“А с другим бы справился, и почему мне достался столь могущественный”, — подумал Андрей со странной гордостью. И сразу вслед за этим в голову пробралась другая мысль, холодная и отстраненная: “Другой бы не справился с некромантами и не добыл бы ему княжества в нарушение всех законов наследования”.

Не в боевом обличии, без ложной человеческой личины и спящий, демон был даже красив — похож на злого эльфа. Андрей, не вполне сознавая что делает, провел рукой по его серебряным волосам. Они сверкали густой волной, и Андрей ожидал, что на ощупь они будут твердыми и острыми, как тонкая проволока или, например, оптоволокно. Но все оказалось не так, и волосы были похожи на мех песца. Андрей, завороженный их переливом, подобрался еще ближе, и глаза демона вдруг полыхнули багровым — он проснулся.

— Мой князь, — прошипел демон еле слышно, и губы его изогнулись в злой полуулыбке.

И тогда Андрей попросил его показать шипы.

— Только за отсос, — нагло ухмыльнулся демон и закинул руки за голову. — Я не шут, твоя светлость.

— Обойдешься, — хмыкнул Андрей, слегка краснея: почему-то вдруг вспомнилось, как демон сосал ему буквально все, даже жопу.

Кожа в паху у демона была мягко-бархатистая на вид, без единого волоска, а член такой налитой, гладкий и нежный, с соблазнительными тяжелыми яйцами…

Господи, о чем он думает, не прошло и суток, а уже стал законченным пидора… Андрей закусил губу, подыскивая ускользающее из памяти слово. Законченным мужеложцем.

Демоноложцем.

Демонофилом.

Поганым предателем богов вкупе со всем родом человеческим и шлюхой дьявола.

Андрей нахмурился: слова, лезущие в голову, были все какими-то не такими, слишком длинными и торжественными. Он перевел взгляд на прикроватный столик и заметил появившиеся за ночь отвратные украшения — искусно выделанные человеческие головы. Вроде вечером их не было. Или он не заметил? Ведь вчера, вернувшись со стадиума, он пытался думать о чем-то важном, и не смог — так разболелась голова в попытках совместить память князя Асгейра со своей. Или наоборот? Его княжескую память со странными воспоминаниями какого-то вселенца, с чьей-то блуждающей между мирами душой, пойманной им, пресветлым князем Асгейром. Как было имя этой души — Андрей? Жаль, что имя ее рода Асгейр вспомнить сейчас не мог, было бы забавно их навестить.

Что-то пушистое скользнуло ему между ног, щекоча мошонку. Он вздрогнул, и князь Асгейр снова отступил вглубь сознания, а Андрей почувствовал, как съежилась кожа на его бедрах и груди, а болезненное возбуждение опалило живот и отдалось в сосках. Он опустил глаза и с изумлением увидел, что демон ласкает его незамеченным ночью хвостом.

— Боги, Рэнси, как я обожаю эту твою кисточку, — засмеялся он.

— Я знаю, — самодовольно ответил демон. Серебристая кисточка на его хвосте была пушистой, как шарик.

И Андрей наконец сдался извращенным желаниям своего тела: потянулся к демону и погладил его по животу. И удовольствие отдалось в кончиках его пальцев, заставив их вздрогнуть.

— Имя тебе ложь и соблазн, — глухо прошептал Андрей и приник с поцелуем к демонской шее. — Кожа твоя так нежна, что саргосский шелк и алрайский бархат — грубее песка рядом с тобой…

========== Глава 2 ==========

Асгейр снова свел его с ума, столь умело изображая неискушенность и нежность. Рэнси даже испугался в какой-то момент, не подменили ли его возлюбленного князя, но нет — аура ледяной магии полыхала все так же, и так же холодны были прозрачные глаза, когда князь пытался насадиться ему на член. Асгейр кривил свои точеные губы, как будто легкая боль проникновения доставляла ему неудобство. А раньше, помнится, чуть не с разбегу запрыгивал, и ничего.

— У всех князей жопы узкие, в этом их главное отличие от низкородных, — поддразнил Рэнси. Его немного задело, что Асгейр не обратил внимания на подношение. Лишь пообещал устроить пир в честь победы, намекнув, что на празднике не помешала бы парочка целых пленников.

