Местный чиновник никак не ожидал такого напора и такой наглости. Адмирал Кеяк сунул оба конверта ему за пояс и тут же повернулся к заместителю императора спиной.

Чиновник что-то там бурчит вслед, переводчик, как последний дурак, что-то там переводит. Плевать! Адмирал Кеяк с ходу запрыгнул в шлюпку. Корреспондент «Ежедневного телеграфа» опять едва не шлёпнулся мордой в морскую воду. Те же рослые матросы очень вовремя подхватили утуса Мунгела и втащили в шлюпку.

– Возвращаемся, – коротко бросил адмирал Кеяк.

Шлюпка отвалила от берега и быстро повернулась носом к фрегату. Матросы дружно налегли на вёсла.

– Адмирал, – утус Мунгел отряхнулся как кот, который только что вылез из лужи, – а не слишком ли резко вы разговаривали с великим советником? Как ни как, а он второе лицо в Тассунарской империи после самого императора. Вы же не дали ему и слова сказать.

– Не стоит миндальничать с аборигенами, – адмирал Кеяк добродушно улыбнулся. – Вежливые уговоры и протянутую руку дружбы они не поймут, только силу.

– Ну а вдруг великий советник обидится и объявит нам войну? – утус Мунгел пугливо оглянулся в сторону берега.

– Ещё лучше, – адмирал Кеяк глянул на наёмного писаку. – Тогда у меня появится законное право обратить этот долбанный Нандин в груду развалин.

– Но ведь перед нами целая империя! – эмоционально воскликнул утус Мунгел.

– А у нас за спиной вся Стирия.

– За ответом чужеземец явится завтра утром на это же место.

Переводчик едва успел закончить последнюю фразу, как предводитель иноземцев самым грубым образом пихнул за пояс Буншана Изоба оба конверта и тут же развернулся на каблуках.

– Император Тогеш Лингау обязательно ознакомится с вашим посланием самым внимательным образом… – машинально произнёс Буншан Изоб.

Недалёкий переводчик-простолюдин тут же принялся лаять ответ на стирийском языке, только слушать его больше некому. Проклятый иноземец с ходу запрыгнул в лодку с гребцами и отвалил от берега.

Оцепенение и растерянность нехотя отпустили. Буншан Изоб глубоко задышал через нос. Злость и гнев разгораются в душе, словно огонь в плавильной печи. Наглое, за гранью приличия, поведение иноземца, словно мощные меха, раздувает ревущее пламя. Только поздно. Поздно выхватывать катану и рубить головы. Лодка с предводителем иноземцев отошла далеко от берега. Следом за ней к большим чёрным кораблям двинулись остальные лодки.

Спокойствие… Только спокойствие… Глубокий вдох… И ещё более глубокий выдох… «Если враг сбежал с поля боя, то не имеет смысла грозить ему вслед и размахивать тати». Строки из «Пути воина», словно магическое заклинание, помогли окончательно прийти в себя. Буншан Изоб вытащил из-за пояса оба серых конверта. На одном из них круглая сургучная печать ловко обмотана сине-белой ленточкой. По-своему даже красиво. Господи! Что за мысли.

За шесть лет в должности великого советника он привык, что все, все без исключения тассунарцы подчиняются ему беспрекословно. Буншан Изоб покосился на строй самураев в цветных доспехах предков. Единственный человек, который имеет над ним власть, это сам император Тогеш Лингау, небесный владыка. А сегодня, буквально только что, он, Буншан Изоб вновь недовольно засопел, пережил самое настоящее потрясение: ненавистный иноземец обошёлся с ним как строгий учитель с нерадивым учеником. Да за такое! Конверты в правой руке опасно изогнулись, от большой сургучной печати с треском отскочил маленький кусочек.

Да, внешне адмирал Кеяк учтив, почти вежлив. Однако внутри у него кипит и пенится желание подраться, вцепиться противнику в глотку и оторвать её вместе с головой. При этом иноземец дьявольски умён. На эту встречу адмирал Кеяк не нацепил на пояс даже самый маленький кинжальчик. Если у противника нет при себе оружия, значит, он не собирается нападать.

