Я стоял и молчал. Юкиносита пыталась сказать что-то ещё, словно я так возражал ей, но не находила нужных слов. Она плотно стиснула губы, словно прикусив их.

На ветру танцевали красные листья. Юкиносита отвела от меня взгляд, словно следуя за ними.

— …Я пойду.

Холодно сказала она и развернулась. А потом пошла таким быстрым шагом, словно стремилась покинуть это место как можно быстрее.

Мы остались вдвоём. Юигахама тихо засмеялась.

— М-может тоже пойдём?

Она пыталась сказать это по-обычному энергично, но тщетно. И осознание этого мне сильно помогло.

— …Конечно.

Ответил я, трогаясь с места. Юигахама двинулась следом, но медленнее. И, стараясь разрушить повисшую тишину, попробовала поддержать разговор.

— Ну да, я тоже думаю, что это было не здорово. Я имею в виду, ты и меня ошарашил, и Эбина не знала, что сказать.

— Угу.

— Но я правда удивилась. На секунду мне даже показалось, что ты всерьёз это сказал.

— Ага, щаз.

— Да знаю я. Ха-ха-ха…

Мы подошли к выходу с тропы. Звук шагов Юигахамы затих.

— Но.

Её голос так неожиданно оборвался, что я невольно замер. Почувствовал, что меня тянут за рукав, и рефлекторно обернулся.

— Но знаешь… не делай так никогда больше.

Не надо так улыбаться. Твоя улыбка выглядит так мучительно и душераздирающе, что я просто не могу на неё смотреть. Я поспешно отвёл взгляд.

Жалость. Гнев. И такая вот улыбка. Я всё выдержал.

— Это был самый эффективный способ. Вот и всё.

Только и сказал я. Я мог бы логично всё объяснить. Уверен даже, что мог бы сказать множество красивых слов, оправдывая свои действия. Но все эти слова распадались, не в силах прозвучать.

— Дело не в эффективности.

Юигахама не поднимала головы, но я очень чётко слышал её голос.

— Были люди, которые хотели, чтобы проблема разрешилась. Были и те, кто хотел, чтобы всё оставалось как раньше. Всем угодить невозможно. А значит, нужен был компромисс.

Мои слова заставили меня окончательно всё осознать. Это просто софистика. Отговорка за всё мной сделанное перед кем-то несуществующим. Липовые доводы. То, что я ненавижу больше всего на свете. Обман.

Но Юигахаме этого не понять.

Я услышал что-то, сильно смахивающее на всхлипывания.

— Тобеччи не получил отлуп и может как обычно тусоваться с Хаямой и остальными. И о Хине ему беспокоиться не надо будет… С завтрашнего дня всё снова будет как всегда. Может даже им и без перемен хорошо.

Её дрожащий голос не давал мне возразить. Подрагивающие пальцы не позволяли двигаться.

И взглянуть ей прямо в лицо я не мог. Мог лишь стоять и молчать.

— Н-но знаешь…

Её рука соскользнула с моего рукава. Но тут же ухватилась снова, уже сильнее.

— Тебе надо больше задумываться, что чувствуют другие…

Юигахама прервалась. Слышно было лишь её лёгкое дыхание.

— …Почему ты понимаешь всё, кроме этого?

Да понимаю я. Если что-то изменилось, прежним оно уже не станет.

Как бы всё ни повернулось, обратно оно не вернётся. Гарантирую.

Но рукав, за который держалась Юигахама, почему-то был страшно тяжёлым.

Она почти не прикладывала сил, но казалось, что на плечах лежит ужасная тяжесть. Чуть расслаблюсь, и меня сотрёт в порошок.

— Мне такое не нравится.

Пробормотала Юигахама тонким, детским голосом и отпустила меня.

Сделала шаг, потом другой, отдаляясь всё больше и больше.

Но идти за ней было немыслимо.

Для меня.

Я поднял взгляд к небу.

Голубовато-белый свет, освещающий бамбуковый лес за моей спиной, словно застыл во времени.

Луны больше не было видно.

С крыши вокзала был виден весь Киото.

Современные здания, храмы, буддистские монастыри и всё прочее. Между зданиями мельтешили люди.

