Не успевший придумать, каким образом он будет говорить с женщиной, Рахель развёл руками и произнёс, старательно пряча глаза:
- Госпожа, забыла корзину…
Слова, столь простые, давались с невероятным трудом: Рахель не привык, в отличие от своей сестры, общаться подобным образом. Да и зачем? С помощью такой речи легко соврать, дрожь же в руках лжеца не скроешь никакой магией.
- Мэда, что у тебя с голосом? – строго поинтересовалась Брианна, не сводя с Рахеля напряжённого взгляда. – Говори нормально!
Об этом юноша-химера тоже не подумал – и ему становилось страшно. Нужно было всеми силами задержать женщину здесь, на пороге. Но как говорить, если он понятия не имел, с какими интонациями разговаривает та служанка?! Да, примерное представление о её голосе он имел, но ведь нужно его воспроизвести досконально… Да ещё и эти слова, не желающие сходить с языка!
Пальцы женщины резко вцепились в запястье, и Брианна, заглянув химере в глаза, резко побледнела:
- Мэда?.. Что с тобой? Ты же… Ты не…
Понимая, что его раскрыли, Рахель не нашёл лучшего применения своей силе, кроме как быстро втолкнуть женщину в холл особняка и зажать ей рот рукой.
Дёрнувшись, Брианна вырвалась и бросилась бежать. Не из дома, за помощью, как можно было бы подумать. Нет, женщина стремилась наверх, к оставленному в одиночестве ребёнку. Рахель снова повис на ней, бормоча успокаивающее:
- Не бойтесь, не сделают плохо, не бойтесь…
- Оставь меня в покое, ты, мерзкая тварь! – закричала Брианна, и её голос эхом отдавался в пустом здании. Похоже, кроме неё и ребёнка, в особняке никого не было, но Рахеля это не радовало: в конце концов, крики могут услышать и с улицы.
- Не бойтесь, не хотим плохо, - путано бормотал Рахель, но женщина не желала успокаиваться. В какой-то момент она с силой ударила удерживающего её юношу-химеру, бросаясь к лестнице. Сверху послышался громкий плач, полный боли, и Брианна, словно это придало ей сил, кинулась наверх.
Рахель снова помчался за супругой Эндара, понимая, что для её глаз совсем не предназначено происходящее сейчас в детской. Тем временем Брианна всё же добралась до комнаты – и, странно побледнев, покачнулась. Если бы Рахель, вовремя подоспевший, не подхватил женщину, она, наверное, упала бы с лестницы.
- Эан… - побледневшими губами шептала женщина. – Эан…
Ребёнок по-прежнему плакал, только виднелись на простыне несколько капель крови: похоже, Ниэмар не нашёл в себе сил полоснуть ребёнка сильнее. Хорошо, что он, по крайней мере, успел сбежать…
Чуть подумав, Рахель пристроил бессознательную женщину на кресле в детской: пусть, очнувшись, она поймёт, что с сыном всё хорошо, не считая лёгкого пореза. Мальчик всё ещё плакал, но кровь не текла. Бедный ребёнок… Но без этого было не обойтись.
- Прости, - одними губами шепнул Рахель, торопливо покидая комнату. Теперь нужно сделать гораздо более важную вещь: отыскать в городе сбежавшего отсюда Ниэмара. Ведомый желанием скрыться, он мог убежать достаточно далеко…
Рахель слабо улыбнулся. Осталось совсем немного. И, быть может, прекратятся чужие страдания, как его народа, так и ни в чём не повинных представителей нынешних поколений нимрас…
А может… может, начнётся новая война.
========== Глава XXVI: “Я хочу, чтобы всё закончилось” ==========
Вода уже подбиралась к поясу, и Даэлла, стараясь отрешиться от происходящего, лихорадочно размышляла. «Где ты носишь своё солнце…»
Солнце – это свет, радость жизни. Если она не в глазах, то… Где? В колыбели, с ребёнком? Но это вовсе не солнце, если посмотреть с точки зрения, скажем, взрослого мужчины: ребёнок – радость женщины. Для отца же счастье может быть иным: слава среди прочих людей, имя семьи…
Воды уже набралось по пояс. Даэлла закусила губу. Семья… Что будет с семьёй, если она погибнет?! Почти исчезли прежде великие пять семей, а сейчас может исчезнуть и род Водяной Лилии… Солнце… Солнце!
