Дальше Данила отправился выбирать коня. На какое-то время бывший десантник остался один у оружейного прилавка и решил добавить к своему вооружению еще и метательных ножей (детская забава превратилась в мастерство: в учебке он перерубал спичку с двадцати шагов). Вернувшийся полутысячник, увидев покупку, одобрительно крякнул: "Молодец, оставь мальчишку у оружейного прилавка, он тут же купит ножик". Но, увидев смущенное лицо Ингвара, расхохотался так что, у продавца сорвало шапку.
Конь, которого привел Данила, настороженно косился на Ингвара, но был великолепен: черный, словно вымазанный сажей, с тугими буграми мышц под гладкой кожей.
Данила, видя, с каким восхищением Ингвар рассматривает коня, сказал:
- Если сможешь завоевать его уважение, он вынесет тебя из любой битвы, никогда не даст упасть. Имя ему - Черен. Да, совсем забыл, мы ж тебе еще щит не подобрали. Пошли к Стаху, он - лучший в Китеже мастер.
Стах встретил их в дверях мастерской:
- Никак Данила Святославович пожаловал, да не один, это никак тот парень, что помог тебе полутысячником стать?
- Верно молвишь, - отозвался Данила, - тот самый, найденыш, что жизнь князю спас, да мне помог, звать его Ингваром, и теперь он княжий отрок, подбери ему щиты для конного боя и пешего.
Пеший щит оказался большим и круглым с металлическим шипом в центре, вокруг которого располагалось изображение герба княжества: орел с короной на голове. Миндалевидный конный щит был также с гербом.
- Хорошая защита, парень! - проговорил Стах. - Ты хорошо начал и, думаю, мы о тебе скоро услышим. Удачи!
По дороге к воинскому дому Ингвар вспомнил вопрос, что давно хотел задать да все забывал.
- Данила, а кто такой Влад?
Лицо полутысячника потемнело. Он шепотом сердито произнес:
- Никогда не произноси это имя при князе. Это можно сделать только в одном случае, если ты приговорен к смерти, как тот метатель ножей, но при этом ты умрешь мучительной смертью. А Влад - брат нашего князя, они - близнецы. Ярослав оставил княжеский трон Мстиславу, видя в нем более достойного приемника. Влад посчитал это несправедливостью и, разругавшись с братом, ушел в степь, обещав отомстить. Его воинский стан находится в пятнадцати днях скачки от Китежа, прямо в сердце степи. Десять лет как он ушел, уведя с собой триста человек. Теперь их три тысячи. Они грабят караваны Китежа, убивают купцов и охрану. Князь охотится за Владом уже семь лет, но и Влад охотится на князя: три года назад его люди в стенах княжеского детинца попытались убить Мстислава, но погибла его жена, княгиня Ольга, а их дочь, Ярослава, была похищена. Скорее всего, ее уже нет в живых. Через два дня к стенам Китежа прискакал посол Влада и сказал, что если князь хочет увидеть свою дочь живой, то пусть отречется от великокняжеского престола в пользу Влада, и, получив дочь, убирается из Китежа. Все это проходило прямо перед городскими воротами. Мстислав тогда вышел к посланцу и сказал: "Да, была у меня дочь - самая красивая девушка в Китеже, да выкрали ее недруги. Но если я соглашусь на предложение Влада, то потеряю не только дочь, но и честь, а спасая ее, отдам княжество на растерзание врага. Так что нет у меня с этого дня дочери, и запрещаю я кому-либо при мне упоминать ее имя, под страхом мгновенной смерти". Вот так князь лишился и жены, и дочери. Упаси тебя боже, при нем об этом вспомнить. Два раза потом приходил Влад под эти стены вместе со степняками, но нам удалось отбиться и разбить их в союзе с верными клятве племенами. Но предатель опять ускользнул, и третья встреча братьев будет последней.
За разговором они не заметили, как дошли до воинского дома.
- Запомни, - прощаясь, произнес Данила, - теперь это твой меч, твой конь и твой лук. От того, как ты их будешь содержать, теперь зависит твоя жизнь, а также жизнь тех, кто рядом.
