— Лесбиянка, что ли? — не понял Герберт.

— Да нет, подруга просто, ну, как мы с тобой друзья, — Фридрих стукнул его в плечо.

Герберта аж злость разобрала, что брат с ней сосался, надо же, лазил языком в рот какой-то незнакомой бабе.

— Покажешь мне. Не на этом же тренироваться.

— Пидарасней попахивает, — разозлился Фридрих и оттолкнул его, и они опять чуть не задрались.

А на следующее утро отец свалил раньше всех, даже Алана своего не разбудил. Герберт это обнаружил, когда встал поссать, обычно отец в это время копался на кухне уже, а тут тишина. Он прокрался и заглянул в спальню — на кровати дрых Алан, а папаши не было. Герберт кинулся в комнату Фридриха и затормошил брата:

— Проснись, просыпайся же.

Тот сонно отбрыкивался, и Герберт шлепнул его по бедру и по обтянутой трусами заднице. Член стал как камень.

— Чего тебе, — недовольно уставился на него Фридрих.

— Отца нет, можно взъебать этого.

— Может, ну его, — брат зевнул недовольно, и тогда Герберт продемонстрировал ему свой стояк, под домашними штанами все отлично прорисовывалось:

— Пошли, просто подержишь, поможешь мне.

— Ладно.

В этот раз все не так гладко вышло, как в госпитале. Алан принялся орать и отбиваться, они свалились с кровати втроем, запутавшись в одеяле.

— Кричи, сука, никто не поможет, — Герберт сдавил его шею, тот аж захрипел. — Или ты в тюрьму хочешь? Хочешь, ну, отвечай? — он встряхнул его и услышал, как голова об пол стукнулась. В такие моменты Герберту всегда казалось, что это не с ним все, как будто он кино про себя смотрит. И про Фридриха.

— Да нахуй, — лениво сказал вдруг Фридрих, отпуская руки Алана. — Скажем лучше отцу, что эта блядь к нам лезет.

Герберт тоже разжал руки.

Алан закашлялся, а потом тихо сказал:

— Я не лез, вы сами…

— Не пизди, — Герберт ударил его по лицу, а потом они вместе уложили его животом на кровать, не встречая никакого сопротивления.

У Алана словно заряд кончился, батарейки сели, до того безропотно он все это терпел, только вздрогнул, когда Герберт начал вставлять ему без смазки и без гандона.

— Расслабься, сучка, — Фридрих погладил пидора по заднице. Тот задергался, пришлось его перехватить за спину.

— Бля, презик забыл, — Герберт чувствовал, как его сдавливает в чужом теле, так горячо, почти больно, вот Алану сейчас точно больно, вон как дрожит.

— Кончай, — сдавленно сказал Фридрих. — Еле держу его.

От этого сперма сама из члена хлынула, Герберт даже подвигаться толком не успел. Он отвалился, освобождая место Фридриху, и Алан тут же воспользовался этим. Выкрутился у них из рук и рванул в ванную.

— Убежала наша сучка, — Герберт поднялся и брезгливо натянул штаны. Дыхание его сбилось, а член был липкий и наверняка пах этим самым, говнищем пидорским.

Он виновато посмотрел на Фридриха:

— В ванной дверь крепкая, если топором только.

— Да хуй с ним, — растерянно сказал Фридрих, он так и был без штанов, в одних боксерах, и в майке еще.

— А хочешь, — Герберт облизнул пересохшие губы и погладил брата прямо по члену, — хочешь, я тебе помогу по-дружески? А то на географию опоздаем, пока этого будем ловить.

***

Фридрих пнул кучу осенних листьев и покосился на Герберта, снедаемый непонятными чувствами. Они медленно тащились в школу и уже безбожно опаздывали, дав порядочного крюка по парку. Герберт ухмыльнулся, тоже взглянув на него, и Фридрих слегка покраснел. Ему казалось, что он до сих пор ощущает твердые холодные пальцы брата на своем члене. В паху от этих мыслей ныло, а в животе крутилась сосущая пустота. Странное, захватывающее дух чувство, и близко не лежащее рядом с грязным возбуждением от ебли с пидором. И обжимашки с девчонками, всегда немного неловкие и пустопорожние какие-то, тоже не шли ни в какое сравнение.

