Он уже мог видеть двух или трёх лучших из своего отряда – Циски, Бевла, Роскила, Укулира – пригнувшихся в укрытии, с опущенными головами, неспособными сопротивляться.

Они остались без боеприпасов.

Корбек взмолился всем сердцем, чтобы кто-то, облечённый властью… Орнофф, Ван Войтц, быть может, сам Макарот, покарал балбесов из Муниторума - тех, кто из-за отсутствующей подписи на ярлыке бросил их на произвол судьбы.

Корбек прополз вперёд к краю тележки. Кто-то звал медика, и санитар Мунни метнулся сквозь огненный дождь, чтобы добраться до него с санитарной сумкой в руке.

Корбек выстрелил из лаз-пистолета по галерее наверху. У него было шесть магазинов второго размера для пистолета, который остался его единственным оружием после того, как он отдал последний магазин для лазгана Оррину. На складах дирижабля пистолетных магазинов второго размера было в избытке. Но немногие из его бойцов были вооружены пистолетами.

Он видел Удира, стреляющего во врага из стаб-револьвера. Трофейное оружие, подобранное на одном из прошлых полей сражений. Он надеялся, что Удир был не единственным в его отряде, кто взял трофейное оружие с собой, да еще и в рабочем состоянии.

Раздались залпы серьёзной силы слева от него. Сурч и Лоелл смогли установить лёгкое орудие поддержки 30 калибра на станок и открыть огонь. Взрывы их трассеров прошлись вдоль верхних уровней, и несколько расчленённых красных фигур обрушились вниз в шахту вместе с кусками кладки.

Извещённый о нехватке стандартных магазинов для лазганов перед высадкой, Корбек мудро наказал рядовым Коуну и Ирвину нагрузиться дополнительными ящиками с патронами 30 калибра для оружия поддержки. Наконец, его молот ожил.

Лучи ужасающей силы, ослепляюще белые и апокалиптические, обрушились со стороны столпившихся врагов. «Установленное на треноге плазменное оружие», – догадался Корбек. Он увидел двоих своих людей, обращённых в клочья пепла этим оружием.

Корбек ещё дважды выстрелили из пистолета и затем побежал, бравируя под шквалом не разбиравшего своих и чужих огня, обратно к мраморной галерее, где Мьюрил засела со взводным разведчиком Маквеннером.

- Наверху! – проорал Корбек, рухнув рядом с ними.

- Где? – спросила Мьюрил, поворачивая свой лонг-лаз.

Мьюрил, вервунка с героическими достижениями в ходе Зойканской войны, была избранным снайпером Корбека. Роун как-то спросил Корбека, почему он лично отобрал Мьюрил во второй взвод. Роун, похоже, проявлял неподобающий интерес к бойцам-женщинам в эти дни. Корбек рассмеялся и сказал ему, что Мьюрил очаровательно сексуально смеется и у нее рыжие волосы, напоминающие ему о девчонке, которую он, фесов дурак, оставил в графстве Прайз.

Оба факта были правдой, но настоящей причиной было то, что Корбек верил – у Мьюрил был глаз стрелка, лучший после Чокнутого Ларкина; если ей вручить хорошо обслуживаемый лазган и обеспечить устойчивый боковой ветер – она подстрелит что угодно, где угодно, ясно и точно.

- Сними это фесово тяжелое оружие! – подогнал её Корбек.

- Я вижу его… гак!

Она убрала оружие от плеча.

- Что? – спросил Корбек.

- Гаковы залпы из него… такие яркие… почти ослепляют меня через прицел каждым выстрелом. Отвинчу прицельные фоторецепторы…

Корбек в ужасе наблюдал, как Мьюрил спокойно отсоединила громоздкий энерго-прицел от своего оружия и прицелилась снова, невооружённым глазом, опустив ствол на порог.

- Ты никогда не сделаешь это… - прошептал он.

- Как бы вы, танитцы, сказали - смотри на меня, фес…

Мьюрил выстрелила.

Корбек увидел брызги пыли и обломки камня, хлынувшие из галереи наверху.

- Да, да, хорошо, - прорычала Мьюрил. – Я просто пристреливалась.

Плазменное оружие выстрелило снова, прожигая сквозную дыру в нижней галерее и отправляя рядового Литца на тот свет сожжённым дотла.

- Я вижу тебя, - сказала Мьюрил, и выстрелила вновь.