Даэлла торопливо стукнула по каменной кнопке с изображением «кресла». Что за глупость она совершила! Хранилище расположено в королевском замке, и вопросы предназначены для членов королевской семьи, членов рода Шаитас. Тех, кто носит солнце на своём троне!
Вода продолжала течь, и Даэлла обречённо зажмурилась. Значит, второго шанса нет и не было? Но тогда… тогда это конец. Нет, проклятье, не конец! Нельзя сдаваться сейчас, нельзя думать о смерти! Нужно вытащить из тюрьмы Хелис, вырастить Асель и Ирима…
Неожиданно дверь заворочалась, и успевшая набраться почти по грудь вода разом схлынула. Платье, разумеется, промокло насквозь, и сейчас с него лились потоки воды. Но главным было не это. Открылись обе двери. И сейчас впереди виднелась третья, как понадеялась старшая дочь семейства Ивиор – последняя. Не может же быть этот коридор, ведущий в хранилище, бесконечным?
Подтверждало то, что эта дверь – последняя, в основном то, что каменные кнопки здесь были выкрашены в три цвета: красный, золотой и чёрный. Над очередным изречением красовался ворон и очередная загадка:
«Кровь деревьев застывает янтарём, королевская кровь – красна. Какого цвета кровь Ворона?»
Рахель, встревожено глядя по сторонам, шёл по улице. Естественно, от облика служанки он избавился, вернув себе свой настоящий облик. Всё же ходить, натянув на себя чужое лицо, он не любил: противно. Будто шкуру с кого-то снял и налепил поверх своей, даже не просушив.
Кругом незнакомые улицы, дома… Постепенно Рахель начинал паниковать. Ни в саду, ни где бы то ни было ещё он не обнаружил своего спутника. Наверное, он очень испугался, если с такой скоростью помчался куда подальше от дома семьи Саэруил. И где теперь его искать? Ведь не полез бы он к себе домой, в самом деле… Он, может, и выглядит в глазах Селены и остальных жалким мальчишкой, но он совсем не дурак. И не сунется туда, где его точно узнают…
Городские жители, говоря о чём-то своём, шли мимо. Рахель заглядывал в каждую подворотню, надеясь обнаружить там Ниэмара. Но нет – рыжеволосый аристократ словно испарился. Может ли быть, чтобы он просто сбежал, решив, что химеры используют его? Рахель тряхнул головой, отгоняя глупые мысли. Нет, Ниэм не оставил бы его.
Ниэмар в итоге обнаружился близ порта, под мостом. Сидя у каменных опор моста, рыжеволосый аристократ крепко обнимал себя руками. Теперь на шее висели уже три склянки, но на это Рахель обратил внимание в последнюю очередь. Ниэму плохо. Нужно его успокоить, помочь…
Рыжеволосый эльф лишь слегка вздрогнул, когда его плеча коснулась узкая ладонь химеры. Зажмурившись, Ниэмар накрыл эту ладонь своей. Сейчас он манерой общаться походил на ребёнка: не говорил ни слова, да и в мысленном посыле слов не оказалось. Только боль и страх, только нежелание становиться преступником…
- Зачем вам нужен был именно я? Почему бы вам всем было просто не собраться и не попросить о помощи?
Рахель покачал головой:
Нас бы не стали слушать. А ещё… тайна. Ты думаешь, её скрывали лишь предки нынешних нимрас? Селена считает, что нет. Что тайну хранили до последнего, и никогда не пожелали бы открыть её по доброй воле.
- Что за глупость. Я бы знал, если бы была какая-то тайна, - огрызнулся Ниэмар, но Рахеля не оттолкнул. Сейчас рыжеволосый аристократ, несмотря на все свои подозрения, напоминал усталого ребёнка.
Рахель легко коснулся рукой щеки эльфа.
Не бойся. Больше тебе не придётся причинять боль детям. В конце концов, в семье Водяной Лилии нет младенцев, они все уже в сознательном возрасте.
- Думаешь, от этого легче? – вздохнул Ниэмар. – Знаешь, как я был бы рад всё это послать в Бездну и просто вернуться домой? Узнать, как там сестра. Нашли ли ей мужа, или она до сих пор одна? Проклятье, я просто хочу, чтобы всё это поскорее закончилось.
От эльфа исходили не самые приятные эмоции. Но помимо них, было ещё что-то, отчего Рахелю хотелось оказаться ближе, чем раньше. Нежелание оставаться в одиночестве. Отчаянная мольба «прикоснись».
