— Может, ну его нахуй, — негромко сказал Фридрих. — Надо ему голову заклеить. А отцу пусть скажет, что сам упал.

Герберт посмотрел на брата. Точно, как же он сам не подумал о последствиях.

— Слышь, педрила, — он замахнулся, заставляя Алана сжаться и всхлипнуть. — Иди в ванную и умойся, и тут прибери все. Если только пикнешь отцу хоть слово — ты труп. Запомнил?

— Да, да…

— Не слышу, — ухмыльнулся Герберт и заломил ему руки, аж хрустнуло что-то.

— Блядь, да ты ему сломаешь сейчас, — Фридрих попытался его оттащить. — Хватит, дебил.

— Пусть скажет, Фридрих, пусть скажет, — не унимался Герберт.

Кажется, Алан что-то пытался говорить, даже кричал, пока Фридрих тащил его в коридор.

Герберт буквально на секунду отвлекся, а потом кинулся за ними.

— Успокойся, — крикнул Фридрих, вталкивая Алана в ванную и заскакивая следом.

— Открой, — Герберт несколько раз треснул ногой по двери. — Открой, ты что задумал, козел.

Ему не ответили, и тогда Герберт попытался высадить дверь плечом, как в кино. И отлетел к стене, в глазах аж потемнело от боли. Или от злости, ведь Фридрих был его, только его брат, так какого же хуя он закрылся в ванной с пидором?

— Предатель, — заорал Герберт и опять кинулся на дверь.

И совсем не заметил вернувшегося отца.

— Герберт, — тот схватил его, пытаясь оттащить от двери. — Что здесь происходит.

— Пап, там Фридрих и Алан, — выдавил Герберт и затих, сдавленный отцовскими руками, как в тисках. — Они там закрылись от меня.

— Что происходит, — еще раз спросил отец, тряхнув его, и Герберт вдруг заметил, что тот старый уже совсем, с морщинами и залысинами, просто урод по сравнению с Фридрихом.

***

— Давай я тебе помогу, не вырывайся, бля, ну же, — Фридрих трясущимися руками достал аптечку с полки.

Они с Гербертом пару раз уже ею пользовались — после драки в школе, а еще когда на площадке падали. Он нашел пластырь с заживляющей мазью и шагнул к Алану. Но тот вжался в стену и ударил его по рукам. Бинты и коробочки с таблетками раскатились по полу.

— Тебе сзади надо заклеить же, — сказал Фридрих тихо. — Послушай… Алан. Не говори никому ничего, мы тебя не тронем больше, если молчать будешь.

В этот момент Герберт долбанул в дверь чем-то тяжелым и заорал. Алан затравленно вздрогнул.

— Он тоже не будет, я обещаю. Хорошо?

Алан кивнул и всхлипнул, проведя рукой по лицу, на его щеке остался красный след.

— Давай, — он взял несопротивляющегося больше Алана за шею и заставил наклониться над раковиной, чтобы смыть кровь.

Беснующийся за дверью Герберт вдруг затих, а через некоторое время раздался короткий стук и голос отца:

— Алан, Фридрих, откройте.

Фридрих обмер.

А Алан вдруг то ли в высоко взвыл, то ли заскулил так и бросился к двери. Фридрих как в замедленной съемке наблюдал, как тот дергает судорожно замок, вываливается из ванной и цепляется за отца:

— Не оставляй, не оставляй меня больше с ними, Людвиг…

— Фридрих, — сказал отец.

— Я… хотел помочь, — Фридрих посмотрел на свои испачканные руки и спрятал их за спину.

— Алан упал с лестницы и разбил голову, — сказал вдруг Герберт, бешено улыбаясь и не сводя глаз с Фридриха.

И Фридрих слабо улыбнулся ему в ответ: кто поверит в такую явную ложь, даже если Алан смолчит.

Отец смотрел на них по-очереди, прижимая своего Алана одной рукой. А потом усмехнулся и опустил глаза, провел по его лбу, убирая волосы:

— Так все и было, дорогой, ты и правда упал с лестницы? Сам?

— Пойдем, я тебе покажу, как все было, — сказал вдруг Алан и потянул отца в спальню.