— Герберт, слышь…

— Ну че?

— А Грета-то твоя явно не прочь с двоими, как ты думаешь? — брякнул Фридрих и представил себе как из порнушки кадр: они с братом зажимают голую девчонку с двух сторон и пялят в обе дырки.

Герберт заржал:

— Надо ее будет заманить куда-нибудь, да.

— Бля, опять встало, — сказал Фридрих.

— У меня тоже все время так, — поделился Герберт и доверительно понизил голос: — Может, поможем друг другу снова, а?

Он кивнул на кусты.

— Давай, — хрипло ответил Фридрих, в горле у него пересохло.

Они пробрались в густые заросли и остановились под толстым старым деревом, напряженно глядя друг на друга. В белых волосах Герберта запутался красно-золотой кленовый лист. Фридрих вдруг подумал, что лицом брат больше на мать похож, чем на отца, точно, один в один ее черты, только мужской вариант. А еще она рыжей была.

— Доставай, че ждешь, — сказал Герберт и облизнулся. А потом расстегнул ширинку и вытащил свой член, темно-розовый, с налитой головкой.

Фридрих кивнул и тоже достал.

— Ну, у кого больше? — хмыкнул Герберт и подался вперед.

Они приставили члены друг дружке и некоторое время внимательно их изучали.

— Тут мы совсем близнецы, — сказал наконец Фридрих.

— Четырехяйцевые, — засмеялся Герберт и погладил большим пальцем головку Фридрихового члена, отчего у того пробежала какая-то судорога по позвоночнику.

Фридрих с опаской обхватил член брата рукой и вообразил почему-то, что держит свой, ставший как будто отдельным. Как те фаллосы с крылышками, которые он в тетрадках рисовал. Он нервно хихикнул и подвигал рукой, глядя на Герберта. На щеках у того пылал возбужденный румянец, а ресницы подрагивали.

— Медленнее давай, — прошептал Герберт и тоже задвигал рукой.

Некоторое время они подстраивались друг под друга, а потом вошли в один ритм.

Это было круто, так же хорошо, как когда дрочишь себе, каждое движение в тему. Но удовольствие в разы больше — от волнения, от близости, от того, что они, кажется, слились в одно существо сейчас.

Второй раз за день кончить удалось не так быстро, они растянули удовольствие минуты на три, не меньше. И Фридриху снова ударило в голову и закружило, до чего же классно.

— Боже, — выдохнул Герберт, утыкаясь ему в плечо.

— Ага, — бессмысленно сказал Фридрих и отпустил его.

В школу они только к третьему уроку приперлись, а потом свалили раньше времени, прихватив с собой и Грету. И затащили ее на дневной сеанс, какой-то фильм про вампиров. Фридрих так и не понял, что там вообще эти вампиры делали, людей в зале почти не было, и они на пару тискали Грету за голые сиськи под кофточкой — та позволила расстегнуть себе лифчик. Сиськи у нее были такие упругие и как раз в ладони помещались, чистый кайф.

— Куда трусы тащишь, лапы убрал, — зашипела Грета, извиваясь.

— Слышь, ты, достала выебываться, да, — тихо заржал Герберт, возясь второй рукой у нее под юбкой. — Тоже мне недотрога.

В полутьме Фридрих увидел, что Герберт таки стянул с нее трусы до колен, и тогда тоже запустил руку ей между ног.

Их с братом пальцы переплетались, пизда у Греты была влажноватая, нежная и слегка колючая. Герберт принялся целовать Грету в губы, а вконец обнаглевший Фридрих задрал ей кофту и присосался к сиське. Некоторое время она терпела и даже похотливо постанывала, а потом растолкала их и натянула кофту с трусами обратно. Даже лифчик попыталась застегнуть, изогнувшись, но Герберт ей не дал:

— Совсем оборзела что ли.

— Не лезьте, смотрят же, — ломалась Грета.

— Да кому ты нужна, — захихикал Герберт, снова хватая ее.

— Ах так, ну ты дебил вообще, — рассердилась Грета.

— Нам нужна, очень, — прошептал Фридрих.

Занятная борьба за трусы началась снова, и он подумал — хорошо, что он уже спускал сегодня, а то точно бы в штаны обкончался позорно, до того возбуждающе было делить одну девку на двоих с братом.