Ужель забыли мы, как жить?

Как умирать, не знаем?

И только чтобы лишь вздохнуть

мы с тяжестью вдыхаем.

Спокойно жить среди умерших,

С живыми землю разделив.

И город мёртв, и ты не жив.

Порвал, казалось, смерти узы,

Но вечной стала жизнь обузой.

Ужель забыли мы, как жить?

Как плакать, мы забыли?

И на все наши «почему»

отвечено лишь пылью.

Заметка: Новый уровень! Ваш уровень: 13

Новая способность: Детектив пустоши (2)

Загадки прошлого теперь недолго задерживаются в настоящем, когда вы поблизости. Однако просто вспоминать обстоятельства будет, конечно же, нечестно.

День тринадцатый

Вопросы жизни и нежизни

смерть – милость, данная не всем

Лемон открыл глаза и подумал о том, который был час. Он глянул на пипбак и тихо вздохнул. Это уже становилось привычкой. Ему очень были нужны какие-нибудь часы.

Он тихо поднялся и открыл дверь. Он обнаружил для себя ещё одно отличие убежища псов от стойл: здесь не было чёткой смены дня и ночи. Псов, живших и трудившихся в основном под землёй, вполне можно было называть ночными существами, да и освещение здесь внизу всегда было минимальным.

Лемон взглянул на Мисти. Попрыгунья вновь забралась к ней, спящей, на голову, но никакие другие пауки единорожку уже не осаждали. Что и неудивительно, поскольку во всём убежище и так было довольно тепло от множества псов, живших в нём. Паукам хватало тёплых местечек и не на Мисти Клауд.

Осмотревшись в комнате, гуль заметил в дальнем углу ПТНИЦО-1. Робот так же находился или в спящем, или сервисном режиме: маска его была погашена, и лишь иногда по ней пробегали светло-синие полоски. Лемон подумал: а что же снится эквоидам? Электрокролики?

Он счёл, что каким бы ни был ответ, ему, скорее всего, его знать не хочется. Большее любопытство вместо этого вызывало место, где они оказались, и гуль решил познакомиться с бытом алмазных псов. Он понадеялся, что успеет вернуться до того, как проснётся Мисти – он знал, что она не любит просыпаться одна.

* * *

– Балэзн адалэваэт иво, – послышался голос из какой-то комнаты. – Нычиво нэ падэлат.

Лемон остановился и заглянул в открытую дверь. Комната была заставлена вдоль стен койками с псами. Больными псами. Лемону вспомнилась фраза Блинкера, и по его спине пробежал холодок. «Балэзн, каторая нас здэс убываит». Не «убила» – «убивает». Даже после двух сотен лет место, которое псы называли своим домом, продолжало незаметно их убивать. Несмотря на своё техническое мастерство, они явно ничего не знали о явлении, которое сами прозвали «голубой смертью». Они определяли его по голубому свечению… но как им быть с теми местами, где излучение недостаточно интенсивно, чтобы светиться? Они могли бывать в них каждый день, без радиометров, даже не догадываясь, что те места их медленно убивают.

«Идущему в пустоши без радиометра да воздастся должная доза», – вспомнил он своё ехидное замечание и содрогнулся. Из него явно стоило исключить тех, кто об этих приборах вообще не знал.

Гуль вошёл внутрь и увидел двух псов у койки. Один был серьёзен и несколько угрюм, другой сидел, склонившись над больным собратом.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Лемон.

Сидевшая, как оказалось, собака подняла на него взгляд:

– Понэ? Нэ думайу. Эта галубая смэрт. Нэвылэчыма.

– У вас антирадин закончился?

– Антыщьто? Ты а чом? – переспросил другой пёс.

Лемон нахмурился:

– Средство от облучения. Вы не знаете о таком?

– Щьто за аблучэниэ? – гуля явно не понимали.

У того округлились глаза:

– Вы что – правда не знаете?!

– Ты знаэш лэкарства?! – подскочила собака. – Вылэчыт брата?

Лемон бросил взгляд на койку и кивнул коротко:

– Я сейчас.

* * *

– ВТОРЖЕНИЕ! – рявкнул ПТНИЦО-1, сверкая красной маской. – СТОЙ, ГДЕ СТОИШЬ, ПРЕСТУПНАЯ ШВА… А, Лемон Фриск. Пожалуйста, назови причину, по которой ты подкрался в пять часов утра и роешься в сумках Мисти Клауд.

Сонная и растерянная, Мисти завертела головой:

– А-а? Что?

– Антирадин, – ответил Лемон. – Очень нужен, прямо сейчас.

– Зачем? – нахмурилась Мисти. Она крепко зажмурилась, и ответ на её сонный вопрос пришёл сам по себе: – Врачебная необходимость?

– Можно и так сказать, – ответил гуль, роясь в её сумке. – Они о нём даже не знают!

Мисти поднялась и открыла свою вторую сумку.

– Он тут, Лемон, – единорожка левитировала наружу два бледно светящихся оранжевых пакета. – Беги, помоги им.

Лемон коротко кивнул и, схватив пакеты в зубы, убежал.

* * *

Псы с сомнением глядели, как Лемон поил зельем их больного собрата.

– Эта ана? – сказал тот, который, очевидно, был их врачом. – Но… ана жы свэтыцца!

– Потому что это зелье, – пояснил гуль. – Оно зачаровано.

– Мы нэ прынымаим то, шьто свэтыцца, – сказала, по-видимому, сестра больного. – Свэченыэ нас убываит. Мы иво нэ трогаим. Эта правда паможит?

– Если его найдётся достаточно, – сказал Лемон. – Вы встречали такие пакеты раньше?

– Ну да, – ответила сидевшая собака. – Паучки, аны дыравят тэ пакетыки и пьют. Но то – пауки, нэ псы. С ными, как с тараканамы. Галубая смэрт сдэлала их балшыми, и патаму мы нэ знаим, шьто с нымы дэлаэт свэчение. Знаим пра мэртвяков, ано их лэчыт. Пауков – нэ знаим.

– Но вы же с ним тут всю жизнь живёте, – заметил Лемон.

– Паучки – друзья! – возмутился врач. – Друзэй нэ правэрают!

Лемон задумался. «А зачем радиоактивным созданиям пить антирадин? В чём смысл?» Но думать об этом было не время, и он, силой отбросив эти мысли, обратился к собаке: