— Благодарю, спал неплохо, — ответил я. — Жалею только, что проснулся слишком поздно. Судя по всему, поисковая операция уже началась.

— Вы не ошиблись, — сказал офицер. — Сейчас и я отправлюсь к месту катастрофы.

— Не взять ли вам и меня с собой. Мне точно известно это место.

— Мы уходим в море на целый день. Вам лучше остаться на корабле, — посоветовал офицер. — Вы и так достаточно натерпелись.

Я понял, что настаивать бесполезно, и, сообщив офицеру возможное местонахождение обломков «Принцессы Кашмира», пожелал ему удачи.

Едва шлюпка, в которую сел офицер, отвалила от «Дампьера», ко мне подошел доктор Корни. Осведомившись о моем здоровье, он предложил пойти в судовой госпиталь на перевязку.

— Там вы заодно увидите своих друзей, — сказал он.

Я невыразимо обрадовался, встретившись в госпитале с Дикшитом и Патхаком. Несмотря на то, что у одного рука была на перевязи, а у другого — в гипсовой повязке, оба выглядели вполне здоровыми и даже веселыми. Доктор Корни подвел меня к ящику для медикаментов и, пригласив сесть, начал разбинтовывать мне голову, руку и ногу. Внимательно осмотрев раны, он смазал их какой-то мазью и сделал новые перевязки.

— Ну, а теперь беседуйте сколько вам заблагорассудится, — сказал доктор, окинув нас троих добрым, понимающим взглядом.

Проболтав почти два часа с Дикшитом и Патхаком, я спустился в кают-компанию. Офицеры уже позавтракали, и некоторые из них перелистывали газеты и журналы. Я подсел к лейтенанту, который присутствовал при спуске шлюпок, и поинтересовался ходом спасательных работ.

Узнав, что лейтенант Хьюз специалист по водолазному делу, я спросил:

— Нельзя ли спуститься к самолету? Ведь только так можно узнать, сколько людей осталось в кабинах и скольким удалось всплыть на поверхность океана.

— Я давно думал об этом, — ответил лейтенант. — Но мы находимся в чужих водах и без разрешения индонезийского правительства не имеем права приступать к подводным поискам.

По счастливому стечению обстоятельств как раз в эту минуту вошел юнга и доложил лейтенанту, что разрешение получено.

— Надо спешить, — протянул мне руку офицер и вслед за юнгой вышел из кают-компании.

Я набросал на листке бумаги план расположения пилотской и пассажирских кабин «Принцессы Кашмира» и через командира корабля, капитана Роу, передал этот листок лейтенанту Хьюзу.

Уже было около одиннадцати часов утра, когда я вернулся к своим друзьям в госпиталь. Между нами опять завязался оживленный разговор.

Нашу беседу нарушило неожиданное появление лейтенанта Хьюза. У него был очень утомленный вид; чувствовалось, что он только что испытал большое физическое напряжение. Зная, с каким нетерпением мы ждем результатов подводных поисков, лейтенант пришел проинформировать нас.

— Опустившись на дно моря, — начал он, — мы вскоре обнаружили какую-то крупную часть самолета. Под ней лежали три трупа. У одного мы нашли в кармане документы на имя Декунхи. По инициалам на кольце, снятом с пальца другого трупа, мы определили, что оно принадлежит Пименте. Третий труп опознать не представилось возможным…

Остальные шлюпки вернулись с поиска поздно вечером. Моряки обыскали все побережье в этом районе, но ни на одном из островов ничего не обнаружили. Если бы, кроме нас, еще кто-нибудь из членов экипажа или пассажиров «Принцессы Кашмира» остался в живых, то об этом, конечно, рассказали бы морякам местные жители. Но многие из островитян даже не знали о случившейся катастрофе. Последняя искорка надежды погасла в наших сердцах: мы поняли, что нас осталось только трое, что все остальные, в том числе и тот, кого мы приняли за Декунху, погибли в ту страшную ночь.

После ужина я вышел на верхнюю палубу подышать свежим воздухом. На море незаметно опускалась ночь. Луна так ярко сияла, что при ее свете можно было свободно читать. В спокойной воде, взъерошенной едва ощутимым ветерком, зеркальным блеском вспыхивали лунные осколки.

Ко мне подошел кто-то из офицеров и спросил, где сегодня поставить мою койку.

— Если можно, там же, где вчера, — ответил я, не раздумывая.

