Рина снова легла на спину, сжала мою ладонь в своих ладошках, тёплых, нежных, заботливых.
-- Поэтому ревновать -- глупо. И злиться на то, что кто-то не соответствует твоим о нём или о ней представлениям -- глупо тоже. Гораздо проще принять и понять, -- Свирь увлекла мою кисть вверх, пальцев коснулось горячее дыхание, а следом за ним -- мягкие, упругие губы. И ещё через несколько тихих секунд ладонь уложили на невесомую ткань, прикрывающую груди -- аккурат между ними, так, чтобы чувствовались удары сердца. -- Поэтому ты -- здесь. В каждом ударе. В каждом мгновении меня. И если в этот ритм ты вплетёшь другие ритмы -- я не обижусь, я только буду рада новой мелодии.
Рина говорила, а я слушал и офигевал: было от чего.
Внутренняя связь Дев Флота -- штука малопонятная и слабо изученная, но одного у неё не отнять: эмоции, эхо настроения, мысли -- в них принципиально не может быть лжи и недосказанности. Даже неверных трактовок не предусматривает эта система.
И потому каждое слово Карины заставляло шевелиться волосы на затылке, вызывало орды мурашек, бегущих от загривка до копчика -- и отзывалось, отпечатывалось в душе.
И возникали вопросы. И вместе с ними приходило понимание: сейчас их лучше придержать при себе. И вообще -- лучше не говорить. Слова -- здесь и сейчас -- совсем лишние.
И я молчал.
И чувствовал благодарность девушки.
А всё остальное было уже неважно.
Особый талант хэппибёздить
! WARNING !
Нижеуказанный фрагмент текста опасен для вашей психики и может, совершенно случайно, лишить ваши шаблоны последней тени невинности в несколько непривычной, а, может быть, и противоестественной манере.
Впечатлившимся -- игнорить текст до следующего эпизода.
Не клюнувшим на аллерт -- вэлкам далее по тексту.
! END OF WARNING !
Я покачал на руке коробку с упакованными подарками. Зря, впрочем, вес-то всё равно не ощущается.
-- Да никуда она не денется, -- проворчала Свирь, пытаясь приладить мне на шею странной рюшечно-оборочной слоёной структуры платок. -- Так что пусть пока на кровати полежит.
-- Может, ну его, этот недогалстук средневековый?
Рина посмотрела на меня, как лаборант на образец препарата под прицелом микроскопа:
-- Ника, не нервируй меня.
-- Муля, -- поправил я девушку, втихаря наслаждаясь тонким, почти неуловимым кедрово-медовым ароматом её духов.
-- Муля? -- Карина, отстранившись, заглянула мне в глаза и, тяжело вздохнув, покачала головой: -- Ника, ну ты и олдфажина.
-- Уж каким получился, -- пожал я плечами, косясь на вновь сосредоточившуюся на платке девушку. Глаза прищурены, нижняя, соблазнительно пухлая губка закушена, бледные веснушки придают шарм и очарование... Милашка же!
Рина, хихикнув, быстро поцеловала меня в щёку и несильно шлёпнула по нижним девяноста:
-- Ты или уровень умиления и желания снизь, или внутреннюю связь приглуши.
-- А что такое?
Карина выразительно покосилась на две горошинки, туго натянувшие ткань её рубашки:
-- Теперь понятно?
-- Понятно, -- кивнул я, не отлипая от восхитительных бугорков и при этом стараясь завернуть все эмоции в трансляцию исключительно для Свири.
-- Ар-р-р-ргх! -- закатила глаза Карина, но по её эмоциональному фону было кристально ясно -- такое акцентированное внимание ей очень даже по душе. -- Ника, ну перестань, пожалуйста. Иначе я не удержусь и силком потащу тебя в те домики, и как результат -- мы просто-напросто пропустим день рождения Шинджу и наглухо запорем девочке праздник.
Я с сожалением приглушил эмоции. Права Карина, впрочем, как и всегда. И хочется и с рыжей отдохнуть до новых засосов и ватных, непослушных ног, и Муракумо обламывать не тянет, как-никак, а торжественно объявлены ею, наравне с Нагато, Мутсу, Мики и Мако, почётными гостями.