Утром на улице моросил мелкий дождик, небо было тяжелое и грустное, но климат был теплее, чем в прошлом мире Ингвара, зимы такой, которую он знал по крепким морозам, здесь не было, а холодом считался ноль градусов. Сорок минут Данила заставлял бывшего десантника бегать с трехпудовым грузом на плечах, затем учил ударам деревянным мечом, оттачивая приемы в поединках. После обеда была верховая езда. Вечером, когда Ингвар выскоблил до блеска своего коня и собирался провалиться в спасительный сон, к нему подошел Данила.
- Молодец, - произнес он, - у тебя есть все задатки, чтобы стать великим воином, но у тебя не хватает нашей практики и нашего опыта, это поправимо. Зато у тебя есть то, чего нет у многих хороших воинов, - он сделал эффектную паузу, - у тебя есть чутье: откуда будут нападать, и как будут бить. А теперь отдыхай.
Последних слов Ингвар уже не слышал - он спал.
Но в этот день случилось еще одно событие: возле воинского дома он встретил двух отроков, крепких ребят, лет семнадцати, и уже вдогонку услышал:
- Эй, урман, рыбья сыть, убирайся из Китежа, пока ноги держат!
Ингвар привык, что его имя вызывало у других насмешки, сначала в родном селе, затем в армии. Но он умел постоять за себя.
- Ты что-то имеешь против моего имени? И, кстати, я - не урман, а варяг, - бросил отрокам Ингвар.
- Гляди-ка, а эта нормандская гиена еще и по-нашему скулить умеет!
И тут Ингвар показал, на что способен рядовой десантных войск, пусть и бывший: прыжок к противнику - короткий удар ребром ладони в плечо (лопата по-десантному), и отрок валится на пол со сломанной ключицей. Разворот, с ноги - в челюсть второго, добивающий удар. Этот очнется минут через двадцать. Осмотревшись, и никого не заметив, Ингвар вошел в дом. С утра все началось снова: бег, мечи, лук, верховая езда. Но Данила был какой-то хмурый и только в конце дня, подойдя к Ингвару, спросил:
- Отроков зачем покалечил? Один три месяца на лавке проваляется.
- Впредь будут знать, что норманнские гиены могут не только скулить, но и ключицы ломать!
- Добре, - сказал Данила, - но если в следующий раз задумаешь поскулить, обойдись без переломов.
Ингвар молча кивнул, а потом добавил:
- Я не скулил, а выл в полный волчий голос.
С этого дня к нему прочно прилепилось прозвище "варяжский волк".
После занятий каждый вечер Ингвару хотелось умереть. Так шли дни. Затем добавилась охранная служба. Он и раньше занимался тяжелой монотонной работой. Но здесь это была другая работа. Данила только посмеивался, видя, как его друг радуется удачному выстрелу из лука, хорошо отбитому щитом хитрому удару.
Однажды утром, выйдя во двор, Данила с удивлением заметил, как Ингвар за час до подъема оттачивает удары мечем. В свете факелов блистало лезвие, Ингвар из ничего рождал хитроумные финты, бил из невозможных позиций, но на каждый его удар была верная защита, ему не хватало "личного удара", как называл его Данила, не было у парня "коронки", что сомнет любого врага.
- Постой, - сказал Данила. - Я научу тебя удару, удару, секрет которого в нашем роду передается из поколения в поколение. Ты достоин моего выбора. Теперь смотри.
И перед глазами Ингвара засверкал стальной вихрь, град ударов обрушился на воображаемого противника. Данила на время скрылся за пеленой стали, вот последний удар - и кольчуга на тренировочном столбе или по-другому балде, распадается на части, как будто она не железная, а бумажная. Удар этот издавна называли "харлужный град". Он выполнялся в несколько приемов и обязательно мечом, выкованным из стали особой закалки. День за днем Данила терпеливо обучал Ингвара, и уже через месяц он выполнял "харлужный град" быстрее и мощнее своего учителя.
- Запомни, - постоянно твердил Данила, - любой другой клинок этого удара не выдержит. И еще, никогда не наноси заключительного удара, если не хочешь убивать противника.
С конем Ингвар освоился быстро, несмотря на отсутствие опыта в прошлой жизни. За короткий срок он освоил те приемы, которым остальные ратники учились с детства, чем покорил своего Черена, они вскоре стали лучшими друзьями.
