Заметив мои колебания, «доктор» уверил меня, что все будет сделано не хуже, чем в любом госпитале. И я согласился. Мне сделали пенициллиновую инъекцию и зашили рану под местным наркозом. Я поблагодарил «доктора» за быструю и почти безболезненную операцию.

Вскоре после того, как нам оказали медицинскую помощь, в комнату вошли трое мужчин в белой одежде. То были муниципальный комиссар и его коллеги. Они выразили глубокое сожаление по поводу гибели экипажа и пассажиров «Принцессы Кашмира», теплыми, идущими от сердца словами высказали нам свое сочувствие. Мы поблагодарили их за дружеский визит и трогательную заботу, попросили также передать нашу искреннюю признательность жителям острова за их исключительное гостеприимство и проявленное к нам внимание.

Последним посетителем оказался высокий, широкоплечий человек в морской форме.

— Старший помощник капитана парохода «Тепи», — представился он. — Явился по вашей просьбе вместо капитана, который не мог прийти, чтобы лично поговорить с вами. Ему не трудно было догадаться, зачем вы хотели встретиться с ним, и он уполномочил меня передать, что судно готово к отплытию, но задерживается, чтобы взять вас на борт.

Сказав это, помощник капитана позвал юнгу, который стоял за дверью, и мы тут же получили узел с одеждой. Дикшит, Патхак и я с удовольствием надели чистые рубашки и брюки, не обратив ни малейшего внимания на то, что они были слишком велики.

Итак, пришло время расставаться с гостеприимными жителями Сидханава — с чудесным «доктором» и его помощником, с муниципальным комиссаром и владельцем бакалейной лавки — со всеми, кто так радушно встретил нас и проявил к нам столько внимания.

Сотни островитян вышли нас провожать. Недалеко от причала нас дожидались старик и его внук. Мы обняли их, как родных, горячо поблагодарили за все, что они для нас сделали, и направились к пароходу.

Стоя на палубе «Тепи», мы долго махали руками жителям острова.

Когда пароход отвалил от берега, старший помощник представил нас капитану — человеку средних лет, с открытым, приятным лицом.

— Очень рад познакомиться с вами, хотя предпочел бы сделать это при более счастливых обстоятельствах, — сказал он и после небольшой паузы добавил: — Прошу вас, располагайтесь как дома.

Узнав, что мы провели в воде около девяти часов, капитан был поражен.

— И вы ни разу не встретились с акулами? — удивился он. — Ведь эти воды так и кишат ими. Трудно себе представить, как вам удалось уцелеть!

…Было пять часов, но жара нисколько не спала. Чтобы хоть кое-как спастись от тропического зноя, мы спустились в кают-компанию — небольшое, но вполне приличное помещение для такого судна, как «Тепи». Всю «обстановку» кают-компании составляли деревянный стол и четыре стула, привинченные к палубе, но тем не менее здесь приятно было посидеть. Напившись чаю и вдоволь насладившись прохладой, мы через некоторое время снова поднялись на верхнюю палубу.

— А что это за посудина виднеется впереди? — спросил я капитана, заметив вдали какое-то маленькое судно.

— Это индонезийский спасательный катер, — объяснил мне капитан, когда «Тепи» обогнал суденышко. — По всей вероятности, он направляется к месту гибели «Принцессы Кашмира».

Не успел скрыться из виду спасательный катер, как на горизонте возникли четкие контуры военного фрегата.

— «Дампьер»! — воскликнул капитан, взглянув в бинокль. — Мы получили радиограмму, что этот фрегат доставит вас в Сингапур.

Обогнав нас, белоснежный «Дампьер» развернулся на сто восемьдесят градусов и медленно стал подходить к «Тепи». Когда оба судна остановились на достаточно близком расстоянии друг от друга, мы увидели на широкой палубе «Дампьера» построенный в одну шеренгу личный состав фрегата.

К нам подошел капитан «Тепи» и с доброй улыбкой заметил:

— Кажется, вам готовится торжественная встреча.

И действительно, на фрегате нас встретили по всем флотским правилам.