Офицер бросил многозначительный взгляд на черный квадрат ткани, повешенной наподобие экрана, и сказал:

— За этим пологом лежат три мертвеца.

Я уже готов был ответить, что все равно буду спать на верхней палубе, как к нам подошел доктор Корни.

— Вам приготовлена постель в каюте, — сказал он с присущей ему добротой.

Пожалуй, доктор был прав. Разве мог бы я спокойно заснуть, зная, что по соседству со мной лежат три моих бездыханных товарища, которые всего несколько дней назад были в полном расцвете сил?

В эту ночь мне очень плохо спалось. Проснулся я рано утром. «Дампьер», по-видимому, уже находился далеко от островов, так как еще вчера вечером снялся с якоря и взял курс на Сингапур.

Первым долгом я направился в госпиталь. Дикшит и Патхак тоже не спали. У них было приподнятое настроение: доктор разрешил им сегодня встать. Все мы выглядели весьма забавно: Дикшит из-за перевязанной руки не мог надеть рубашку и накинул ее на плечи; Патхак близоруко щурился, потеряв свои очки, с которыми до этого никогда не расставался; мою раненую голову украшала повязка, сильно напоминавшая головной убор бирманца.

…Как описать нашу радость, когда «Дампьер» вошел в Сингапурский пролив! С обеих сторон разворачивали перед нами свою сказочную красоту знакомые берега, покрытые роскошной тропической растительностью.

Как только «Дампьер» отдал швартовы, добрая сотня корреспондентов нацелила на нас свои фотоаппараты. Но репортерам не дали к нам пройти. Меня, Дикшита и Патхака предусмотрительно отвели в каюту капитана Роу, и мы некоторое время даже не знали, что происходит на берегу.

Сингапур… Сколько раз нам приходилось бывать здесь! Ведь через этот город пролегала воздушная трасса «Принцессы Кашмира». Но на этот раз нас вместо гостиницы ожидала больница; предстояли встречи с другими, совершенно незнакомыми нам людьми. А впрочем, и сами мы тоже стали другими…

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем капитан Роу вернулся. Вместе с ним в каюту вошли доктор Корни, индийский официальный представитель в Малайе господин Тандон, ответственные сотрудники «Эйр Индия Интернейшнл» капитан Вишванатх и господин Кауль. Все они тепло приветствовали нас и выражали нам свое сочувствие.

Покидая гостеприимный «Дампьер», мы сердечно поблагодарили капитана Роу, доктора Корни и лейтенанта Хьюза за то, что они были так любезны и внимательны к нам.

Несмотря на то, что репортерам запретили подходить к нам, они неотступно следовали за нами. От пристани до санитарной машины нас беспрерывно сопровождали вспышки их «блицев».

В Сингапуре мы пробыли четыре дня. Поднимаясь по трапу на борт самолета «Принцесса Маратха», который должен был доставить нас в Бомбей, я невольно подумал о том, что всего лишь шесть дней назад в такое же солнечное утро прекрасная «Принцесса Кашмира» стояла на гонконгском аэродроме Кай-Так. Все члены экипажа были тогда здоровы и веселы, а сейчас многих нет в живых, а сама «Принцесса Кашмира», разбитая и изуродованная, покоится на дне моря.

Самолет «Принцесса Маратха» плавно приземлился на бомбейском аэродроме Санта-Круц. Последними из пассажиров спустились по трапу Дикшит, Патхак и я. У меня радостно забилось сердце, когда среди встречающих я увидел родных и близких. Они долго не выпускали меня из объятий.

Как приятно было снова почувствовать под ногами родную землю! Семь дней назад я стоял на этом же самом аэродроме. Кто мог тогда знать, что наш рейс так печально окончится у далеких островов Натуна?

…Больше двух лет прошло после гибели «Принцессы Кашмира», но мне кажется, что это произошло только вчера — так живо сохранилось в памяти все, что я видел и пережил в те ужасные минуты. Вот из густых клубов черного дыма возникает бледное лицо неустрашимой Глории, направляющейся со спасательными поясами в пилотскую кабину. Вот, не выпуская из рук штурвала, сидит на своем командирском месте капитан Джатар. Он предпринимает героические усилия, чтобы удержать горящий самолет в равновесии; на его прекрасном лице нет ни тени страха; спокойным, ровным голосом отдает он приказания членам экипажа. А вот смелый и исполнительный Декунха; он не спускает глаз с контрольных приборов, быстро и четко выполняя все распоряжения командира корабля.