одной из наук и ни к какому ремеслу, и когда пришли скауты из электрического ПТУ, я решил: "Почему бы и нет? Буду электриком". Отец же окончил электромонтажный техникум и чуть-чуть поработал настоящим электриком - я видел его на столбе в когтях, могу подтвердить под присягой; хотя, впрочем, это было в настолько далеком детстве, что данное воспоминание сродни тому, как я видел домового на крыше дома бабы Лары - я тогда спросил отца: "Па, а домовой, правда, есть?" "Правда", - ответил отец. - "Да вот же он, смотри!" - и показал рукой на крышу. Я быстро обернулся и, как мне показалось, заметил какую-то фигуру в черном плаще, мелькнувшую на крыше и тут же растворившуюся в чердачной двери. C третьей же стороны, то же самое можно сказать обо всем, что я здесь пишу - черт его знает, что тут правда, а что - "исчезающий домовой", причуда памяти.
Так вот, по большей части, отец электриком только числился, а на самом деле играл во все спортивные игры, в которых имеется мяч (точно помню про футбол и гандбол, смутно - про волейбол, а вот в баскетболе сомневаюсь - отец не был громадного роста) за разные трудовые коллективы, в которых он числился электриком. Но и это еще не все. Летом отец работал в сфере аттракционов. В южных регионах были распространены такие передвижные аттракционы: как минимум, там были карусели и тир, иногда же они достигали поистине глобального размаха: возили зверей (даже слонов, это называлось - зооцирк) и устраивали опасные аттракционы как то: мотоциклист в железном шаре. Отец был тем самым мотоциклистом, который ездил внутри железного шара-клетки. Так вот, эти аттракционы частенько становились лагерем в Ялте, и отец приезжал за мной на мотоцикле, сажал позади себя и вез в Ялту, где я торчал целый день, обходя аттракционы (только смотрел со стороны - я ненавидел карусели после того, как однажды облевал всех вокруг со стремительно летящей по кругу лодочки), стреляя в тире и просто сопровождая отца и его друзей во всех начинаниях (чаще всего наблюдая, как они пьют вино в вагончике - отец не был пьющим, но бабушка всегда угощала его домашним вином, которое он с удовольствием пил с друзьями в вагончике под музыку с кассетного магнитофона "Электроника").