— И много князей ты знал? — Асгейр не спешил опуститься полностью, дразня его ожиданием и сладко сжимая задницу.

— Только тебя, любовь моя…

А потом, когда все закончилось, князь непринужденно соскочил с него, как с загнанной лошади после скачки.

— Оставь меня, Рэнси.

— Я бы мог поискать в казематах подходящих пленников, светлейший, — Рэнси, накинув человеческую личину и снова став бароном Мансом, шарил по полу в поисках одежды. Он абсолютно не помнил, как раздевался вчера.

Асгейр крутился перед большим тусклым зеркалом в золотой раме, разглядывая себя. Вот же нарцисс. Достигнув зрелого возраста, такие начинали отмокать в кровавых ваннах и мазаться жиром девственниц, но Асгейру увядание совершенно не грозило, к тому же, маги не старились в отличие от обычных людей. Так и умирали юными и прекрасными, а после смерти сразу обращались во прах.

— Твоя красота затмевает сияние светлых храмов, — Рэнси подошел поближе, завязывая штаны.

Квадратная рожа барона отразилась в зеркале рядом со светлым ликом князя, вызвав усмешку у последнего.

— О каких пленниках ты говорил?

— Для пиршества конечно, мой князь.

— Я разве собирался их жрать? — Асгейр изогнул бровь.

— Интересная задумка, — заржал Рэнси. — Тогда надо взять помоложе, отмыть хорошенько. Дай-ка я угадаю — ты предпочтешь изжарить их живьем?

— Нет, постой, — Асгейр схватился за него, пошатнувшись. Видимо, сказывалась бурная ночь, с гордостью подумал Рэнси. — Не надо пленников, я передумал.

Рэнси поцеловал его в губы и выскочил вон, время близилось к полудню.

А за вечерней трапезой Асгейр не стал веселиться, как обычно. Рэнси, сидящий по левую руку от князя, замечал все эти мелкие знаки недовольства и скуки, и напряженный уголок рта его светлости не сулил ничего хорошего.

Справа от князя восседала его сестра — прекрасное, но совершенно безумное существо. Болезнь ума впервые посетила ее после смерти отца и старших братьев, и тогда Асгейр запер ее в башне под предлогом сохранности девичьей чести. А Рэнси помог ему изготовить специальный ошейник, ограничивающий истечение магических сил, ведь княжна была достаточно могущественной колдуньей, хоть и не столь искусной, как ее брат-близнец.

— Так привести пленников? — Рэнси сжал под столом колено князя, почтительно склоняясь к его руке.

Тот медленно тянул черное вино из золотой чаши в виде черепа. Надо было ему вместо голов таких чаш понаделать, запоздало сообразил Рэнси, нахапать самых больших рубинов в папашиной сокровищнице, от старого черта не убыло бы.

— Скажи мне, Рэнси, что его величество может желать от своего вассала?

— Желает овладеть тобой, мой князь! — лязгнул зубами Рэнси.

— И за этим собирается нанести высочайший визит, — недобро ухмыльнулся Асгейр.

— Если этот ваш человечий король хоть пальцем… — начал Рэнси, но его прервал шум свалки и радостный гогот, возникшей у распахнутых дверей малого пиршественного зала.

Придворные князя, из особо приближенных, втащили внутрь голых парней и девок.

— Вот и дичь подоспела, — обрадовался Рэнси, ерзая в неудобном кресле. Может, хоть это развлечет возлюбленного.

***

Андрей отставил в сторону кубок с приторно сладким вином и попытался собрать беснующиеся целый день мысли. Голова снова начинала болеть. На мгновение ему стало страшно, показалось, что он сойдет с ума, не справится с двумя личностями, мечущимися в его разуме. Но если загонять в глубину души князя Асгейра и пытаться оставаться самим собой, то невозможно было ни найти слов, ни понять, как следует поступать в каждый конкретный момент. Например, в такой, как сейчас. Что делать с этими шлюхами, которых его дебиловатые приближенные притащили сюда, не стесняясь даже присутствия благородной княжны?