Сёстры-субмарины с утра оккупировали запасную офицерскую кухню и выгнали оттуда не только уборщиков, но и штрафников, отрабатывающих наряды, и по сей момент никого туда не пускали. Сёстры-линкоры, проведя культурно-оздоровительный триатлон на берегу и раздав флагманам старших курсов все необходимые ЦУ, в темпе вальса на спортивных байках упылили в цивилизацию, пообещав вернуться к началу праздника.
Ну а мы неторопливо собирались.
***
-- М-да, -- прокомментировал я увиденное. -- Показ высоких мод, не иначе.
Влада хитро покосилась на меня изумрудным глазом:
-- Девочкам обязательно нужна подобная отдушина, так пусть получают удовольствие.
-- Слушай правую руку президента студсовета, она плохому не научит, -- наставительным тоном произнесла улыбающаяся во все тридцать два Карина, с интересом разглядывая собравшуюся компанию.
Отмечали в парке, на обширной поляне в ранее не посещённой нами области. Аккуратные дорожки, вымощенные белым камнем, бортики из изящно и толково подрезанных густых кустарников до пояса, через равные промежутки разбавленные вазонами с цветами. В южной части поляны искусственный пруд, в центре -- под высокой плоской крышей -- V-образный стол, в соединении прямых которого почётное место именинника, в северной -- крытый не то танцевальный подиум, не то площадка для выступлений.
А народу -- не густо.
И виновница торжества, прислонившись плечом к одному из столбов, несущих крышу, стоит в маленьком чёрном платье, и скромно, потупив очи долу, теребит пальчиками браслет, составленный из крупных красных сфер, нанизанных на нить.
-- Влада, -- коснулась плеча Мутсу Свирь. -- Мы ж, вроде как, почти опаздывали... А где все?
-- Самой интер-р-ресно, -- едва слышно прорычала девушка, из-под опущенных ресниц внимательно сканируя окрестности.
Встретившись взглядом со Свирью и получив от неё беззвучное одобрение, я направился прямиком к Шин.
-- Шинджу, я поздравлять не умею... Но попробую... Ты, наверно, и сама знаешь, что чертовски мила и очаровательна, а потому всё, что могу пожелать -- просто оставайся собой и будь счастлива.
-- Спасибо, флагман! А говоришь, не умеешь, -- глубоко, почти в пояс, поклонилась Муракумо. -- Рада, что вы пришли.
-- А это от нас с Кариной, -- я протянул коробку девушке. -- Там внутри ещё одна коробочка, персонально от меня... Ничего особого, -- я поспешил заверить начавшую смущённо краснеть Деву. -- Просто показалось, что эта вещичка тебе понравится. Да хватит краской заливаться, прелесть, иди сюда, обнимать буду!
И, не дожидаясь реакции опешившей канмусу, крепко обнял Шин.
Замерла, напряжённая до дрожи, но пару мгновений спустя оттаяла, обмякла, и, как-то протяжно и сладко выдохнув, обняла ответно.
-- Совушка, с днём рождения, -- стиснула обе наши тушки Рина и, от души поцеловав в щёчку вновь шокированную девушку, вдохновенно начала шпарить поздравление: с бодрыми интонациями, щедро сдабривая позитивом и головоломными по сложности и протяжённости конструкциями, ажурными эпитетами и настолько неуловимыми метафорами, что общий смысл сказанного вообще пролетал мимо моих ушей.
-- Мать, ну ты и завернула, -- возникла рядом длинноволосая, но не в пример более серьёзная копия Карины. Сестричка-госпитальер щеголяла коротким сарафаном с весьма вдохновляющим неглубоким, но полноценным декольте, в босоножках, с косой, заплетённой с синими, в тон платью, лентами.
Рина показала оттопыренный большой палец:
-- Шик!
-- Да ты и сама не хуже, -- подмигнула сестре Обь. А я с ней мысленно согласился.
В этот раз Рина предпочла юбку-разлетайку на две ладони выше колен и с высоким поясом-подтяжками, полупрозрачную рубашку без рукавов, с узорчатыми уплотнениями на груди и совершенно декоративным, держащемся на двух тонких полосочках ткани воротником, и туфельки на низком каблуке.
-- Ё-о-опт... -- протяжно выдохнула так же бесшумно подошедшая к нам Соня.
Я обернулся в направлении её взгляда и почувствовал, что челюсть потихоньку отпадает.
