Кровавые Скоморохи не задержались надолго в Харренхолле, но Арья успела услышать от одного из них, что северяне под командованием Русе Болтона заняли Красный брод на Трезубце.

— Если он перейдет, лорд Тайвин расколошматит его снова, как на Зеленом Зубце, — сказал ланнистерский лучник, но приятели высмеяли его.

— Не станет Болтон переходить, пока Молодой Волк не выступит из Риверрана со своими северными ордами и волками.

Арья не знала, что ее брат так близко. Риверран гораздо ближе Винтерфелла, хотя она не представляла, как он расположен по отношению к Харренхоллу. Но она могла бы это узнать — точно могла бы, надо только выбраться отсюда. При одной мысли о том, что она снова увидит Робба, Арья закусила губу. «Джона я тоже хочу увидеть, и Брана с Риконом, и матушку. Даже Сансу… я поцеловала бы ее и попросила прощения, как настоящая леди, — ей бы понравилось».

Из разговоров на дворе она узнала, что в верхних комнатах башни Страха помещаются три дюжины пленных, взятых на Зеленом Зубце. Почти всем разрешали свободно передвигаться по замку в обмен на честное слово не пытаться бежать. «Они пообещали, что сами бежать не станут, — сказала себе Арья, — но не обещали, что не станут помогать мне».

Пленные ели за собственным столом в Зале Тысячи Очагов, и их часто видели в замке. Четверо братьев каждый день упражнялись во дворе Расплавленного Камня с палками и деревянными щитами. Трое были Фреи с Переправы, четвертый — их сводный брат, бастард. Но они пробыли здесь недолго — однажды в замок явились еще двое братьев под мирным знаменем, с сундуком золота и выкупили Фреев у пленивших их рыцарей, а после все шестеро уехали.

А вот северян никто не выкупал. Пирожок сказал, что один толстый лорд все время толчется на кухне — норовит урвать лишний кусок. Усы у него такие лохматые, что весь рот закрывают, а плащ заколот серебряным трезубцем с сапфиром. Он пленник лорда Тайвина, а вот свирепый бородатый молодой человек, любящий гулять один по крепостной стене в черном плаще с белыми солнцами, взят межевым рыцарем, который надеется на нем разбогатеть. Санса сразу сказала бы, кто они оба такие, но Арья никогда особенно не интересовалась титулами и гербами. Когда септа Мордейн рассказывала им об истории того или иного дома, Арья витала в облаках и не могла дождаться конца урока.

Но лорда Сервина она помнила. Его земли граничили с Винтерфеллом, поэтому он и его сын Клей часто бывали у Старков. Однако судьба распорядилась так, что он, единственный из пленных, не показывался нигде, а лежал в башне, выздоравливая после ранения. Арья долго раздумывала, как бы ей пробраться мимо часовых и повидать его. Если он ее узнает, честь обяжет его помочь ей. У лорда должно быть золото — оно есть у всех лордов. Быть может, он заплатит одному из наемников лорда Тайвина, чтобы тот отвез ее в Риверран. Отец всегда говорил, что наемник за золото предаст кого угодно.

Но однажды она увидела во дворе трех женщин в серых с капюшонами одеждах Молчаливых Сестер — они укладывали в свою повозку мертвое тело, зашитое в плащ из тончайшего шелка с эмблемой боевого топора. Арья спросила, кто это, и один из часовых сказал ей, что умер лорд Сервин. Она восприняла эти слова как удар ногой в живот. «Он все равно бы тебе не помог, — сказала она себе, когда сестры выехали за ворота. — Он и себе-то не смог помочь, глупая ты мышка».

И снова она скребла полы, бегала на посылках и слушала под деревьями. Говорили, что лорд Тайвин скоро выступит на Риверран либо двинется на юг к Хайгардену, чего от него никто не ждет. Да нет же, он должен защитить Королевскую Гавань, которой угрожает Станнис. Он пошлет Грегора Клигана и Варго Хоута разгромить Русе Болтона — надо же убрать этот кинжал у себя из спины. Он отправил воронов в Орлиное Гнездо — он намерен жениться на леди Лизе Аррен и завладеть Долиной. Он закупил тонну серебра, чтобы выковать волшебные мечи против оборотней Старка. Он написал леди Старк, предлагая ей мир, и Цареубийцу скоро освободят.