Особенно приветливо и внимательно отнеслись к нам пожилой врач «Дампьера» доктор Корни и молодой офицер, которые доставили нас сюда на шлюпке.

После тщательного осмотра меня оставили на попечение молодого медика, а Дикшита и Патхака увели в судовой госпиталь.

Прежде чем приступить к выполнению предписаний врача, мне захотелось еще раз взглянуть на «Тепи». Я долго стоял на палубе, провожая взглядом удалявшийся от нас пароход. Ведь экипаж этого небольшого торгового судна принял такое горячее участие в нашей судьбе!

Пробыв еще некоторое время на палубе, я с удивлением стал замечать, что «Дампьер» поворачивает обратно к архипелагу. Я спросил офицера, что бы это могло означать.

— «Дампьер» на ночь станет на якорь в районе островов Натуна, — объяснил он мне. — А с утра займется поисками других жертв катастрофы. Только завтра вечером «Дампьер» возьмет курс на Сингапур.

Багровый шар солнца уже висел над самым горизонтом, вот-вот готовый погрузиться в густую синеву океана.

В то время как я любовался величественной картиной заката, ко мне подошел доктор Корни.

— Пора приготовиться ко сну, — сказал он. — Я распорядился, чтобы вам постелили на верхней палубе, так как в каюте очень жарко. Кстати, все наши офицеры в тропиках предпочитают спать под открытым небом.

Последовав совету доктора, я лег на койку, но долго не в состоянии был заснуть. Меня вдруг сильно начало знобить. Я никак не мог согреться, хотя лежал под теплым шерстяным одеялом.

— У меня, кажется, жар, — сказал я господину Корни, когда он пришел справиться о моем здоровье.

— Ничего удивительного, — ответил доктор, — могло быть и хуже. Ведь вы перенесли столько мучений.

В этот вечер я отказался от ужина — такое у меня было скверное самочувствие.

…«Дампьер» стал на якорь приблизительно там, где произошла катастрофа. Всего лишь двадцать четыре часа назад на этом самом месте мы с Дикшитом и Патхаком барахтались в воде и вокруг нас пылали зловещие костры. Я старался представить себе, что могло случиться с теми двумя пассажирами или членами экипажа, которые во время шторма плыли вслед за нами. Я молил бога, чтобы и они остались в живых. В отяжелевшей голове теснились страшные картины пережитых мною злоключений минувшей ночи. Потом все куда-то исчезло, и наступила удивительная тишина. Я впал в забытье.

Меня разбудил молодой врач. Осведомившись о моем самочувствии, он сделал мне укол и перед уходом спросил:

— Не хотите ли вы воспользоваться нашим телеграфом?

Я поблагодарил офицера и набросал на блокнотном листке несколько слов матери.

— Могу ли я отправить еще одну телеграмму? — спросил я.

— Конечно, — ответил врач.

«Совершенно здоров. Скоро приеду», — написал я на другом листке. Эту телеграмму я адресовал своей невесте.

После укола мне стало немного лучше. Теперь я быстро уснул. Но всю ночь мне снились то кошмарные, то приятные сны.

Звезды уже погасли, когда я открыл глаза. Было около шести часов. Где-то внизу тихо плескались волны, поднятые свежим утренним ветерком. Мое внимание привлек странный шум, доносившийся с другого конца палубы. Спать мне больше не хотелось, и, опираясь на палку, я заковылял туда. Подойдя поближе, я увидел за бортом четыре шлюпки; две направлялись к Большому острову, а две — к острову с высоким скалистым берегом. Уже при мне с «Дампьера» спустили еще две шлюпки. «С утра наш корабль займется поисками других жертв катастрофы», — вспомнились мне слова офицера, сказанные вчера вечером. Да, сомнений не было, это начались поиски.

— Рано же вы, однако, поднялись! — раздался недалеко от меня знакомый голос.

Обернувшись, я увидел того самого офицера, чьи слова пришли мне только что на память. Подойдя ко мне, он поинтересовался, как спалось на новом месте.