Может, сам город и не менялся уже много лет, но этот вид меняется постоянно.

Прославленный вечный императорский дворец тоже меняется. Но лежащий передо мной город любим за то, что его основа неизменна. Его ядро, не вырождаясь и не рассыпаясь, остаётся всё таким же крепким. Именно за это люди и ценят город.

Иначе говоря, как бы ни изменился этот город, он так и останется неизменным.

А значит, человеческая натура тоже не меняется. Люди не могут измениться. Это вековечная истина.

Но бывает, что не меняться – это правильное решение. Во всяком случае, хотелось бы в это верить.

Подходил к концу последний день нашей школьной поездки.

До экспресса оставалось ещё немного времени. Я ждал кое-кого в магазине сувениров, не обращая внимания на сами сувениры.

Человека, не поленившегося забраться сюда по такой длинной лестнице. Персону, шепнувшую мне пару слов в автобусе, когда мы ехали на вокзал.

— Хелло-хелло. Заставила тебя ждать?

Я повернулся на голос.

Чёрные волосы до плеч и очки в красной оправе. Небольшие глаза за линзами очков и маленькая стройная фигура. За библиотечной стойкой она смотрелась бы великолепно.

Это была девушка, приходившая к нам с просьбой. Хина Эбина.

— Я подумала, что должна сказать тебе спасибо.

— Не должна. Твою просьбу мы так и не выполнили.

Быстро ответил я, снова переводя взгляд на панораму Киото. Но слышать её голос, конечно же, не перестал.

— С виду так. Но главное они поняли, верно?

— …

В ответ я промолчал.

Эбина казалась мне какой-то неправильной.

Потому что, несмотря на её демонстративное веселье, я по привычке ищу скрытый подтекст её слов. Скромные с виду девушки, способные спокойно заговорить с кем угодно, даже со мной, мгновенно заставляли меня насторожиться. Потому что опыт общения с такими девчонками в средней школе перерос в привычку всегда искать скрытый смысл в их словах.

Вот почему я просто не могу не чувствовать беспокойство рядом с этой девицей, выставляющей себя яойщицей. Если она хочет помощи, я должен разобраться в её мотивах.

Просьба помочь парням лучше ладить друг с другом по сути выражала её желание держаться немного поодаль от них. Более того, она хотела так отвертеться от признания Тобе, чтобы это не вызвало далеко идущих последствий.

И похоже, хотела этого не только она. Хаяма по сути просил о том же.

Вот почему он так переживал и вот почему он ничего не мог сделать.

— Спасибо. Ты в самом деле мне здорово помог.

Я повернулся на её бодрый голос. Эбина облегчённо улыбалась. Ну, если ты можешь так улыбаться, ты и на многое другое способна. Так я подумал, и с моих губ сорвались слова, которым лучше было бы оставаться непроизнесёнными.

— …Может, Тобе и бесполезный тип, но он хороший парень.

— Нет, нет. Хикитани, ты ведь понимаешь, да? Ну, что такая, как сейчас, я ни с кем не смогу нормально встречаться.

— Это…

— Это правда.

Она не дала мне ничего сказать в ответ.

— Я же испорченная.

Эти слова, сопровождаемые холодной улыбкой, прозвучали как оправдание.

— …Думаю, ничего не попишешь.

— Вот именно. Меня никто не сможет понять, да и сама я этого не хочу. Вот почему я ни с кем не смогу нормально встречаться.

Это она о своём хобби или о себе самой? Впрочем, не так уж и важно.

Мы слегка улыбнулись друг другу, и Эбина аккуратно поправила очки. Выражение её глаз, скрытых отблёскивающими линзами, оставалось для меня загадкой.

Она шумно выдохнула и подняла голову. Щёки слегка покраснели, губы сложились в обычную яркую улыбку.

— Будь это ты, Хикитани, у нас могло бы и получиться.

— Не надо так шутить. А то я в самом деле могу в тебя влюбиться.

Со стороны это наверно прозвучало как дурацкая шутка. Плечи Эбины затряслись от смеха.

— Мне нравятся люди вроде тебя, которые ничего такого не думают и могут честно высказываться.