Вороны прилетали и улетали каждый день, но сам лорд Тайвин почти все время проводил за закрытыми дверями со своим военным советом. Арья видела его мельком и всегда издали — один раз он прохаживался по стене с тремя мейстерами и толстым усатым пленником, другой — выезжал со своими лордами-знаменосцами осматривать лагерь, но чаще всего он стоял в арке крытой галереи и смотрел, как солдаты упражняются во дворе внизу. Он стоял, сложив руки на золотом эфесе своего длинного меча. Говорили, что лорд Тайвин любит золото больше всего на свете, что он даже испражняется золотом, так пошутил один оруженосец. Лорд Ланнистер, лысый, с густыми золотыми бакенбардами, казался крепким для своих лет. Что-то в его лице напоминало Арье собственного отца, хотя он и Ланнистер были совсем не похожи. У него лицо лорда — вот в чем дело. Леди-мать Арьи не раз говорила отцу, чтобы он сделал лицо как у лорда и уладил то или другое, а отец смеялся. Лорда Тайвина Арья себе не представляла смеющимся.

Как-то днем, когда она ждала своей очереди набрать воды из колодца, Арья услышала, как заскрипели петли восточных ворот. В них шагом въехал конный отряд. Арья увидела мантикора на щите предводителя, и ненависть пронзила ее.

При свете дня сир Амори Лорх казался совсем не таким страшным, как освещенный факелами, но его поросячьи глазки она запомнила хорошо. Одна из женщин сказала, что он объехал вокруг всего озера, преследуя Берика Дондарриона и убивая мятежников. «Но мы-то не были мятежниками, — подумала Арья. — Мы были Ночным Дозором, а Ночной Дозор ничью сторону не принимает». У сира Амори осталось меньше людей, чем ей помнилось, и многие были ранены. Хоть бы раны у них воспалились. Хоть бы они все перемерли.

Потом она увидела троих, едущих в конце колонны.

Рорж надел на себя черный полушлем с широкой стрелкой, скрывавшей отсутствие носа. Рядом высился Кусака — казалось, что конь вот-вот рухнет под его тяжестью. Полузажившие ожоги на теле делали его еще уродливее, чем раньше.

Но Якен Хгар улыбался, как всегда. Он был все в тех же грязных лохмотьях, но успел вымыть и расчесать волосы. Они струились у него по плечам — блестящие, рыжие с белым, и девушки рядом с Арьей восхищенно захихикали.

«Жаль, что я не дала им сгореть. Джендри так и хотел — напрасно я его не послушалась». Если бы она не бросила им тот топор, они бы все погибли. Арью охватил испуг, но они проехали мимо нее, не выказав ни малейшего интереса. Только Якен Хгар глянул в ее сторону, да и то поверх ее головы. «Он меня не узнал, — подумала она. — Арри был злой мальчишка с мечом, а я серая мышка-девочка с ведром».

Весь остаток дня она драила ступеньки в башне Плача. К вечеру она стерла руки в кровь, и они дрожали, когда она плелась с ведром обратно в подвал. От усталости ей даже есть не хотелось — Арья отпросилась у Виза и забралась в свою солому.

— Виз, — зевая, пробормотала она. — Дансен, Чизвик, Полливер, Рафф-Красавчик, Щекотун и Пес, сир Грегор, сир Амори, сир Илин, сир Меррин, король Джоффри, королева Серсея. — Ей подумалось, что к молитве нужно добавить еще три имени, но она слишком устала, чтобы решить это сегодня.

Арье снились волки, бегущие по лесу, когда чья-то сильная рука зажала ей рот, словно каменная. Арья проснулась и стала брыкаться.

— Пусть девочка молчит, — сказали шепотом у самого ее уха. — Незачем кому-то слышать — друзьям надо поговорить по секрету. Да?

Арья с бьющимся сердцем едва заметно кивнула.

Якен Хгар убрал руку. В подвале было черным-черно, и Арья не видела его лица даже в нескольких дюймах от себя. Но от него приятно пахло мылом, и он надушил себе волосы.

— Был мальчик, стала девочка, — тихо произнес он.

— Я всегда была девочкой. Я думала, ты меня не заметил.

— Человек замечает. Человек видит.

Она вспомнила, что ненавидит его.

— Ты меня напугал. Ты теперь с ними. Зря я не дала тебе сгореть. Что тебе здесь надо? Уходи, или я позову Виза.

— Человек платит свои долги. Человек должен тебе трех.