— Разве ж это не прекрасно, — улыбнулся князь Асгейр и погладил прижавшегося к его ноге эльфа-наложника.

— Эльфолюбие есть грех, — сообщил барон Манс со значением, и Асгейру показалось, что его глаза полыхнули адским пламенем.

— Вы тоже так полагаете, моя любезная сестра и мой дорогой брат? — обратился Асгейр к стоящим неподалеку родичам.

— В устах демонов все грех, — сверкнула глазами его любезная сестра и стиснула плечо своего мужа, барона Эйнара, дарованного ей после того, как граф Снорте Безносый, ее прошлый муж, неожиданно потерял и голову.

— Опять ты о демонах, дорогая, нет их тут, — страдальчески вздохнул барон Эйнар.

— У демонов даже бабы — с шипами в срамном месте, — сказал вдруг Асгейр.

Барон Манс заржал, заставив эльфов-менестрелей задрожать.

— Искарион, что же ты молчишь, дорогой брат, — вздернул бровь Асгейр.

— Как скажешь, братик, — ласково улыбнулся княжич Искарион.

В народе князя Асгейра Лэрнского боялись до дрожи и прозвали Безумным — в том числе и за его любовь к гомункулусу, которого тот всех заставлял чествовать как своего брата Искариона.

“Демоны съели княжескую душу”, шепталась чернь трусливо, и настоящий демон смеялся, слыша это.

КОНЕЦ