«Горячий выстрел» испарил голову одного из стрелков Кровавого Пакта, и он скрылся из виду. Другой воин в железной маске подбежал, чтобы занять место у пушки; заряжающий крикнул, но Мьюрил уже использовала своё первое попадание как мерку, и стреляла опять. Раз, другой…

Третий выстрел попал в громоздкий энергоблок оружия, и целая секция верхней галереи взорвалась в воронке энергии. Пол этажа прогорел, и тридцать или больше воинов Кровавого Пакта разбились насмерть в лавине вздувшегося камня.

- Я могу тебя поцеловать, - пробормотал Корбек.

- Позже, - ответила Мьюрил, добавив «сэр», которое потонуло в её грязном, торжествующем смехе.

Оставив её подстраивать прицел, Корбек и Маквеннер побежали к верхней площадке лестницы, где звено с автопушкой 30 калибра не жалело сил, чтобы сдержать прилив штурмующих солдат Кровавого Пакта, устремившихся на них. Лестницы были устланы телами, частями тел и внутренностями.

Лоелла ударило и опрокинуло шальным выстрелом, но Коун рванулся к приёмнику боеприпасов.

30-й калибр дрожал, ствол с воздушным охлаждением раскалился докрасна.

Затем его заклинило.

- О фес, - запнулся Корбек.

Солдаты Кровавого Пакта были повсюду.

- Серебряный кинжал! Серебряный кинжал! – приказал Корбек, и выстрелил в ближайшего вражеского солдата, одновременно доставая свой кинжал. Бойцы его отряда пробивались, у кого был заряд – стреляли, у кого не осталось – использовали лазганы как копья, вставив кинжалы в пазы для штыков.

Была короткая, жестокая борьба на лестницах. Корбек наносил удары и стрелял, в определённый момент оказавшись с железной маской Кровавого Пакта на кинжале, с лезвием в глазной прорези.

Он видел упавшего Циски, пытающегося удержать распоротое брюхо. Он видел Маквеннера на полпути вверх по лестнице, выпустившего несколько последних выстрелов, каждый из которых убил врага. Он видел Удира, выбивавшего мозги из солдата Хаоса своим стаб-револьвером, поскольку истратил последние патроны.

Струя пламени рванулась вверх по лестнице, поглощая вражеских солдат, спускавшихся на них. Фурриан, огнемётчик Корбека, продвигался с нажимом, изливая всполохи огня в гущу кричащих врагов, отгоняя их назад.

- Давай, Фурриан! Давай, парень! – взревел Корбек.

Фурриан вырос в том же лесном городе, что и Бростин, и разделял его нездоровый энтузиазм к открытому огню. Баки на его спине кашляли и плевались жидким прометиумом, который в сопле горелки в его руках воспламенялся цветками раскалённого пламени.

«Теперь мы обернём это, – думал Корбек, – теперь-то, фес, мы обернём это!»

Лаз-разряд попал Фурриану в голову. Он крутнулся и упал, огнемёт разбрызгал слабые струйки пламени по полу.

Другой лаз-разряд попал в баки на спине Фурриана.

Взрывная волна огня опрокинула Корбека. Удир кричал – его одежда вспыхнула, и он бросился с лестницы ярко горящей кометой размахивающих конечностей. Оррин потерял в огне лицо, но не жизнь. Он катался по полу, вопя и визжа безгубым ртом, попёрхиваясь расплавленным жиром из его собственной кожи.

Бойцы Кровавого Пакта валили. Их встретили Маквеннер, Коун и Серч, единственные устоявшие на верхней площадке лестницы после взрыва. Корбек поднялся, задыхаясь, и увидел нечто, что останется у него в памяти до конца его дней: самый героический пример последней битвы, какой он когда-либо видел.

Маквеннер остался без боеприпасов, и у Коуна не было ничего, кроме танитского клинка.

Серч стрелял из лазпистолета, и прикрепил свой кинжал к короткой палке.

Маквеннер рванул свой лазган, и обезглавил первого врага перед собой штыком, лаз-разряды пролетели по обе стороны от него. Он крутанул оружие и сбил солдата Хаоса прикладом, прежде чем вонзить лезвие в живот другого.

Коун вскрыл туловище солдата Кровавого Пакта разрезом сверху вниз, и воткнул свой кинжал в глазную прорезь следующего железного гротеска. Вражеские солдаты всё прибывали к ним.

Серч дважды выстрелил, затем ударил другого рукояткой пистолета, когда кончился боезапас. Он впечатал железную маску в лицо её хозяина ударом тупого конца своего самодельного копья, и затем развернул его, чтобы отсечь правую руку очередного врага в маске.