Буншан Изоб энергично тряхнул головой, шейные позвонки отозвались болью. Зато с глаз спало колдовское наваждение. Буншан Изоб тупо уставился на конверты в правой руке. И что, спрашивается, с ними делать? По крайней мере, не стоит тупо стоять на месте с протянутой рукой и глазеть на них, как тощий бродяга на золотой кобан.

– Держи, – Буншан Изоб вручил конверты переводчику-простолюдину. – Откроешь, прочитаешь и переведёшь.

Буншан Изоб нетерпеливо щёлкнул пальцами, один из самураев тут же подвёл ему коня.

– Да, – Буншан Изоб намотал поводья на ладони и глянул на переводчика сверху вниз, – следуй за мной. На сегодня переговоры закончены.

Как же так получилось? Буншан Изоб ткнул пятками коня в бок. Какой-то час назад он вместе с императором Тогешем Лингау стоял на вершине Дозорной башни, когда вновь загрохотали пушки проклятых иноземцев. Император заметил первым, как от огромных кораблей отделились лодки. На фоне чёрных бортов синие рубахи моряков заметны очень хорошо.

Вот уж никогда бы не подумал, что Тогеш Лингау умеет бояться. Иначе никак не объяснить поспешный и путаный приказ немедленно отправиться в порт и любой ценой предотвратить кровопролитие. Иноземцы ждали два дня. Грохот пушек и большой десант могут означать только одно: предводитель иноземцев решил силой прорваться во дворец.

Буншан Изоб за полчаса добрался до порта. Словно он не великий советник, а самый обычный курьер. И ради чего, спрашивается? Чтобы этот самый адмирал Кеяк не дал и рта раскрыть? Чтобы проклятый иноземец пихнул пару писем за пояс? Горечь пережитого унижения океанской волной поднялась со дна желудка. И это на глазах нескольких сотен самураев.

Руки запылали жаром. Захотелось, так захотелось дёрнуть поводья и развернуть коня обратно в порт. Чтобы! Чтобы! Чтобы ещё глупее и ещё унизительней стоять на берегу и орать в сторону чёрных кораблей самые грязные и похабные ругательства? Буншан Изоб печально вздохнул. «Если враг сбежал с поля боя, то не имеет смысла грозить ему вслед и размахивать тати». Что бы мы делали без мудрости «Пути воина».

Какой позор! От стыда жар ударил в лицо, Буншан Изоб низко наклонился. Правая рука сама потянулась к вакадзаси, чтобы одним махом покончить с позором. Всё это время император оставался на вершине Дозорной башни и всё, всё, буквально всё видел собственными глазами через подзорную трубу.

– Витус, – Буншан Изоб с трудом распрямил спину, – от предводителя иноземцев я получил два письма. Одно из них от императора Стирии, второе от самого предводителя.

– Да, я видел, – император кивнул в ответ. – Где они?

– Я отдал их переводчику, чтобы он перевёл их как следует.

– Мудрое решение, уважаемый, – в голосе Тогеша Лингау ни малейшего намёка на недовольство или раздражение. – Я видел, как вас встретил предводитель иноземцев.

Буншан Изоб замер на месте. Внутренности покрылись изморозью. Господи, как же хочется выхватить вакадзаси, дабы больше не мучиться от позора.

– Великий советник, – продолжил император, – вы и в самом деле великий человек. Вы вели себя самым достойным образом. Несмотря ни на что, вы сумели сдержать гнев и не дать опозорить в вашем лице меня и Тассунару.

Буншан Изоб тихо выдохнул. Скромная похвала императора целительным бальзамом пролилась на израненную гордость.

– Я сделал всё, что было в моих силах, Ваше Величество, – Буншан Изоб низко поклонился.

– Через час соберите большой совет, – приказал Тогеш Лингау.

– Будет исполнено, Ваше Величество.

Через час с четвертью император Тогеш Лингау торжественно и достойно вошёл в зал большого совета, во второй по величине зал во Внутреннем дворце после тронного. Чёрные квадратные столбы подпирают высокую крышу. Через распахнутые люки великолепная Гепола освещает просторное помещение лучше всяких свечей и фонарей. Пол вдоль стен застелен чистыми татами.

Многочисленные придворные самураи в знак приветствия дружно подняли катаны чёрными рукоятками вверх. Обнажать меч в личных покоях императора категорически запрещено. Виновный будет немедленно приговорён к сэппуку. Тогеш Лингау, десятый император Тассунары, кивнул в ответ.