Фридрих, как привязанный, потащился за ними, даже не обратил внимания, когда Герберт ударил его в бок и прошипел: “сука, без меня хотел?”

В разгромленной спальне отец остановился и обернулся к Герберту:

— С лестницы, значит?

И сильно ударил его по лицу, того аж к стене отбросило, а из носа потекла кровь.

Алан вытащил из угла маленькую камеру и протянул ее отцу. Наверно, они были любители домашнее порно снимать, подумал Фридрих. А теперь вот так пригодилось это гребанное извращение Алану.

Из маленькой камеры доносились писклявые искаженные вопли. Отец досмотрел все до конца, а потом спросил снова у Герберта:

— И что же вы собирались сделать с ним связанным.

Фридриха он не замечал, словно его тут и не было.

— Да отпиздить его и все, заебал вообще, сука, — засмеялся Герберт.

— И чем же, Фридрих, — обратился вдруг к нему отец.

— Не знаю, — прошептал Фридрих.

— Да всем, — сказал Герберт, кривя губы.

— Трахать себя не давал, — сказал Алан и всхлипнул, цепляясь за отца.

— Ты сам первый лез, — сказал Герберт. — Уебище.

— Неправда, вы первые!

— Что же ты молчишь, Фридрих? — спросил отец. — Кто же был первый?

— Алан сам виноват, — сказал Фридрих. — Нечего было к Герберту мелкому лезть.

— Он к тебе лез? — спросил отец Герберта.

— Нет! — крикнул Алан.

— Да, — ухмыльнулся Герберт.

— Тебе ведь тринадцать было. Как же ты это позволил?

— Да вот как-то так, — пожал плечами Герберт.

Отец взял его за руку и увел в кабинет, бросив напоследок: “а вы тут ждите”.

Фридрих сел на тумбочку, в голове звенела пустота. Он поглядел на замершего Алана — тот прижимал руку к груди и обреченно смотрел в стену. Отец с Гербертом не приходили долго, и Фридрих взял подушку с кровати и лег на полу, его мучительно клонило в сон, вырубало просто. Но почему-то он не решился ни пойти к себе, ни лечь на постель тут. Потом пришел отец и увел с собой Алана. Герберт не появился, и Фридрих снова заснул, а проснулся от пинка.

Когда отец говорил с ним, он все уже знал, все их выходки с Аланом, начиная с больницы. Фридрих разрыдался у него в кабинете, когда у него спросили — а если бы у его отчима были такие же подонки сыновья? Если бы с его матерью поступили так же, как они с Аланом? Отец что-то еще спрашивал потом, уточнял подробности. А потом замолчал надолго.

— Что теперь будет? — спросил у него Фридрих.

Отец не ответил, затолкал его в чулан и запер.

— Фридрих? — прошептал Герберт из темноты и сжал его руку.

— Герберт…

— Ты ничего же не сказал ему?

— Он и так все знал.

— Ничего он не знал, — шепотом заорал на него Герберт. — Дебил! Надо все отрицать было. Он только предполагал, тупица ты. Неужели все сдал?

— Заткнись! — закричал Фридрих в полный голос, отталкивая его. — Прекрати все это. Прекрати, — он сжал виски ладонями. — Лучше бы я сдох в том поезде.

И Герберт отстал от него.

Фридрих прислонился лбом к стене. Вот бы все это на самом деле было дурным сном или предсмертным видением. Как бы ему хотелось, чтобы всего этого не было.

— Эй, Фридрих, — Герберт погладил его по спине. — Не покидай меня.

— Куда же я денусь из этого ебаного чулана, — сказал Фридрих.

Охватившее его отчаяние утихло, затаившись пустой серостью где-то внутри.

— Никуда, — согласился Герберт и обнял его.

В конце концов, надо жить дальше, подумал Фридрих. Ничего непоправимого на этот раз не произошло. Никто не умер. У него есть его брат, и он его любит. Фридрих слегка повернулся, чтобы им было удобнее друг к другу прижиматься, и переплел их пальцы. Герберт тихо дышал ему в шею, и Фридриху казалось, что он слышит, как рядом бьется сердце его брата. Казалось, оно бьется в унисон с его собственным, наверное, так все и было, когда они вместе сидели в животе матери.